Вольф Аакен - «Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941-1945
Я вспоминаю шестнадцатилетнего парнишку из числа добровольных помощников люфтваффе, который был прикреплен к нашему подразделению. Юноша быстро освоился в занятой нами квартире и в кухне обнаружил шкаф, доверху наполненный продуктами. Он на животе подполз к шкафу, распахнул дверцы и встал, прячась за ними, чтобы достать банку консервов. Но банка выскользнула у него из рук. Парень попытался ее поймать и на несколько мгновений оказался на виду. Тотчас из окна дома напротив грянул выстрел. Юноша вскрикнул и упал. Он был мертв. Пуля русского снайпера попала ему прямо в лоб.
Но и для русских бои в Бреслау вовсе не были легкой прогулкой. Однажды нам удалось захватить целую группу, которая засела в подвале соседнего дома. Ротный связной услышал их голоса и предупредил нас об опасности.
Наш командир взял связку ручных гранат и вызвал добровольца. Таким добровольцем стал я.
Под защитой опустившихся сумерек мы выбрались из дома и, пригнувшись, пробежали вдоль стены до соседнего здания. Вскоре после этого мы услышали голоса русских. Там было не меньше десяти человек. Они выбрали этот подвал для укрытия. У меня так сильно стучало сердце, что оно казалось переместившимся куда-то в горло. А дальше все прошло очень быстро. Командир прыгнул вперед и бросил в подвальное окно две гранаты. Я сделал то же самое, после чего мы оба упали на землю.
Мне показалось, что секунды растянулись, превратившись в вечность. Неожиданно все снова стихло. Голоса в подвале умолкли. После взрывов слышались только стоны.
Очистив дом, мы его сразу же подожгли. Таков был приказ – поджигать дома, чтобы помешать русским их занять. Но у русских были пожарные войска, которые весьма оперативно тушили пожары. В таких случаях мы тотчас наносили контрудар, причем с единственной целью – снова поджечь дом. Тогда в наступление переходили русские и снова его тушили.
Так я своими глазами во всей отчетливости увидел страшную абсурдность войны…»
В первые дни марта бои снова вспыхнули на доселе относительно спокойном участке фронта севернее Бреслау. Ударные войска русских попытались войти в северную часть города. Генерал-майору Альфену удалось отбить натиск русских.
В то время как фон Альфен был занят обороной Бреслау, судьба окруженного города решалась за его пределами. Генерал-фельдмаршал Шернер пребывал в твердой уверенности, что фон Альфен пренебрегает своим воинским долгом. Но Бреслау следовало во что бы то ни стало удержать. А для этого требовался командир, который направил бы все свои силы на выполнение этого задания.
Гаулейтер Ганке наконец сумел поставить мат своему сопернику фон Альфену.
Шернер искал нового коменданта крепости Бреслау. И нашел его в лице генерал-лейтенанта Германа Нихоффа. Разумеется, утверждали, что этот выбор имел свою закулисную сторону.
Нихофф тогда командовал 371-й пехотной дивизией, которая 1 марта 1945 года в районе Кляйна – Эльгута добилась внушающих уважение успехов против русских. Генерал-фельдмаршал не имел никаких оснований быть недовольным Нихоффом и подыскивать для него «горячую должность». Он сделал это, потому что не генерал-лейтенант, а один из его штабных офицеров впал у Шернера в немилость. Тогда прошла молва о вопиющей бестактности известного офицера из штаба Нихоффа. После этого Шернер тотчас отправился на командный пункт Нихоффа и рассказал ему эту историю. Генерал-лейтенант не был информирован о происшествии и проигнорировал упрек Шернера. Генерал-фельдмаршал разозлился. Нихофф был отправлен в моравийскую Остраву[6], где должен был ожидать дальнейших распоряжений. Ждать ему пришлось недолго. Вскоре он получил следующую телеграмму:
«Штаб армии,
1-й адъютант, 2 марта 1945 г., 0:15.
Господину генерал-лейтенанту Нихоффу.
По приказу Верховного командования довожу до сведения господина генерала, что для господина генерала по предложению генерал-фельдмаршала Шернера намечено назначение на трудное место. Значение этой командной инстанции выходит далеко за рамки функций обычного командира. Решение по поводу этого предложения будет уже сегодня ночью согласовано с высшими инстанциями. Господина генерала просят быть готовым к отъезду утром 2 марта.
Подлинник подписан 1-м адъютантом».
Генерал-лейтенант Нихофф понимал, что кроется за формулировкой «на трудное место». И не хотел обманываться.
Шернер в телефонном разговоре сообщил, что фюрер назначил его комендантом крепости Бреслау. Поэтому он обязан тотчас вылететь в столицу Силезии и сменить генерал-майора фон Альфена.
Генерал-лейтенант знал, что его назначают командовать подразделением смертников. Об этом свидетельствует письмо, написанное им накануне жене и пятерым ребятишкам.
«Моя любимая!
В самый тяжелый момент своей жизни я шлю тебе и нашим детям свои искренние пожелания. Боже, дай мне силы выстоять! Я знаю, чего от меня ждут. Живите счастливо!
Ваш отец».Бреслау и его защитники были втянуты в план, который предусматривал раскол флангов наступающих на Берлин главных сил русских. Для этой цели Шернер сконцентрировал в районе Мюнстерберга – Штрелена сильную ударную армию, которой он хотел нанести контрудар в направлении Бреслау. После снятия осады с города гарнизону крепости предстояло перейти в наступление.
Все это генерал-лейтенант Нихофф узнал из беседы с командующим 17-й армией генералом Шульцем, которая состоялась 3 марта 1945 года в Вальденбурге. Шульц сказал: «…если вы сможете удерживать Бреслау в течение четырнадцати дней, тогда Шернер будет с вами и вы сможете двигаться дальше…»
Генерал-лейтенант Нихофф был готов к вылету в Бреслау. Аэродром, с которого взлетел транспортный самолет, располагался примерно в сорока пяти километрах от окруженного города. Еще до начала полета пилот сказал генералу, что при подлете к Бреслау существует вероятность сильного советского зенитного огня. Кроме того, на борту самолета для генерала нет парашюта.
Нихофф все равно поднялся на борт. Ju-52 очень скоро попал в перекрестье лучей советских прожекторов. Когда генерал уже видел в иллюминатор огни пожаров, бушевавших в окруженном городе, самолет был подбит советскими зенитками.
Пилот, молодой лейтенант, доложил о повреждении двигателя. Он вывел самолет на встречный курс и через некоторое время с большим трудом посадил сильно поврежденный самолет на запасном аэродроме.
В телефонном разговоре со штабом 17-й армии Нихофф получил заверения, что ему будет немедленно предоставлена другая машина.
Самолет прибыл в три часа утра.
Но и этот самолет находился под явно несчастливой звездой. Он снова попал под сильный зенитный обстрел. На подлете к Бреслау пилот тоже был вынужден лечь на обратный курс и посадить самолет на том же аэродроме, с которого вылетел. После приземления пилот объяснил, что из-за обледенения рулевого управления не мог выполнить посадку в Бреслау.
Третий пилот, который должен был доставить Нихоффа в Бреслау, оказался награжденным Рыцарским крестом фельдфебелем. Он сначала поднял машину на большую высоту, затем, приблизившись к аэродрому, перевел двигатели в режим холостого хода и спланировал на землю. После благополучной посадки экипаж транспортного самолета попал под обстрел. Генерал и его сопровождающий сумели добраться до края летного поля, где были встречены инструктором. А на летном поле в это время был настоящий ад. Инструктор – обер-лейтенант из штаба коменданта крепости по имени Фишер – проводил генерала к мотоциклу. По пути он объяснил Нихоффу, что русские атаковали аэродром Бреслау.
Мотоцикл с генералом на заднем сиденье мчался сквозь сильный артиллерийский огонь. То здесь, то там темноту разрывали яркие вспышки взрывов. Звучали автоматные очереди.
Тем не менее генерал Нихофф невредимым прибыл на командный пункт в Либихгохе, устроенный в заброшенном пивном подвале. Там под пропитанными сыростью сводами его встретил генерал-майор фон Альфен.
Комендант крепости выглядел утомленным. Стараясь перекричать грохот артиллерии, Нихофф объяснил, что имеет приказ занять пост коменданта крепости. Генерал-майор фон Альфен должен следующим бортом отправиться в Цоссен и явиться в управление кадров.
Генерал-майор обманывался относительно глубокого смысла этого приказа. И он кратко ввел Нихоффа в курс дела.
В это время фон Альфен уже хорошо понимал, какую роль в действительности играет гаулейтер Ганке. Поскольку он мог покинуть Бреслау только когда противник будет оттеснен от аэродрома, у него оставалось достаточно времени, чтобы написать докладную записку относительно ситуации в Бреслау. Нихофф ее изучил, и у него сложилось впечатление, что генерал-майор фон Альфен во всех отношениях выполнил свой воинский долг и использовал все возможности для защиты крепости. Поэтому ему было нетрудно подтвердить правильность всех принятых фон Альфеном мер.
