Варвара Мордовских - Победа во имя мира
«На планер!» — призывал Леонид Дема комсомольцев Магнитки и рассказывал на страницах городской газеты, какие у него в группе замечательные ребята — доменщики, строители, школьники. Повышал и свое мастерство. Побил всеуральский рекорд — семь с половиной часов парил в воздухе! В Челябинском аэроклубе он в совершенстве овладел техникой пилотирования самолета «ПО-2». И в первые же месяцы войны интенсивно обучал летному делу молодых воинов.
…И вот прифронтовая полоса. Полк ночных бомбардировщиков. С него и началась боевая судьба летчика Демы. Каких только заданий не выполнял!
Четкие строки из «Краткого конкретного изложения личного боевого подвига или заслуг» Л. В. Демы, хранящегося в архиве Министерства обороны СССР, говорят о многом. За ними — бессонные ночи и трудные дни, потери и тревоги, лихие атаки и тяжелые возвращения…
«С октября месяца 1941 по май 1942 на Западном фронте в составе 162-го полка ночных бомбардировщиков на самолете «У-2» произвел 95 вылетов на боевые задания. Из них: перевозка боеприпасов в группы Белова и Ефремова — 57, оттуда вывоз 38 раненых бойцов и командиров; на бомбометание по войскам и коммуникациям противника ночью — 38 вылетов»…
В феврале 1942 года лейтенанту Леониду Деме был вручен орден Красной Звезды. Через месяц он вступил в партию. И поклялся бить фашистов еще крепче.
Была у него мечта — уйти на истребитель: бить «мессеров» напропалую.
— Как я хотел перейти на «ЛК-1», — вспоминает прославленный летчик. — Машина! Техника! Но в условиях войны переучиться на истребителя с «ПО-2» было почти невозможно…
И все-таки он добился своего. Переучился. Было это летом 1942 года. Командир 112-го гвардейского истребительного полка майор Петухов на боевые вылеты сначала выпускал осторожно. Нужно было время, чтобы прочувствовать машину…
Под Сталинградом, спустя два дня, как полк перебазировался туда, два «мессера» подкараулили и сожгли самолет командира эскадрильи, в составе которой летал Дема. На аэродром приехал полковник Миков. Построил эскадрилью.
— Лейтенант Дема, два шага вперед! Вот вам новый командир эскадрильи.
— Разрешите вопрос, товарищ полковник.
— Никаких вопросов. Приступайте.
Дема стоял перед строем, немного растерявшись. Сам только-только оперился, а тут — командовать! 12 самолетов! Столько искусных летчиков в подчинении.
— Все мы были практически одного возраста, — вспоминает Леонид Васильевич. — Большинство уже имело опыт боев, и вот новичка поставили командовать! Чувствовал себя не в своей тарелке. И сразу — вылет. В общем-то все прошло удачно, без потерь. Потрепали «юнкерсов», но несколько старичков, мало обращая внимания на мои приказы, кинулись на свободную охоту. Собрал я ребят после, говорю: «Если повторится еще раз такое, подам рапорт на того, кто проявит трусость. Ибо покинуть товарища в ходе боя, чтобы сбить фашиста, — это трусость». И больше никогда я не мог упрекнуть моих ребят. Дрались отчаянно, помогали друг другу, не гнались за легкой удачей.
Яростные были воздушные сражения над Сталинградом. Отдыхал Дема считанные часы. Когда подчиненные спали, изучал вопросы управления боем, готовился к вылетам.
Первого «юнкерса» он сбил в один из ненастных облачных зимних дней, когда вылетел в одиночку. Трехмоторный транспортный «Ю-52» вывалился из облаков внезапно. Реакция сработала мгновенно, и верткий «Як» без помех зашел «юнкерсу» в хвост. Дема нажал на гашетку, и, быть может, от волнения, всадил в фашиста весь боезапас. Тот камнем пошел к земле. Это была первая настоящая победа! Он поверил в себя. И в него поверили.
Потом их истребительный авиационный полк будет кочевать со Сталинградского на Южный, затем на Кавказский, Воронежский фронты, потом — на 1-й Украинский. И будет расти счет сбитых вражеских самолетов. Леонид Дема станет настоящей грозой фашистских стервятников.
Из «Краткого конкретного изложения личного боевого подвига или заслуг» Л. В. Демы:
«За время пребывания в 112-м гвардейском истребительном авиационном полку произвел 178 вылетов на боевые задания. Из них: на сопровождение и прикрытие штурмовиков — 88, на прикрытие наземных войск — 52, на перехват самолетов противника — 18, на разведку — 18.
Участвовал в 38 воздушных боях, в которых лично сбил 17 и 5 самолетов противника в группе, из них четыре «Ю-87», четыре «Ю-88», пять «МЕ-109», один «Ю-52».
