Владимир Шатов - Ни шагу назад!
- Нет! – отвечали некоторые, а большинство просто шарахались от растрёпанной деревенской тётки с крупным мальчиком на руках.
- А какие части проходят через станцию? – не унималась Евдокия. – Вы же здесь живёте!
Ей почему-то казалось, что городские жители должны знать всё, по крайней мере, больше её.
- Откуда я могу знать? – огрызались местные жители. – Вон сколько народа прёт через нас, поди разберись…
На второй день ей несказанно повезло. Ночь они провели на привокзальной площади, рядом устроился на тёплой брусчатке одноногий солдат.
- Как же тебя солдатик угораздило ногу потерять? – пожалела Дашутка инвалида.
- Дура ты тётка! – беззлобно ответил солдат. – Мне ещё повезло…
- Как так?
Как выяснилось в ночном разговоре инвалид был немолод, за сорок лет. Он имел большой жизненный опыт: в тридцатые годы занимался раскулачиванием на Украине, долго председательствовал в колхозе под Таганрогом и прямо оттуда угодил в бойню под Мясным Бором.
- Досталось нам там, мама не горюй! – делился пережитым солдат. - Окружённая 2-я ударная армия погибала почти вся. Люди падали убитыми под осколками и пулями, как мухи мёрли от голода.
- А ты как вырвался?
- Мертвецами гатили болото, делали из них укрытия, отдыхали, сидя на изуродованных телах, - не слышал её рассказчик, - а ты говоришь нога…
- Страсти Господни! – перекрестилась в ужасе женщина.
- Когда удалось пробить проход из окружения к своим, вывозили раненых по узкоколейке, а так как шпал не хватало, клали под рельсы мёрзлых покойников. – Продолжал пугать собеседницу инвалид. - Лежит солдат, в затылок ему вбит костыль, сверху рельса, а по рельсе, подпрыгивая, бежит вагонетка, толкаемая полудохлыми окруженцами…
- Царица небесная! – не выдержала напряжения Евдокия.
Она ярко представила что всё это может произойти с её Мишенькой и в сердце вошла раскалённая игла.
- Куда ж ты теперь? – только и смогла она выдохнуть.
- Моих эвакуировали в Барнаул, вот еду к ним…
- Тяжело?
- Лишь бы приняли!
Дашутка оставила спящего внука на попечение инвалида и бросилась расспрашивать людей о части Михаила. Какой-то хмурый солдат сообщил ей, что интересующая Евдокию воинская часть вроде бы ночевала на другой стороне железнодорожной станции и с утра должна была выдвигаться в сторону большой излучину Дона.
- Беги тётка, - улыбнулся напоследок военный. – Может, догонишь своего сына.
- Благодарствую соколик!
Дуняшка на бегу схватила Коленьку, поблагодарила случайного знакомого и двинулась в направлении тревожных паровозных гудков. Там оказалось весьма многолюдно. Какие-то разрозненные части грузились в эшелоны, толпы фабричных рабочих заканчивали погрузку разнопланового оборудования.
- Как тута страшно!
Хаос, крик и беготня людей повергли Евдокию, прожившую всю жизнь в маленьком хуторе, в подлинный ужас. Она уже не спрашивала встречных, где сын, только беспомощно ходила по перрону и вглядывалась в лица офицеров.
- Где ж тут найдёшь его? – ужасалась она, едва успевая успокаивать ревущего от испуга и голода внука. – Народу набилось многие тыщи…
Однако ей снова повезло. Женщина случайно увидела хвост уходящей вдаль колонны военных. Она по инерции сделала десяток шагов в их сторону и, присмотревшись, вдруг узнала фигуру сына, шагавшего рядом со строем.
- Господи! – взмолилась Евдокия и побежала. – Неужели это он?
Сил чтобы догнать быстро марширующих солдат почти не осталось. К тому же очень мешал хныкающий внук. Только когда колонна уже выходила из посёлка в открытую степь, Кошевая смогла приблизиться к ней на расстояния крика.
- Мишенька, сынок! – выкрикнула она из последних сил. – Остановись, я больше не могу…
Человек, шедший сзади строя, сначала оглянулся, а потом бросился к опустившейся на горячую землю женщине.
- Мама! – удивился он, подбежав ближе. – Как Вы здесь оказались?
- Пришла тебя увидеть.
- А это у Вас Коля?
- Да, - выдохнула уставшая мать. – Это твой сын.
Михаил взял на руки испуганного малыша, прижал к груди и замолчал. Евдокия тоже молчала, во все глаза, разглядывая похудевшего и возмужавшего сына. Помолчав пару минут, Михаил твёрдо сказал:
- Нужно идти.
- Что ты такое говоришь?
