KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » О войне » Георгий Брянцев - Это было в Праге

Георгий Брянцев - Это было в Праге

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Георгий Брянцев, "Это было в Праге" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— А, вот оно что, — протянула Мария, сидя на диване, и стала разглядывать подошву туфли. — Течет, негодная. Видишь, какая дырка? Надо чулки просушить. Уехал Милаш? По-моему, он правильно сделал. Каждому дорога своя родина. У тебя есть что-нибудь червячка заморить?

Божена разогрела чай. Сели к столу.

Глаза Божены были полны сердечной тоски. И это не укрылось от Марии. Она заговорила о Нериче как только могла мягко.

— Мне он понравился. В нем есть что-то, что сразу располагает, — конечно, я не о наружности говорю. Сколько ему лет?

— Двадцать семь.

— Восемь лет разницы? Ну, это почти нормально.

— Не восемь, а семь, — поправила Божена.

— Пусть будет семь. Он славный малый. Я не могу понять, почему Ярослав невзлюбил его. Вот уж никогда не думала, что у Ярослава национальные предрассудки. Если бы Милаш был немец, это другое дело. Но он же серб. Славянская кровь.

— Не знаю, не знаю… — с тоской проговорила Божена, запрокинув голову на спинку дивана. — Может быть, у отца есть веские соображения. А может быть…

— Прав он в одном: сейчас не время думать о личной жизни. Есть дела поважнее. — Мария вздохнула и, выйдя из-за стола, начала стаскивать с себя шерстяной свитер. — А мне не везет. На меня мужчины не обращают никакого внимания. Мне уже двадцать два года. Иногда задумаешься, и так обидно становится. Разве я урод? Или стара? Да нет. Посмотришь на иную девушку — ну просто крыса крысой, а от женихов отбою нет. Женихи, женихи!.. А в общем все это такая чепуха.

Она положила свитер на диван, что-то завернула и покрыла все это юбкой. Божена услышала, как прошуршала бумага.

— Ты просто дурешка, Мария, — сказала Божена с улыбкой. — У тебя озорной характер. Тебе надо было родиться мальчишкой. Ведь ты ничего не замечаешь вокруг себя. А помнишь, как Антонин Слива объяснился тебе в любви?

— Конечно, помню, — рассмеялась Мария. — Но ему тогда было шестнадцать лет. Теперь он поумнел и больше не клянется мне в любви.

— Неужели тебе еще никто не нравился? — спросила Божена, когда они легли на кровать и прижались друг к другу.

— Нет, — быстро ответила Мария. — Впрочем, «нравился» — это слишком широкое слово. Что значит «нравился»? Мне нравился наш преподаватель физики, но только потому, что был умен. Мне нравился своей смелостью тот летчик — помнишь, что познакомился с нами на катке? Да помнишь, наверное! Он в воздухе переворачивал самолет кверху колесами и в конце концов разбился. Но чтобы я зажглась, как ты, чтобы меня властно потянуло к какому-нибудь мужчине, чтобы я ночей не спала, мучилась, тосковала, — этого не было. — Помолчав, она добавила: — Да так, может быть, и лучше. Вот сейчас ты вся полна Милашем, только им одним, а я свободна и сама себе хозяйка. Я боюсь, ты даже не видишь, что происходит вокруг нас, а если и видишь, то не вдумываешься.

Божена чувствовала, что Мария права. Ее охватил стыд. Говоря по совести, она и в самом деле ничем не интересуется, кроме Милаша, и живет точно в монастыре.

— А ты расскажи мне, Мария. Ведь у тебя столько знакомых, ты все знаешь, — попросила она тоном ребенка.

Мария начала рассказывать о столице, живущей тревожной жизнью. В Праге за последние дни не бывало много туристов. Они бродят большими группами, редко по два-три человека и никогда в одиночку. Штатская одежда не может скрыть их военной выправки. Все они, как на подбор, широкоплечие, рослые, мордастые, с коротко подстриженными затылками. Они говорят на ломаном чешском языке и весь день слоняются по городу, справляясь в путеводителе. Их интересуют здания правительственных учреждений, банков, торговых фирм, больших магазинов, музеев. Они подолгу торчат около нарядных витрин, задирают головы и внимательно изучают рекламы и вывески. И беззастенчиво набрасываются на еду, будто вырвались из голодного края; как дикари, они уничтожают бутерброды, пиво, сосиски с капустой. Обыватели теряются в догадках: что это за люди? Но не все слепы, и многие знают: это гестаповцы и эсэсовцы, головной отряд Гитлера, головорезы, заблаговременно переброшенные в Прагу в штатских костюмах и с «вальтерами» в карманах.

