Марина Чечнева - «Ласточки» над фронтом
Пройдут долгие годы, многое забудется, но нашу фронтовую юность, опаленную войной, мы запомним навсегда…
Четыре полета
Это было уже в самом конце войны. Шел март 1945 года.
В одну из ночей экипаж командира звена Раи Юшиной и штурмана Галины Беспаловой вылетел на разведку погоды.
— Взлетели, прошли по маршруту, — рассказывала Галя, — погода скверная, с моря сплошная облачность высотой всего в полторы сотни метров. Подлетели к аэродрому, а навстречу нам один за другим поднимаются самолеты. Что случилось? Оказывается, в полку получили неверные сведения о погоде, и командир, чтобы не терять драгоценного времени, приняла решение выпустить самолеты в воздух. Мы приземлились на пустое летное поле.
— Погода погодой, а если весь полк работает, что же нам отсиживаться на земле, — сказала Рая.
— Давай загружаться! Да может и облачность пройдет.
Вооруженцы в несколько минут подготовили «ласточку» к боевому вылету.
Линию фронта пересекли уже в сплошном снегопаде. Несмотря на это, цель увидели издали — там горели склады. Отбомбились. Сквозь снег уже почти ничего не видно, просматриваются лишь световые ориентиры. Правда, противник все равно включил несколько прожекторов, но абсолютно безуспешно.
Когда повернули домой, снег повалил стеной.
— Галя! Включи АНО! Ничего не видно и нас не видно. Как бы не столкнуться с кем-нибудь!
Рая вела самолет строго по приборам — вокруг ни зги. Девушки даже не заметили, как линию фронта проскочили. Кроме собственных аэронавигационных огней — зеленый на правой плоскости, красный на левой — ничего не видно в густой белесой мгле.
Мотор уверенно пел свою песню. Галя внимательно следила за часами: в такой обстановке время — единственный показатель пройденного пути.
— Рая, половину маршрута прошли, — доложила она и тут же почувствовала, что самолет готов потерять равновесие. Машина стала крениться, поднимать нос.
— Галя, помоги нажимать на педали! — крикнула в этот момент летчица.
Полет был настолько утомителен, что Рая, отличный опытный летчик, не выдержала: от усталости, нервного напряжения у нее стала непослушной правая нога. Галя взяла управление, чтобы дать летчице отдохнуть. Спустя минут пятнадцать, кое-где стала просматриваться земля.
— Раечка, отдохнула? Возьми управление! Попробую осмотреться, может, что увижу. По расчетам аэродром наш уже где-то близко.
Но снег снова закрыл все вокруг. Аэродром не просматривался. Прошло еще десять томительных минут. Девушки решили идти с восточным курсом до Вислы, чтобы сесть на какой-нибудь запасной аэродром. Но когда, в какой момент пересекли Вислу, так и не заметили. Неожиданно справа под крылом мелькнул неоновый маяк.
— Мы над аэродромом. По-моему, это один из полков нашей дивизии. Попробуем сесть, командир?
— Попробуем, штурман!
Несколько заходов закончились впустую, — ракеты, которые давали с земли, казались светлыми размытыми пятнами в сплошном молоке снегопада.
— Сесть не удалось, — вспоминали потом Рая и Галя. — Вскоре не стало ни маяка, ни ракет, мы окончательно потеряли ориентировку. Обстановка осложнялась — горючее было на исходе. Но как только начинала просматриваться земля и мы подсвечивали ракетами, то всякий раз, как нарочно, оказывались над препятствиями — рвы, столбы, деревья… Вдруг видим — лесок, несколько домиков, а рядом ровная полоска земли. Решили садиться. Да, собственно, другого выхода не оставалось.
Галина выстрелила последними ракетами. Машина, подпрыгивая на неровностях, пробежала по земле и остановилась в метре от телеграфного столба. Вверху — густая сеть проводов, каким-то чудом «ласточка» проскочила под ними. Наконец-то на земле! Но где они? Ориентировка потеряна, где сели не знают, кто здесь — свои или враги?
Напряженно вслушиваясь, девушки сидели в самолете, не выключая двигателя, чтобы взлететь в случае опасности. Никого! Тишина — ни голосов, никаких звуков. Когда рассвело, обнаружили, что совсем недалеко проходит железная дорога, а за ней — богатое имение с парком, с фермами и дворовыми постройками. Окончательно убедившись, что поблизости никого нет, Галя и Рая решили осмотреть имение и постараться восстановить ориентировку. Главная опасность — нет ли здесь немцев?
Осторожно продвигаясь и держа пистолеты наготове, преодолели железнодорожную насыпь. К счастью, не пришлось на нее забираться, потому что через насыпь шел тоннель. Миновав его темный коридор, девушки остановились у выхода.
