Равиль Бикбаев - Обмани смерть
— У меня лицо сильно потеет на операциях, — открыла глаза и глядя на моложавую средних лет полноватую женщину, вежливо ответила Даша, — краска «поплывет» и будет мешать.
— Сходи наложи макияж, — посоветовала медсестра и чуть улыбнулась, — к нам в платную палату «богатенького буратинку» положили. Ты девушка на выданье, присмотрись, может…
— Почему это к нам? — удивилась Даша, — мы же бедные «муниципалы», а если он такой богатый то пусть и в клинику для богатых ложится, или за границу едет.
— Дашенька, — тихонько засмеялась медсестра, — в этой платной клинике «Гален» только красивых рекламных «понтов» много, а опытные и толковые врачи практики у нас работают. А твой папа… о нем слава по всему городу идет. А к своему здоровью наши господа трепетно относятся. Наш «Буратино» справки навел, и узнал где работает лучший врач по его заболеванию, звонок из губернской администрации и наш «Главный» его лично к твоему отцу привел. Богатые они любят, взять всё, что получше, да подешевле.
— Я может и получше, — усмехнулась Даша, — но не по дешевле, и уж тем более не дешевая подстилка для «платных».
— Я не в этом смысле, — всплеснула руками медсестра.
— А я в этом, — отрезала Даша.
— Чуть не забыла, — недовольно буркнула старшая медсестра, — тут Ирка шалава тебя спрашивала, я ей говорю, ты на операции, а она, я подожду.
— Вы разве ее знаете? — сухо поинтересовалась Даша.
— Знаю, — все так же недовольно сказала женщина, — ее тетка у нас главным провизором в больнице работала. Бездетная, вот и взяла племянницу сироту из деревни, в училище её устроила. Потом тетку арестовали, в тюрьме она умерла, а Ирка с «катушек съехала» связалась невесть с кем, из медучилища ее выгнали.
— Позовите Иру в отделение, — негромко попросила Даша.
— Я тебе… — возмутилась старшая медсестра.
— Мне надо заполнять истории болезни, а потом внести их базу данных, — Даша рукой показала на стопку книжек и мерцающий на столе монитор, и безапелляционно, с властными так похожими на голос ее отца интонациями, с нажимом повторила:
— Пожалуйста, пригласите Ирину ко мне в ординаторскую.
Хлопнула за ушедшей медсестрой дверь и Даша услышала, как намеренно громко:
— Ишь цаца какая, еще и не врач, а так «сопля зеленая» и туда же «ко мне в ординаторскую», как же папа завотделением, — возмущенно говорила старшая медсестра, и уже приглушенно, — небось такая же блять как эта Ирка. А корчит то из себя, «не подстилка она», а кто же ты?
Ирина вошла в помещение и неловко переминаясь с ноги на ногу остановилась у двери.
— Проходи, садись, — приветливо предложила ей Даша, внимательно как врач, рассматривая опухшее больное лицо девушки.
— Ты на лечение? — после того как Ирина села в кресло напротив, спросила Даша, — А что так поздно, уже два месяца прошло.
— Веньку убили, — тускло сказала Ира, — утром его похоронила и сюда.
— А полиция, что они говорят? — дрогнула голосом и лицом Даша.
— А чё им говорить? — с ненавистью бросила Ира, — они же его и убили. Мы денег меньше стали приносить, вот они Веньку стали бить и учить. Он пыток не выдержал и умер.
— То есть как это денег не принесли? — изумилась Даша, — Каких еще денег?
— Мы под полицаями работали, — нервно и тихо сказала Ирина, — на крючке у них сидели, почти всё что награбили им и относили. А тут нет и всё, двух ребят вы покалечили, Венька дома больной валялся. У меня одной грабить сил не хватало, на трассу пошла стоять, так там сутенеры девок меня избили и выгнали. Нет денег, за нами приехали наши «хозява» и в опорный пункт. Там Веньку бить стали, а меня наручниками к батарее приковали и…
Ирина скривилась, хотела сплюнуть на пол, но взглянув на Дашу подавилась слюней и закашлялась. Даша быстро налила из пластиковой бутыли и дала ей стакан воды. Ирина выпила воду мелкими глотками и с отвращением:
— Весь участок заставили обслужить. Рот только прополощу и по новой. Хохочут. А тут Венька лежит на полу и уже не двигается, умер. Эти мне и говорят: «Пиши заяву, что ты его избитого и уже мертвого нашла и к нам принесла. Мы ему помощь хотели оказать, но не смогли. Кто его бил ты не знаешь. Поняла? Пиши сука, а то и тебя забьем, а потом выкинем вас обоих на свалку, а так ты его хоть похоронить сможешь». Я и написала. Труп Веньки «Скорая» забрала. Сегодня утром отдали.
— Это мафия что ли? — неуверенно спросила Даша.
— Киношек по «ящику» насмотрелась? Какая еще мафия? — сморщилась Ирина, и сквозь выступившие слезы, — Просто скоты.
— Не все наверно, — осторожно возразила Даша, — мне вот говорили…
— Я про всех не знаю, — перебила ее Ирина и ладонью вытерла слезы, — я про тех кто меня мучил, кто Веньку убил, это…
Ирина матерно и неумело выругалась. Даша недовольно поморщилась.
— Ты вся такая чистенькая, хорошенькая, — заметив её гримасу то ли с завистью, то ли с пренебрежением рассматривая Дашу, сказала Ирина, — жизни не знаешь, мама — папа, небось и любовник приличный имеется. Уж не тот ли дядька? А ничего мужик и защитить сможет.
Даша почувствовала как у нее непроизвольно от спазма воспоминания судорожно напряглись мышцы живота. Чистенькая, жизни не знает? Не будет же она рассказывать этой наркоманке, что и её жизнь повалила и изнасиловала, и как она встала с истерзанной душой и отомстила. Не будет. Сжав губы, Даша промолчала.
— Брезгуешь мною? — жалко кривя рот в подобии улыбки, спросила Ирина.
— Я на врача учусь, — тихо сказала Даша, — мне брезговать чужими страданиями нельзя.
Участливо спросила:
— Может тебе укольчик поставить? Могу тройчатку сделать. Это…
— Анальгин, папаверин, димедрол, жаропонижающее и успокаивающее, — договорила Ирина и надломлено, — всё хватит с меня укольчиков. Помочь сможешь?
— Третья плановая скоро закончится, — мельком взглянув на циферблат настенных часов, решительно сказала Даша, — отец освободится, поговорю с ним. А по Вене, могу попросить заняться этим делом Петра Николаевича, ну этот тот мужик, он адвокат.
— Адвокат? — насторожилась Ирина, — то-то он все сразу сечёт.
И помедлив договорила:
— Не верь этой адвокатской сволочи Даша, они с полицаями все повязаны, с их рук кормятся. Есть «бабки» может ещё и вытащат, нет, так ещё и в яму подтолкнут.
— Так и среди врачей полно тех кто только за деньги лечит, — чуть обидевшись за Петра Николаевича, возразила Даша, — но ты же ко мне пришла.
Теперь замолчала Ирина. Они молчали две эти девушки такие похожие и совсем разные. Одна сломленная и отравлена наркотиками, другая отравлена смертью людей которых она убила и близкой смертью тех кого готовилась убить. Они живут в России начала третьего тысячелетия и обе отравлены судьбой этой страны.
С обхода палат в ординаторскую стали возвращаться врачи. Ирина тихонько вышла, Даша дожидаясь когда освободится ее отец, заполняла истории болезни, машинально отвечала на вопросы, механически улыбалась звучащим шуткам и рассказанным анекдотам.
— Дарья Сергеевна, — уважительно обратилась к Даше зашедшая в ординаторскую дежурная молоденькая медсестра, — вас Сергей Александрович зовет.
Заведующий отделением Сергей Александрович Мишин разбирал и быстро подписывал бумаги на своем столе. Вал бумажной волокиты нарастал и чем больше сокращалось финансирование медицины, чем быстрее снижалось качество и количество медицинской помощи, тем стремительнее росло количество отчетов, планов, графиков, в которых требовалось показать, что всё хорошо, ну просто всё отлично и надо продолжать оптимизировать и минимизировать бюджетные расходы и уж тогда то… Почувствовав сильнейшее раздражение Мишин отшвырнул очередной лист бумаги. «Эффективные менеджеры, — как матерное ругательство вполголоса выплюнул он слова, и обращаясь не известно к кому добавил, — Кретины! Болезни не лечат отчетами о благополучии, стабильности и всеобщём бумажном благоденствии».
Медицина медленно агонизировала и мучительно умирала, и дело было даже не в недостатке финансирования, страшное было то, что старую гвардию врачей стали заменять эффективные менеджеры с дипломами медицинских академий, они не лечили, они предоставляли по прейскуранту медицинские услуги, только и всего. Многие из этих специалистов учились за плату и теперь старались как можно быстрее вернуть потраченные на получение дипломов деньги, а дальше получать стабильно растущую прибыль с вложенного капитала. Качество лечения ухудшалось, его стоимость неуклонно возрастала. Общий неуклонно снижающийся уровень квалификации врачей, заметно сказывался даже в дорогих частных клиниках. А в остальных… В приемных отделениях государственных и муниципальных больниц нуждающихся в помощи иногда не осматривают часами, младший персонал замотанный тяжелой работой и озлобленный нищетой, хамит больным, врачи бывают цинично безразличны. Эффективный менеджмент благополучно уничтоживший производственный сектор экономики, медленно, но верно уничтожал последнее, что осталось образование и медицину.