Группу истребителей 8—10 самолетов на сопровождение штурмовиков и прикрытие войск водит умело, боевые порядки строит грамотно, воздушным боем по радио руководит умело. Случаев потери штурмовиков от атак истребителей противника при сопровождении групп под командованием товарища Демы не было. Свой боевой опыт подчиненному составу передает на своих боевых примерах».
«Случаев потери не было». Это — высшая оценка мастерства Демы — командира, Демы — летчика.
Из множества боев в памяти остались самые жестокие. Они и сейчас снятся Леониду Васильевичу — с каждой мельчайшей подробностью.
— Под Киевом немцы применили устрашающие массированные налеты — по 30—40 бомбардировщиков в сопровождении истребителей. И наши, конечно, не дремали. Делали фашисты и так — пускали сперва истребителей, которые связывали боем «Яки». А затем шла основная группа бомбардировщиков — и снова в сопровождении истребителей.
Мы перед вылетом проработали все варианты. И решили разделить эскадрилью пополам — мой заместитель Коля Ветров, которого я с полуслова понимал, пошел чуть впереди и на километр повыше моей шестерки. Я — за ним. Летим. Ветрова не видно. «Коля, как ты там?» — спрашиваю. «Все нормально, — слышу в шлемофоне голос Ветрова. — Веду бой с «мессерами». Не волнуйся, сами справимся». Чуть пролетели — вот они, стервятники, — больше тридцати бомбардировщиков и несколько истребителей. Идут, как на параде. Я командую: «Построиться в парадную линию!» Пусть почувствуют на себе психическую атаку.
Мы первыми спикировали парой. Я сразу наметил цель — ведущего. Собьешь ведущего — половина дела сделана. Так и получилось. Ребята тут же сбили еще троих. Строй смешался, «юнкерсы» спешно, в беспорядке сбрасывали бомбы. Все произошло мгновенно. На пути к своему аэродрому еще раз встретились с «юнкерсами». Я сбил тогда еще одного.
Таких боев, в которых Леониду Деме требовалось проявить высочайшее мужество, искусство выбрать единственно правильное решение, действовать хладнокровно и решительно, было немало. В них закалялся характер молодого командира, выковывалась его воля. Фронтовые друзья вспоминают, что Леонид был общительным, веселым парнем, отличным командиром. Врагов вместе со своими товарищами он бил беспощадно. Даже тогда, когда не оставалось патронов.
Весной 1943 года в небе Кубани развертывалось гигантское воздушное сражение. День 8 мая выдался труднейший. Казалось, не будет конца боям. Недалеко от Новороссийска восьмерка «Яков» под командованием капитана Демы вступила в бой с несколькими «МЕ-109». Разогнали их. Затем рядом заметили «фокке-вульф», который корректировал огонь артиллерии. Несколько очередей — и «рама», так солдаты называли этот самолет, дымясь, пошла к земле.
Не успели взять курс на свой аэродром (горючего оставалось уже немного), как встретили дюжину «Ю-88» под прикрытием десяти «мессеров». «Юнкерсы» шли, тяжело нагруженные. Шли бомбить наши войска.
И «ястребки» вступили в бой. Как ни старались «мессершмитты», строй бомбардировщиков распался. Два самолета противника уже подбиты. Но бомбардировщиков еще было много. И они продолжали пробиваться.
Истребитель Демы зашел в хвост одному из «юнкерсов». Летчик нажал на гашетку — пушка и пулеметы молчали. Боекомплект израсходован. Дема не колебался ни секунды. Земля была рядом. Таранить на такой малой высоте означало практически погибнуть и самому. И парашют раскрыться не успеет. Он точно рассчитал все. Вцепился в хвост «юнкерса» мертвой хваткой. И в самый нужный момент рубанул винтом по хвостовому оперению, машина врага рухнула вниз.
Мотор «Яка» заглох. Самолет трясло и болтало. Нужно было во что бы то ни стало перелететь линию фронта. Дема посадил самолет чудом, приземлился на скале. К нему бежали танкисты, на глазах у которых был совершен подвиг. Они отправили раненого летчика в госпиталь.
Сейчас на Кубани стоит обелиск. На нем — фамилии восьми летчиков, совершивших таран в небе Кубани. Среди них — фамилия Демы.
Месяц лечился в Ессентуках, и снова грозное небо войны. А в Магнитогорск на имя родителей Демы пришло письмо, подписанное генерал-майором авиации И. М. Головней. В нем сообщалось о их сыне:
«Скромный, выдержанный, но строгий и требовательный командир, бесстрашный летчик, смертельно ненавидящий врага, — таким только знает его личный состав нашей части…»
