Владимир Богомолов - Момент истины (В августе сорок четвертого)
— Вроде… полная идентичность, — сдерживая волнение, сказал он погодя и закурил.
— Да, совпадают все индивидуальные особенности протектора… например, поперечный разрез на шине правого заднего колеса… Теперь как будто ясно, что неизвестные, пытавшиеся убить Гусева и захватившие «додж», имели разыскиваемую нами рацию… Завладев машиной, они поехали за Столбцы, — Поляков показал на карте, — свернули в лес и вышли в эфир. Это было седьмого августа, в день первой пеленгации. И дата, и час, и место совпадают. Затем, проехав к Заболотью, они загнали машину в лес и замаскировали, быть может, рассчитывая ею при случае еще воспользоваться. Машина найдена в безлюдной чаще — до ближайшего хутора два километра, и обнаружили ее случайно… Я распорядился устроить засаду, хотя мало верю, что они появятся…
Поляков говорил тихо и так неторопливо, будто в сутках было не двадцать четыре, а, по крайней мере, тридцать шесть часов. Излагая розыскные сведения, он, по обыкновению, все время обдумывал и ставил под сомнение каждый сообщаемый факт и свои предположения и требовал таких же размышлений и критического отношения от тех, кто его слушал. Он не любил бездумного поддакивания, его правилом было, чтобы подчиненные откровенно и независимо высказывали свои соображения и при несогласии спорили с ним, противоречили и опровергали. За три года совместной работы Алехин отлично усвоил эту манеру обсуждения, ценил ее эффективность и знал, что подполковник прежде всего ожидает сейчас от него инакомыслия, возражений, но для этого в данном случае не имелось никаких оснований.
— Захватив машину, они проехали к Столбцам… — рассматривая карту, — сказал Алехин, — это около двухсот километров… Для того чтобы выйти в эфир, вовсе не обязательно проделывать такой путь… Затем вернулись на запад, почти в тот же самый район…
— Уловил? — обрадованно оживился Поляков.
— Пытаюсь… Или рация находилась где-то в районе Столбцов, или они там с кем-то связаны… Да, текст двух остальных перехватов сейчас бы весьма пригодился… Рацию, очевидно, потом перевезли и спрятали где-нибудь неподалеку от Шиловичского леса, а может, и в самом лесу…
— Я тоже так думаю! Существенная деталь: из кузова «доджа» исчезла малая саперная лопатка.
— Тайник?..
— Скорее всего! — Поляков улыбался, довольный подтверждением своих мыслей. — Большая саперная лопата на месте, и топорик на месте, и весь инструмент, а малая исчезла. Гусев за день до того получил ее со склада — новенькую! Успел вырезать на черенке свои инициалы Эн и Гэ — Николай Гусев, — чтобы не позаимствовали другие шофера… При осмотре места обнаружения «доджа» лопатку не нашли, хотя именно ее не искали: что она пропала, я узнал позднее. Для подтверждения версии о тайнике, наверно, придется специально осмотреть еще раз всю рощу.
— Роща — это не проблема. А вот найти тайник в таком лесу, как Шиловичский, — задачка! — невесело сказал Алехин. — Не легче, чем отыскать место выхода в эфир.
— Да, тут надо хорошенько подумать, — согласился Поляков. — Добраться до тайника — это уже, считай, полдела. Я сейчас еще не готов, но сегодня же предложу вам что-нибудь конкретное… — пообещал он. — Теперь, Павел Васильевич, насчет Николаева и Сенцова… Твои сомнения я разделяю. Как это ни печально, а попахивает пустышкой! Немало противоречивого… Одно дело действовать под видом заготовителей, другое… Откуда у них, например, десяток бочонков с керосином? Зачем им вся эта живность?.. Сомнительно… Весьма!.. В то же время на все сомнения и противоречия имеется и довольно увесистое «но»…
Из меньшего по размеру почтового конверта Поляков вынул сложенный вдвое листок целлофана и протянул Алехину.
— Это было в кузове «доджа».
Взяв целлофан, Алехин развернул его, потер о тыльную сторону ладони — кожа засалилась, — понюхал и, приблизя к лампе, посмотрел на свет, затем для сравнения поднял рядом одну из оберток, оставленных Николаевым и Сенцовым в доме Гролинской.
— Совпадает все — и фирменный знак, и месяц выпуска, и номер партии, — продолжал Поляков. — Ни Гусев, ни его командиры в автобате сала в такой упаковке никогда не видели, даже не представляют, что это такое. Кстати, перед выездом он вымыл кузов. Так что это, несомненно, оставлено двумя неизвестными, пытавшимися его убить и угнавшими «додж», оставлено теми, кого мы ищем.