Многое можно рассказать! Например, о том, что телефонная связь между Прагой и Братиславой, Прагой и Ужгородом уже прервана. Состоялась открытая демонстрация немцев, проживающих в Словакии; их вожак Кармазин выступил с угрозами по адресу Чехии. Словацкий епископ требует немедленного разрыва с Прагой. Шанио-Мах, лидер словацких сепаратистов, вместе с глинковскими бандитами терроризирует чехов, проживающих в Словакии, и те тысячами бегут в Чехию. Чехословацкая армия по требованию Гитлера сокращается на сто пятьдесят тысяч человек. В кафе «Саверин» чешские офицеры во главе с генералом Мэдэком сорвали с себя в знак протеста ордена, медали, погоны и выбросили их в корзины из-под белья. Батя удрал в Бразилию. Поп Волошин претендует на кресло премьер-министра в автономной Закарпатской Украине. Другой служитель церкви — Тисо отправился в Берлин к Гитлеру с жалобой на чехословацкое правительство, а вернувшись, созвал парламент и объявил Словакию независимой республикой. Парламент заседал под охраной отрядов СС, СА и глинковских гвардейцев. Многие чешские патриоты уходят в Шумавские леса, где уже организуются первые отряды сопротивления.

— Что же с нами будет? — спросила Божена. Она никак не могла вместить в себя все, что услышала.

— Тяжело будет, очень трудно. Я только сегодня узнала, что Гитлер готовится предъявить нам ультиматум. Он потребует отделения Словакии и Закарпатской Украины, роспуска и разоружения всей нашей армии, упразднения поста президента и взамен учреждения должности регента, принятие нюрнбергских антисемитских законов, передачи Германии всего нашего золота, решительной расправы с коммунистами и даже со сторонниками Бенеша.

Божена не могла сдержать дрожи в теле.

— Что с тобой? — тревожно спросила Мария.

Божена еще крепче прижалась к подруге и едва слышно, будто их могли подслушать, проговорила:

— Если бы ты знала, как я боюсь за отца! Ведь он коммунист… Не дай бог, если с ним что-нибудь случится. Нет, нет, я не переживу этого.

Мария прижала к себе голову Божены и, перебирая рукой ее волосы, поцеловала в горячий лоб.

— Я тоже теперь коммунистка, — сказала она.

— Ты? — встрепенулась Божена.

— Да.

— Когда?

— Совсем недавно, на днях. У твоего отца и у меня отныне одна судьба.

Так вот почему Мария знает все, что делается в стране и во всем мире… Она избрала себе тот же путь, что и отец, и Антонин Слива. Нет, Божена не в силах этого понять. Что Марию, девушку, привлекло в ряды людей, которые готовы пойти на смерть? Другое дело мужчина, но она — девушка… Неужели не страшно ей? Неужели она готова на все: на лишения, пытки, тюрьму?..

Больше они не сказали друг другу ни слова. Проснулась Божена глубокой ночью от сильного сердцебиения; сердце сжималось от предчувствия беды. Прислушалась: тишину нарушало только постукивание часов да мерное дыхание спящей рядом с нею Марии. Божена осторожно, боясь разбудить подругу, спустила с кровати ноги, прошла в переднюю комнату, включила свет. При свете лампы на душе стало немного легче. Она села на диван, стараясь разобраться в своих ощущениях. Почему она внезапно проснулась? Что побудило ее встать с постели?

Она отодвинула в сторону юбку и шерстяной свитер Марии и тут увидела стопку листков. Края их выглядывали из-под свитера. Помимо своей воли Божена прочитала: «…Коммунисты, приложившие все усилия к тому, чтобы спасти страну от тяжелых ударов, перед лицом всего народа заявляют, что они будут самоотверженно и смело бороться за…»

Божена осторожно поправила свитер на диване. Потом она вернулась в спальню и разбудила Марию.

— Сколько времени? — спросила подруга. — Я не опаздываю?

— Четыре с минутами. Еще рано. Но ты должна уйти.

— Сейчас, среди ночи?

— Так будет лучше. Вставай. Я тебе объясню.

Мария не заставила себя долго ждать и за какие-нибудь шесть минут оделась и умылась. В пальто и плаще она подошла к подруге.

— Хорошо, что ты сказала мне… о том, что стала коммунисткой. Поэтому я обязана тебя предупредить. В последние два дня я несколько раз видела вблизи нашего дома подозрительного человека… Не знаю, кто он и почему здесь крутился.

— И что же ты думаешь? — спросила Мария.

— Боюсь, что он следит за нашим домом.

— Хорошо. Я ухожу, — сказала Мария, поцеловала подругу и решительно толкнула дверь.

2

Утром Божену разбудил сильный грохот в дверь. Она вскочила с кровати. На дворе уже было светло. Думая, что пришел Гавличек пли Слива, она быстро накинула на себя халат и, не окликая пришедшего, открыла дверь. В комнату вошли два полисмена и человек в штатском.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*