Игорь Афонский - Здравствуй – прощай!
— Наташа! Всё в норме! Всё уже закончилось!
Потом увёл её куда-то и скоро вернулся, но уже один.
Прошёл злой Главврач, которого душило собственное бессилие. Бездействие утром, неопределённость и невозможность принимать какие-то своевременные меры во время обстрела задели этого человека, он отдал распоряжение, чтобы свободные машины направили на взлётную полосу, нужно помогать аварийным бригадам. Он просил больных оказать посильную помощь в эвакуации возможных раненых и наведении порядка на территории. К вечеру редкие огни от пожаров освещали разорённую территорию посадочных полос. Уже нагнали много тяжелой техники, и тягачи вытолкали в кювет искорёженные остовы гигантских машин. Уже залили пеной вздутые, как беременные тела, пузатые почерневшие вертолёты, засыпали песком лужи масла, заровняли щебёнкой воронки, залатали куски сломанного асфальта. После, там уберут более тщательно. Говорят, что в Ваграме все взлётные полосы состоят из сплошного бетона, это работа английских колонизаторов в начале прошлого века, врут, наверное.
— Зачем англичанам Баграм, если столица Кабул?
Вообще-то Афганистану отводилась интересная роль — форпоста Мировой Революции в странах Южной Азии, это начало пути в Индию, Пакистан, Иран и Китай, об этом даже Ленин писал. В то время советские торговые представительства соперничали с английскими колониальными системами в этом перспективном направлении. Именно, в тридцатых годах были укреплены и достроены ведущие дороги и перевалы. Один перевал «Саланг» чего стоит, это сеть туннелей и серпантинов, тянущийся на многие километры!
Последствия этих боевых действий ускорили эвакуацию других госпиталей, на Большую Землю вывозили по мере обеспечения транспортом, а так всех «распихивали» по другим гарнизонам. В итоге, все отделения были переполнены до отказа. Ташкент принимал регулярно и много, но недостаточно, поток увеличивался. Больные, мечтавшие уже очутиться в Узбекистане, толкались по чужим госпиталям. Дали приказ уменьшить срок амбулаторного лечения больных гепатитом до минимума.
Так закончилось лето 1988 года. На «мыльницах» типа «SONY» слушали необычные тогда хиты сезона — это «Ласковый Май», а группа «EUROPA» выдавала на экране новоявленных «двоек», телевидеомагнитофонов свою «Точку отчёта». Только младший сержант Адгиев слушал, как индийская девушка из известного тогда художественного фильма просила о чем-то своего парня:«Джимми!».
Она плакала и пела. А Джимми долго глотал слёзы, потом поборол свои страхи, откинул невзгоды в сторону и тоже запел! Вот такая вот получается «индийская дискотека»! А водитель Адгиев слушал дальше и подпевал. На двери кабины его автомобиля висел старый бронежилет, а на самой кабине красовалась надпись, что «До Баку — всего да ничего!», стоял номер части и порядковый номер машины в автопарке, номера имели разный размер. Полевая фуражка выцвела на солнце, пыль въелась в поры кожи натруженных рук, дорога звала дальше, и как всегда водитель торопился, ему нужно было спасать свою землю, свою «Терру».
Глава 13. «Эй, Антифриз!»
— Эй, Антифриз! — опять пронеслось через строй. Это произошло, когда батарея построилась и двинулась мыть котелки и кружки после обеда.
От столовой до умывальников двадцать пять метров, это расстояние проходят в составе строя. В строю может быть четыре человека — это наряд караульной службы дивизиона, а может быть девяносто четыре человек, солдат и сержантов всего личного состава дивизиона.
Из распоряжения командира:
«Но, независимо от количества человек, передвигаться по территории отдельного дивизиона следует только в порядке организованной колоны или строем!».
Так и шли, согласно приказа командира этого самого дивизиона.
«Во главе колонны должен стоять сержант, иногда младший сержант, а если такого в наличие нет, то ефрейтор или простой рядовой, которого должны выбирать главным в этой группе».
Очень редко можно видеть обыкновенного ефрейтора. Редко, потому что в такой части их долгое время было только двое, такое редкое воинское звание. Одного обнаружили случайно, определили только по записи в воинском билете военнослужащего. Солдат долго скрывал воинское звание, но внимательный писарь исправил это недоразумение к великому его огорчению. Прошел мучительный процесс «прописки» на новом месте. Иметь звание «ефрейтор» в Советской Армии — весьма проблематично, так как отсутствие твердого характера не может компенсировать всех невзгод службы в первый год службы. Многие хорошо помнят те длительные занятия в учебной части под руководством именно своего «ефрейтора», память об одном автоматически распространяется на всех остальных, носящих такое звание.