Справа перед ними раскинулся чудесный парк — огромные деревья, покрытые снегом, стояли неподвижно в утренней тишине. Вдали несколько красивых беседок, ажурные решетки металлической ограды. Все это совсем не напоминало войну.
Впереди виднелись ворота — вход в имение. Спрятавшись сбоку от них, Рая и Галя выстрелили. Надо же как-то разбудить это спящее царство? Есть тут кто-нибудь живой? Девушки стояли, затаив дыхание, — со двора доносились какие-то шорохи, скрипы и шаги. Двери ферм и пристроек во дворе были почему-то распахнуты настежь. Неожиданно из одного сарайчика неторопливо вышла корова. За ней другая, третья, четвертая… Брошенные без надзора, они самостоятельно двинулись к роднику на водопой.
Осмелев после появления таких «хозяев», Рая и Галя осмотрели двор, здания — нигде ни души. Девушки вернулись к самолету.
— Что будем делать, командир? Горючего у нас всего минут на десять…
— Туман рассеивается. Давай, штурман, попробуем сообразить, где же мы все-таки?
— Смотри, Рая, город видно на юго-западе. Железная дорога, шоссе — все это ориентиры. Кажется, сообразим сейчас. Похоже, вот здесь, — показала Рая точку на карте.
— Немцы отсюда два дня назад ушли, — отвечала Рая.
Чтобы взлететь, пришлось перекатывать самолет. Наконец-то снова в воздухе. Через десять минут полета девушки приземлились в пункте, где была возможность заправить машину.
— Измучились мы, конечно, еле таскали мокрые унты и комбинезоны, рассказывали они после возвращения. — А тут еще встретили с недоверием. Откуда, мол, женщины эти свалились да еще в нелетную погоду. Хорошо, командир слышал про наш полк, напоил нас горячим чаем, приказал заправить «ласточку». Как же хорошо после всех приключений дома оказаться, — заключила рассказ Галя.
Вспоминая военное время, Галя как-то сказала:
— Удивительно, но в моей фронтовой биографии так получилось, что больше всего помнятся не обстрелы, не прожектора и зенитки. Все это было, конечно, было каждую ночь. И привыкнуть к ним по-настоящему, наверно, было просто невозможно, но мы научились принимать эти опасности как тяжкую необходимость… Помнятся мне, как ни странно, больше всего полеты в сложных метеоусловиях. Ты помнишь бои под Новороссийском?
Еще бы! Это были жаркие ночи. Разве такое забудешь! Мы наступали. И полк работал напряженно. Полеты в этих местах были для наших легких самолетов сложны еще и из-за особенностей метеообстановки. Близость гор и моря создавала чрезвычайные трудности. Дело в том, что в таких местностях из-за разности давлений образуются восходящие и нисходящие потоки большой силы.
В одну из боевых ночей Беспалова вылетела на задание с Мартой Сыртлановой. Восемь экипажей во главе с заместителем командира полка по летной части Симой Амосовой базировались южнее Новороссийска на берегу моря — в Солнцедаре. Экипажу предстояло лететь к перевалу Волчьи ворота северо-западнее Новороссийска. Маршрут лежал до цели над морем.
Сыртланова вела самолет над морем километрах в десяти от берега. Неожиданно машина стала резко терять высоту. Галя увидела, как стрелка высотомера резко побежала с отметки 1200 метров вниз. Вот уже 700-600-500 метров!
— Марта! Мы в нисходящем потоке!
— Вижу, но ничего не могу сделать! Поток сильнее нас…
Самолет продолжал валиться вниз. Высота 300, нет, уже 200 метров! Вот до воды остается всего 100 метров! Огромные волны, кажется, катятся под самым самолетом и готовы поглотить «ласточку» вместе с ее экипажем. Полная невозможность что-либо предпринять против злых сил стихии, совершенная беспомощность…
Вода приближалась с каждой секундой. Казалось, самолет камнем падает вниз. Галя опустила руку, нащупала спасательный жилет (мы очень редко надевали их, потому что они мешали работе в воздухе). Нет, времени натянуть его просто не хватит!
— Марточка, разверни самолет к берегу, мы хоть взглядом на земле будем!
Не говоря ни слова, летчица осторожно развернула машину. Еще несколько метров и вдруг — чудо! — самолет быстро-быстро начинает набирать высоту. За высотомером трудно уследить, так стремительно отсчитывает стрелка: 800-900-1000-1200 метров! Спасены!
Чудо объяснялось совсем просто — рядом с нисходящим, всего в нескольких десятках метров, был восходящий поток огромной силы.