- Мне нужно догонять товарищей, я теперь командир сводного батальона.
- Как же это, ведь только увиделись?
- Понимаете, мамо, - оправдывался смущённый сын. – Я получил приказ прибыть с вверенной мне частью в станицу Цимлянская к определённому часу. Мы и так опаздываем.
- Ну, хоть минутку, сынок…
- Нельзя, понимаете, не могу!
Он передал матери притихшего сына, с тревогой оглянулся на удаляющихся солдат и заверил:
- Я вернусь, обязательно вернусь!
- Вот возьми. – Мать, суетясь, вытащила из заплечного сидора мешочек с домашним табаком и бутыль самогона. – Гостинец тебе приготовила.
- К чему это? – начал отнекиваться Михаил. – Не нужно…
- Возьми, возьми! – настаивала Евдокия и совала подарки в руки сына.
Он неловко засунул бутыль за пазуху и на бегу крикнул:
- Езжайте с Колькой по железной дороге в Сталинград.
- Как же мы там будем жить?
- Устроитесь как-нибудь, а здесь немец через пару дней будет.
- О, господи!
- До Сталинграда он наверняка не дойдёт, а там я вас найду…
Евдокия стояла и смотрела, как её любимый сын догонял шедших к Дону солдат и горевала.
- За что нам такое горе? – спрашивала она Бога. – То одна война, то революция… Теперь эта напасть!
Дуняшка долго сидела посреди пыльной дороги и плакала. Она вновь и вновь обращалась с вопросами к небесам и не слышала ответа…
- Неужели сызнова идти в отступ?
Только под вечер женщина смогла вернуться на вокзал. Вокруг так же бестолково суетились люди. Она прислонилась к кирпичной стене и медленно сползла вниз. Только через час начальник станции случайно обратил внимания на малыша, который громко плакал и теребил спящую женщину.
- Кто там валяется?
Он по долгу службы подошёл к ним и сразу понял, что женщина мертва.
- Отдайте мальца в детский дом, - велел он подчинённым, – вон ростовский как раз грузится в эшелон на эвакуацию.
- А бумаги?
- Бумаги тебе немец выправит.
Прибежавшая заведующая детдома неохотно приняла нового подопечного и зло спросила напоследок:
- Какая хоть у него фамилия?
- А чёрт его знает? – равнодушно ответил служащий железной дороги. – Запиши Безродный.
- Никого из родных нет?
- Бабка его умерла под вокзалом, - сообщил хотевший до смерти спать мужчина. – Деньги и документы у мёртвой видать спёрли.
Уже в вагоне по дороге на Сталинград заведующая рассмотрела на распашонке мальчика вышитое заботливой женской рукой имя «Коля»
Глава 18
После совместного возвращения из госпиталя Ворошиловграда Петя Шелехов и Генка Шахов попали в одно из подразделений 383-й стрелковой дивизии.
- Хорошо, что вместе.
Рота, в основном составленная из шахтёров Донбасса, прикрывала небольшую деревеньку под городом Красный Луч. Вернее блокировала дорогу, которая проходила через неё на станцию Миллерово. На их участке фронта пока главенствовала тишина, но можно было ожидать чего угодно. В самом начале июня 1942 года друзья спокойно сидели с другими солдатами на ящиках из-под противогазов и курили.
- Политрук вчера рассказывал, что под Харьковом что-то непонятное происходит, - делился сомнениями Шахов. – Как бы нас отсель в скорости не турнули.
- Вряд ли! – лениво протянул Петька. – Мы здесь так окопались, не сдвинешь…
- Ну-ну!
Вдруг мимо них промчался один из часовых сторожевой заставы и спросил запыхавшись:
- Где лейтенант?
- В штабе, вон там, впереди. В чём проблема?
- Немцы... они обошли нас с тыла и идут сюда по низине. По меньшей мере пехотный батальон и два танка.
Боец побежал искать командование, а красноармейцы бросились разбирать оружие.
- Танки, - проворчал Гена, быстро одевая обмундирование. - Только этого нам не хватало.
- А у нас ни одной противотанковой пушки.
- Вот-вот.
- Видно нам придётся уходить восвояси. – Шелехов притворно вздохнул.
- Ты хочешь сказать, что все укрепления мы делали напрасно? - простонал худенький парнишка.
- Ты к этому привыкнешь, — проворчал старый горняк Слюсаренко. - Многое в жизни вообще не имеет никакого смысла.
- Всё же мы можем подбить танки сосредоточенным огнём, - сказал Шахов задумчиво.
- Неужели? - язвительно заметил Петька. - Предлагаю тебе попробовать. Вот это будет номер...
Подошёл потный от волнения роты лейтенант Михайлов и строго приказал:
