Леон Юрис - Боевой клич
Генерал едва не свалился со стула.
— Что?!
— Сэр, я прошу вас не вводить в бой на Гвадалканале шестой полк.
— У вас что, не все дома, майор?
Хаксли нервно переступил с ноги на ногу.
— Могу я говорить свободно, сэр?
— Говорите.
— Генерал, шестой полк слишком хорош, чтобы губить его в подобной операции.
— Вот как?
— Вы знаете историю этого полка, сэр? Вы ведь командующий вооруженными силами в этом секторе, и вам известно, что планируются дальнейшие операции на Соломоновых островах.
— А какое это имеет отношение...
— Простите, сэр, но ведь у вас есть две армейские дивизии плюс приданные части. Этого более чем достаточно для операции на Гвадалканале. Прошу вас, генерал, дайте нам другой остров, занятый противником, чтобы был задействован только шестой полк. Мы прошли отличную подготовку и заслужили того, чтобы нам поставили собственную боевую задачу.
Причард слабо улыбнулся.
— Я знаю историю вашего полка, майор. В прошлой войне я был в звании капитана, а дюжина морпехов из вашего полка во главе с лихим капралом подпирала штыками задницу моей роты в Бельвуде.
Но Хаксли не принял шутки.
— Тогда дайте нам свой остров. Вы ведь можете сделать это. Рекомендуйте использовать шестой полк для десантирования в следующей операции.
Генерал начал терять терпение.
— Послушайте, Хаксли, вы что же серьезно думаете, что ваш полк слишком хорош для того, чтобы рыть траншеи, продираться через джунгли и выкуривать японцев из укрепрайонов и пещер? Грязь месить и в дерьме по уши сидеть — это не для вас? Пусть армия делает грязное дело, а морпехи должны десантироваться красиво и вести боевые действия по своим правилам, так? Даже если это будет стоить им больших потерь, верно?
Хаксли побагровел, но стиснул зубы.
— Молчите? Тогда я отвечу за вас, майор. Вы считаете морскую пехоту слишком хорошей, чтобы драться рядом с армейскими частями. И вы наверняка уверены, что один ваш полк стоит моей дивизии.
— Именно так, сэр! Здесь тысячи островов, и если армия желает копаться по два месяца на каждом, то это ваше дело. Но мы никогда не закончим войну, если вы будете разбрасываться своими лучшими частями.
— Может, вы предоставите все-таки Вашингтону решать, сколько будет длиться эта война? Ну-ка, садитесь, черт возьми!
Хаксли присел к столу.
— Я и так достаточно терпелив с вами, Хаксли. Вы не посмели бы вести себя так ни с одним из старших офицеров Корпуса. Но здесь командир я, и вдолбите себе в башку, что, используя в операции морскую пехоту, мы сохраним больше жизней как наших солдат, так и ваших морпехов. Мы будем продвигаться медленно, и я не собираюсь бросать в атаку людей там, где можно подавить противника артиллерией и авиацией. Это приказ, и никакой кровожадный морпех, жаждущий славы, не заставит меня изменить план. Никакого лихачества я не допущу. Это вам не Гражданская война, и эскадронных этак не предвидится. Строжайшая дисциплина и взаимодействие всех родов войск. Ясно? А теперь убирайтесь в свой батальон!
Хаксли резко поднялся, задыхаясь от бешенства и стыда.
— Похоже, вы что-то хотите сказать, майор? — кротко спросил Причард, глядя на огромного морпеха. — Давайте, не стесняйтесь.
— Знаете, генерал, — медленно произнес Хаксли, чеканя каждое слово. — Вы можете взять все свои армейские части и засунуть их сами знаете куда!
С этими словами он отдал честь и, круто повернувшись, вышел из палатки.
Адъютант генерала, не вмешивавшийся в разговор, перевел дух.
— Сэр, я надеюсь, вы не собираетесь оставить этого нахала командиром батальона?
Причард некоторое время размышлял.
— Сместить его с должности я, конечно, могу, но ты же знаешь, что в таком случае разразится большой скандал, и главное, весь Корпус и, разумеется, Флот, возьмут его сторону. Не в открытую, но и ни о каком взаимодействии не будет и речи. Слава Богу, что у нас только полк этих дьяволов. — Генерал вдруг улыбнулся. — Тем не менее, если бы мне опять пришлось лежать в окопе и предложили бы выбрать соседей на флангах, я предпочел бы морпехов. Они, как женщины, — жить с ними невыносимо, но обойтись без них невозможно.
Глава 6
19 января 1943 года.
...Сколько мы уже здесь, в этой грязи? Только шесть дней? Боже, а кажется, что уже целую вечность. Грязь везде, где только можно. Каждый день идут дожди, и влажный воздух обволакивает лицо смрадом разлагающихся трупов японцев. В таком климате труп можно унюхать даже за милю.
