Александр. Омильянович - Смысл жизни
Стрелка высотомера приближалась к высоте 7000 метров. Теперь он уже мог вывести самолет на заданный курс. Его примеру последовали остальные, и все звено взяло курс на запад.
Далеко внизу Сергей видел темные, расплывшиеся очертания земли. Где-то впереди вспышки разрывов артиллерийских снарядов и огненные шлейфы ракет указывали на близость фронта. Он знал, что вскоре их встретит зенитная артиллерия противника. Прибавил скорость.
Вначале несколько облачков разрывов появилось с левой стороны. Темноту прорезали лучи прожекторов. Затем вспышки разрывов стали приближаться к бомбардировщикам. Однако снаряды разрывались либо над ними, либо не долетев до них.
Самолеты прорвались через первую полосу заградительного огня вблизи линии фронта. Свет прожекторов и огненные хвосты снарядов зенитных орудий отражались в темной глади Виштынецкого озера. Вдали виднелись железнодорожная линия на Житкеймы и Роминцкая пуща. Цель была близка.
Штурман передал Сергею поправку к курсу. Теперь они уже летели на северо-запад. Основной объект бомбардировки — железнодорожную станцию в Голдапе — надо было атаковать с севера. Они понимали, что это лишь прелюдия к тому, что ждет их над городом. Где-то с левой стороны лежал погрузившийся в темноту Голдап.
Один из самолетов должен был сбросить над городом осветительные бомбы. Словно по команде, небо разрезало пять лучей прожекторов, и тут же заговорила зенитная артиллерия. Сергей напряженно ждал, когда самолет выполнит свое задание. Вскоре в небе по очереди зажглось свыше десятка осветительных бомб.
Настало время атаки. Сергей развернул самолет, и звено повторило его маневр. Город все отчетливее вырисовывался под ними. В озере отражались блеск осветительных бомб и лучи прожекторов.
Станция была под ними. На вытянувшихся нитях железнодорожных путей виднелись длинные ряды маленьких, словно спичечные коробки, вагонов, силуэты танков на платформах, орудий, крохотные фигурки разбегающихся людей.
Сергей на минуту забыл о лучах прожекторов и разрывах зенитных снарядов. Он спросил о чем-то штурмана и толкнул штурвал от себя. Самолет замер на мгновение и круто перешел в пике.
Через прицел Сергей видел освещенную прожекторами и разрывами снарядов землю, бежавшую ему навстречу. Нажал на гашетку и взглядом проводил уносившуюся вдаль огненную строчку трассирующих пуль.
Дав длинную очередь из пулемета, он сбросил бомбы и потянул штурвал на себя. Машина рванулась вверх. Он взглянул вниз. Четыре столба огня взметнулись один возле другого. Паровозы словно смело с железнодорожных путей. Горели подожженные взрывами вагоны.
Сергей видел, как второй самолет, спикировав, сбросил бомбы. Затем то же проделали остальные машины. Дрожащее пламя пожара поднялось в небо. Тем временем ночные истребители атаковали позиции зенитной артиллерии и прожекторов.
Пожар охватил уже почти всю станцию. Вдруг Сергей заметил несколько составов, которые во время первой атаки не удалось уничтожить. Он отдал по радио короткий приказ и вторично атаковал станцию. В прицеле он видел платформы с орудиями и танками, замаскированные ветками. Сбросил последние бомбы, послал последнюю очередь из пулемета.
* * *Вдруг резкий удар вырвал у него штурвал из рук. Он понял, что самолет поврежден.
Почти машинально он выключил правый мотор, который вскоре заглох. Тогда он выровнял самолет и инстинктивно направил его вниз, поскольку по фюзеляжу забарабанила новая очередь.
Погасли лампочки бортовых приборов. Перестала работать радиостанция. Сергей уже вырвался за черту города и взял курс на восток. Внизу с правой стороны тянулось шоссе Голдап — Дубенинки. Он летел на Вижайны.
Сергей редко испытывал страх, но сейчас он опасался ночных истребителей и зенитной артиллерии. Его мучил один вопрос: сумеет ли самолет дотянуть до линии фронта, удастся ли спастись экипажу?
Сергей приказал экипажу приготовиться к прыжку. Зарево над Голдапом осталось далеко позади. Машина становилась все менее послушной, падала скорость.
Луч прожектора некоторое время блуждал по черному небу. Вдруг он как бы невзначай скользнул по самолету раз, другой, и сразу же загрохотала зенитная артиллерия. Сергей инстинктивно хотел было направить машину вниз и пролететь над самыми верхушками деревьев, однако передумал и задержал руку на штурвале. Он знал, что с этой высоты вряд ли удастся снова подняться вверх.
Он мучительно переживал свое бессилие. Самолет отказывался повиноваться. Сергей еще раз проанализировал, не допустил ли он ошибки там, над Голдапом? Но успокоил себя тем, что выполнил задание.
Он вздрогнул, когда очередь трассирующих пуль прошла буквально рядом с самолетом. Это открыл огонь ночной истребитель, почуявший легкую добычу. Ему ответил бортстрелок.
Немецких истребителей оказалось два. Сергей видел, как они повернули назад. Он с трудом поднял самолет вверх, подал команду прыгать и отстегнул предохранительные ремни.
Дым наполнил кабину. Ошеломленный, он повернулся и увидел, что второй летчик беспомощно повис на ремнях сиденья. Окликнул его, но тот не ответил.
Самолет горел. Последним усилием Сергей отодвинул фонарь и оттолкнулся руками от сиденья. Сильный порыв ветра подхватил его. Несколько секунд он стремительно падал вниз, затем дернул кольцо парашюта. Его резко подбросило вверх, и он увидел над собой купол раскрывшегося парашюта. Поправил стропы, лямки и глубоко вдохнул в себя холодный ночной воздух. Недалеко от него падал его самолет. Он отчетливо видел пламя на крыльях и фюзеляже и черный хвост дыма. Сергей смотрел, как угасало пламя, в горле стоял комок, как будто на его глазах погибал близкий человек.
Ветер относил его на восток. Он помнил по карте, что самолет был подбит почти над самой железной дорогой Дубенинки — Житкеймы. Где-то там и рухнул сбитый самолет. Он прикинул, что в эту минуту должен находиться над районом Сувалок. Его только удивляло, что нигде не видно немецких истребителей, которые обычно охотились за спасающимися на парашютах летчиками. По-видимому, они возвратились в Голдап.
Линия фронта была близко, и он мог легко попасть в руки немцев. Покрытая мраком земля вырисовывалась все отчетливее. Теперь он уже различал пригорки, скудную растительность на них и видневшийся вдали лес. Вот он уже на земле. Быстро поднялся, спрятал парашют, проверил пистолет и зашагал на восток…
* * *После полудня артиллерийская стрельба утихла, и Ванда украдкой пробралась на картофельное поле, тянувшееся до самого леса. В последнее время она часто приходила сюда копать тайком картошку. Поставив корзину, боязливо оглянулась вокруг и начала быстро разгребать мотыгой землю. Каждую минуту поднимала голову и прислушивалась. Временами ей казалось, что кто-то следит за ней. Ей не терпелось уйти отсюда как можно скорее, но в корзине было еще слишком мало картошки. Вдруг она вздрогнула и застыла в напряженном ожидании. Со стороны леса послышался подозрительный шорох. Она долго всматривалась между деревьями, но ничего особенного не заметила. Взялась опять за мотыгу, но снова отчетливо услышала шорох и чей-то тихий шепот. Сердце заколотилось у нее в груди, а от страха сдавило горло. Она бросила мотыгу, схватила корзину и только собралась бежать, как из густых зарослей орешника показался незнакомец. Приложив палец к губам, он дал ей понять жестами, чтобы она подошла к нему. Ванда от страха боялась двинуться с места. Постепенно до ее сознания дошло, что это не немец, поскольку форма на нем была другая. Она преодолела страх и подошла к нему.
— Здравствуйте, я — русский, — тихо произнес мужчина. — А вы полька?
Она кивнула головой, не в состоянии вымолвить ни слова.
— Не бойтесь. Я только хочу кое о чем вас спросить, — старался он успокоить ее. Он видел, что она побледнела и что у нее дрожат от волнения руки.
Ванда теперь уже с любопытством смотрела на незнакомца, страх постепенно исчезал. Она украдкой поглядывала на его смуглое лицо с большими голубыми глазами. В руках он держал шлем. Она смотрела на него смущенно и в то же время с интересом. Он заметил ее смущение и украдкой бросаемые взгляды.
— Я — друг, — сказал он. — Немцы здесь есть?
Она снова кивнула головой.
— Где? Много?
— Везде… — выдавила она наконец из себя и показала рукой вокруг.
— Какая это деревня?
— Вулька.
— А фронт далеко?
— Кругом стреляют. Наверное, близко, — пожала она плечами. — Утром было много немцев. Они кого-то искали… — добавила она тише и взглянула на него.
— Немцы? А кого именно они искали?
— Каких-то летчиков, парашютистов. А вы… летчик?.. — спросила она.
— Да.
— Летчик… — Она опять испугалась. — И что же теперь вы будете делать?