— Значит, один из них, предположительно, — левша, а старший, судя по произношению, возможно, — украинец. — Алехин усмехнулся. — Каждый двадцатый в жизни — левша и каждый шестой военнослужащий — украинец.
— Да, скажем прямо, негусто, — согласился Поляков; он сложил карту и вслед за конвертами с целлофановыми обертками и фотографиями сунул ее в планшет. — Кстати, Гролинская не заметила у Николаева украинского произношения?
— Нет. Я интересовался речью обоих… Она убеждена, что он сибиряк.
— По внешности и по возрасту Николаев и Сенцов в целом схожи с теми, кто нам нужен… В приблизительных общих чертах: один постарше и поплотнее, второй моложе, выше и стройней…
— И у тех двух, которых видел Васюков, тоже есть такое сходство.
— Да, обе пары во многом схожи с теми, кого мы ищем. Есть, конечно, и явные различия, впрочем, в деталях, функциональные… Звания, головные уборы, личные вещи, усы — все это легко видоизменить… Что характерно… — задумчиво сказал Поляков, — обилие общих сведений и версий и скудность конкретного… — Он посмотрел на часы и поднялся. — Ты извини, но спать уже не придется… Идем в отдел, может, там есть что-нибудь новое…
46. НАЧАЛЬНИК УПРАВЛЕНИЯ ГЕНЕРАЛ ЕГОРОВ
В отделе контрразведки авиакорпуса ни ответа на запрос о Николаеве и Сенцове, ни каких-либо свежих сообщений по делу «Неман», к сожалению, не было.
Шифровальщик, занятый чем-то срочным, даже не подойдя к обитой железом двери, крикнул, что для Алехина и подполковника у него пока ничего нет, и, словно извиняясь за свое невнимание к Полякову, добавил, что, как только освободится, — зайдет.
Кипяток на кухне Алехину пообещали нагреть минут через пятнадцать.
Поляков открыл кабинет начальника отдела, зажег свет, снял пилотку и шинель, разложил на столе бумаги из планшета, поставил термос и чайные принадлежности. За годы войны ему приходилось располагаться на время для работы не только в случайных, чужих кабинетах, но и во всяких каморках, землянках и блиндажах, по сравнению с которыми это просторное, чистое, проветренное помещение представлялось чуть ли не дворцом. Особенно ему здесь нравился покрытый плексигласом большущий письменный стол.
Прежде всего он просмотрел собранные Алехиным в папку документы по делу «Неман», с особым вниманием последние, поступившие после его отъезда в Гродно. Прочитав сообщение о белорусском отделении Дальвитцской разведшколы (он уже слышал о нем от Алехина), Поляков не без иронии улыбнулся:
— Чего-чего, а общих неконкретных версий более чем достаточно.
Потом Алехин пошел за кипятком, а подполковник набрасывал ориентировку о разыскиваемых — двух неизвестных, пытавшихся убить Гусева и угнавших «додж», — когда дверь распахнулась и на пороге появился Егоров, высокий, здоровенный, в матерчатой фуражке с полевой звездочкой и ватной стеганке без погон. Вошедший следом адъютант — румяный кареглазый лейтенант с автоматом на спине, чистенький и подтянутый, — внес небольшой кожаный чемодан.
— Здравия желаю, — поднялся Поляков.
— Живой? — снимая фуражку, проворно принятую адъютантом, сильным окающим басом спросил Егоров.
— Как видите, — усмехнулся Поляков.
— Садись… И неплохо устроился, — оглядывая кабинет, заметил Егоров. — А нас по дороге обстреляли… Еле проскочили! — Он сбросил стеганку с разрывами на плече, из которых торчала вата, и остался в гимнастерке с двумя рядами орденских планок и погонами генерал-лейтенанта. — Зашей! — приказал он адъютанту и повернулся к Полякову: — Безопасность родного начальства обеспечить не можете!
— Так ночью спать надо.
— Спать?.. Вот спасибо, что просветил!.. — Егоров уселся против Полякова и посмотрел на стол. — Неплохо!.. Выжил хозяина из кабинета, чаи гоняешь… До начальства далеко… Как у Христа за пазухой!..
Он шутил, но его широкоскулое с тонкими твердыми губами и квадратным подбородком с угибом посредине лицо сохраняло при этом властное, суровое выражение.
Поляков слишком хорошо знал генерала, чтобы не почувствовать за его шутливостью какого-то напряжения или недовольства и не понять, что все это только присказка, предисловие.
— Вы сюда, в Лиду, проездом?
— Нет, не проездом! Где Алехин?
— Здесь.
— Вы тексты перехватов по «Неману» от седьмого августа и позавчерашний получили?
— Нет.