Мы все покрыты грязью, форма давно стала засохшим грязевым коконом для наших тел. Продвижение войск идет крайне медленно, радиообмен практически отсутствует, и наш батальон поддерживает связь только со штабом полка. Позывным полка было «Топика», а нашего второго батальона — «Топика-Вайт». Поскольку непосредственной работы у нашего взвода было мало, то нас использовали как вьючных мулов для доставки продовольствия и боеприпасов со складов на берегу. Никогда не забыть этих бесконечных миль по мокрым от дождя джунглям, скользким от грязи склонам холмов. В течение дня жаркое солнце несколько раз сменялось проливными дождями, и казалось, нет конца этим долгим переходам, когда нагруженные поклажей люди снова и снова бредут среди густых зарослей, оскальзываясь на мокрых склонах. А с наступлением темноты мы забирались в свои вырытые в грязи норы и пытались уснуть, не в силах отбиваться от полчищ муравьев, кишевших в грязи, не говоря уже о впивающихся в тело москитах.
До сих пор мы не видели ни одного живого японца. Только мертвецов с их жутким смрадом. Тем не менее мы постоянно чувствовали, что противник где-то здесь и внимательно наблюдает за нами. Может, с верхушек далеких пальм, а может, вон из тех кустов или ближайшего холма. По ночам, когда джунгли полны шорохов и таинственных звуков, нервы напряжены до предела, потому что невозможно определить, кто в десятке метров от тебя — подкрадывающийся японец или какая-то лесная тварь. Так, однажды наш батальонный врач Кайзер выпустил полную обойму автомата по кустам, а там оказались всего лишь сухопутные крабы. Потом мы постепенно привыкли к сотням этих крабов, постоянно ползающих вокруг, и уже совершенно машинально тянулись за штыком, чтобы прикончить наиболее нахальных, карабкающихся по ногам. Обычно у каждого окопа лежало по несколько десятков дохлых крабов. Мои архаровцы даже заключали пари, кто больше прикончит крабов за день...
И жажда, постоянная жажда, мучительная потребность глотнуть воды. Та теплая подсоленная вода, которую нам выдавали, чтобы не так хотелось пить, рвалась обратно из желудков, и оставалось только грезить о невозможном — о бутылке холодного свежего пива.
Сколько же мы в этой грязи? Всего шесть дней... только шесть дней...
* * *Мы успели закончить обустраивать новый КП и отрыть окопы для себя, когда к нам подошел командир нашей штабной роты лейтенант Брюс.
— Ски!
— Да, сэр!
— Когда закончите свой окоп, займетесь моим, но так, чтобы туда поместилось вот это. — Лейтенант показал на складные носилки, которые держал под мышкой.
Звонски швырнул лопату на землю.
— Сами ройте свой окоп, лейтенант. Я и так весь день таскал по джунглям канистры с водой.
— Какого черта вы называете меня по званию, — прошипел Брюс, нервно оглядываясь. — Вы что, хотите, чтобы какой-нибудь снайпер услышал ваши крики?!
— Хорошо бы.
— Да я вас под трибунал...
— Черта с два! Сэм сказал, что каждый сам роет себе окоп, а раз так, то начинайте копать, и желательно подальше отсюда.
Брюс побагровел и, резко повернувшись, пошел прочь, а Ски разыскал старшину Китса.
— Брюс спер носилки из медчасти, Джек.
— Сукин кот, — выругался было Китс, но тут же осекся. — Ладно, Ски, я разберусь.
Над нашими головами со свистом пролетел снаряд и разорвался на противоположном склоне холма.
— Это что, десятый артполк? Не поздновато для стрельбы?
— До чего доводит людей скука!
— А может, командира орудия краб за задницу ущипнул!
Еще один снаряд разорвался на гребне холма, в двухстах ярдах от наших окопов.
— Погоди, сейчас эти придурки и до нас доберутся.
Сэм Хаксли поспешно подошел к радиостанции.
— Быстро соедините меня с десятым артполком. Алло! Говорит «Топика-Вайт». Ваш снаряды ложатся рядом с моим КП. Грохот взрыва заглушил его слова.
— Виноват, сэр, — донеслось из трубки. — Но мы не открывали огня с самого утра.
— О Боже! — выдохнул майор и, бросив трубку, заорал: — Ложись! Это японская артиллерия!
Мы забились по окопам, но японские стовосьмимиллиметровые орудия уже вцепились в наши позиции. Пришлось срочно уползать в джунгли. Грохот взрывов слился в один сплошной гул, прорезаемый визгом шрапнели.
Энди и Ски забились в небольшую пещеру среди деревьев. Слишком поздно они заметили, что там лежит мертвый японец. Он уже полуразложился, черви выели ему глаза и теперь ползали по телу. Вонь стояла ужасающая, но выйти было невозможно — крутом взрывались снаряды, и воздух звенел от тысяч осколков.