Но достаточно о «грустном». Короче, колонну обязан возглавлять старший по званию. В минуту трудных испытаний можно наблюдать офицера в начале колонны. И такое требование есть, но эта обязанность считается самым суровым наказанием для любого из них. Условная игра в «молодого» офицера, которому вменяется в обязанность присутствовать везде с личным составом, замещая других.
Итак, строй из двенадцати человек марширует из столовой, это неполный состав солдат от двух батарей, остальные на работах и в нарядах. Строй поднимает пыль своими сапогами, экспериментальной обувью, начищенной до блеска или совсем не чищенной, облегченными вариантами или тяжелыми кирзовыми, на шнурках или на «липучках». Пыль можно поднимать в любой сезон года, за исключением периода дождей, когда просто стоит болото, или во время снежных зимних месяцев, когда пыль отступает и не в силах справиться со всем снегом. На дворе весна, и всё на земле, что не успело за день оттаять, тому не суждено уже замерзнуть. Всё это сейчас будет дружно растоптано теми самыми сапогами. Ночью вся земля опять будет скована холодом. А сейчас это можно наблюдать днём, где-то в тени зданий. А там, где растает снег, там будет грязь. Климат можно приравнять к высокогорному климату, это несколько сотен метров над уровнем моря, поэтому снег долго лежит в тени, а потом сохнет. Воздух разряжен, это чувствуется при занятиях физической подготовкой или бегом, тогда воздуха в лёгких не хватает, и они просто рвутся на части.
«Ходьба строем — это не «заскок» высокого начальства, которому тоже нужно показать, что солдаты службу несут исправно, но и не жизненная необходимость. Это, можно сказать, уклад жизни, объединение по интересам, равнение взглядов в строгом соответствии сУставом Вооруженных Сил. Нужно показать всем тем, кто находится за территорией этого дивизиона, что жизнь тут идёт своим чередом, хоть и видно её издалека, как на ладон».
Это жизнь колонистов среди аборигенов, только колонисты прячутся за высокими преградами и считают себя в относительной безопасности, а аборигены недоумевают, так как не считают преградой какие-то камнем засыпанные стены.
— Эй, Антифриз, что спотыкаешься? Дороги не видишь, да? — это, растянутое сквозь зубы обращение звучит как часть каждодневного ритуала. Это придирки, которые должны доводить до истерики любого, но не Олега, а именно к нему обращался идущий следом младший сержант Аджаев. Его необъятная фигура продвинулась в середину колонны. Олег оглянулся и с ехидным прищуром посмотрел на младшего сержанта. Он должен был что-то ответить, но опять промолчал, подобрал ногу в такт и следовал дальше. Так движение продолжалось, но идущее за ним гнусавое чудовище продолжало дышать уже в затылок.
«Почему всё так выходило? Довольно неумолимо и отвратительно?»
Конечно, если бы чудовище постаралось, то могло в разговоре шире открывать свой рот, тогда его речь была бы нормальной и собранной. Правильность речи и постановка слов исчезали при переходе на другой, родной язык сослуживца. Собственно, и чудовищем он не являлся. Просто в силу сложившихся обстоятельств и не сложившихся взаимоотношений стал очень противен Олегу. Аджаев внешними данными очень напоминал одного греческого мифического героя, которому в ходе всей своей жизни приходилось путешествовать, и по той же легенде необходимо было всегда спасать Землю, «Терру». Самого же героя ещё после рождения, согласно традициям, тронутых седой древностью и предков, сбросили со скалы на камни. Тогда всё родственники и соседи думали, что он не выживет, не выкарабкается! И это было такое суровое первое испытание для героя.
Вот, Аджаев тогда и выжил, в этой своей жизни он стал водителем бензовоза и прекрасно себя чувствовал. Он так же спасал Землю, но находился пока на войне. А ещё он исполнял обязанности «каптёра» в дивизионной каптёрке, оттуда рос корень всей этой истории и взаимной неприязни.
Итак, я уже сообщил, что младший сержант был рослый малый. С виду, можно сказать, даже круглый, такой необъятный, без шеи, как борец в легенде. С огромными волосатыми руками, как грабли, и рано лысым черепом. Эти внешне чудовищные данные никто не замечал. Всё смазывалось его темпераментом. На самом деле он являлся довольно интересным рассказчиком, с потрясающей мимикой и громким, оглушительным, непосредственным смехом. Он мог заполнить пустую комнату только собой одним, это было движение звука, полёт массы и всплеск могучей энергии. Своим появлением в казарме он напоминал фонтан, где брызги доставались сразу всем присутствующим. «Молодых» ожидали потоки придирок, скандальная ругань по пустякам, короче, массовые неприятности. А «старослужащим», «равно ему правным» он дарил шутки и смех. В ходе своих частых командировок по маршруту «Хайратон, что возле Термеза — Кабул», он привозил много редких впечатлений и историй.
