Александр Граков - Дикие гуси
После завтрака Айс вновь шагнул к зарослям.
— Пойду проверю, что еще за сюрпризы подготовил в коляске нам твой отец!
А сюрпризы присутствовали: помповый спецкарабин КС-23М, десяток зарядов к нему — маленькие гранатки с «Черемухой», нервно-паралитическим газом, — и пара колец трубчатой взрывчатки с миниатюрными дистанционными взрывателями. «Раскопав» этот арсенал, Айс застонал.
«Нет, я этого не вынесу! У нас, в России, эти экземпляры хранятся лишь в строго засекреченных шкафах спецподразделений, а здесь валяются в какой-то, извините, сраной коляске ржавого мотоцикла! В конце концов, я должен выяснить, где фидаины-любители достают все это добро! Может, хоть Соня что-нибудь прояснит? Ведь получается — нас лупят нашим же засекреченным оружием, а мы до сих пор отстреливаемся из Мосинской трехлинейки! Нонсенс какой-то!»
И он пошел на лужайку искать Соньку, чтобы выяснить с ее помощью фокусы с секретным оружием, а найдя ее, забыл все, о чем хотел спросить.
Лишь стоял, не в силах оторвать взгляд от раскинувшейся на травяной подстилке очаровательной фигурки, мирно посапывающей во сне. Она сейчас была очень красива — в десять, в сто раз красивее язвительной бодрствующей Соньки! Да, не зря во многих русских сказках обязательно отводится место спящей красавице: во сне люди становятся самими собой, доверчиво раскрываясь и душой, и телом. И обмануть такую красоту — величайший грех, святотатство!..
«А почему бы и не поспать про запас? Ведь раньше ночи ехать дальше не имеет смысла — сразу же засечет контрразведка. Время еще есть…»
Айс, осторожно обойдя Соньку, пробрался в самый дальний угол шалаша, присыпал травой захваченный с собой «арсенал». И через несколько минут сопел носом в унисон с ней, изредка всхрапывая во сне…
Проснулся он, когда уже темнело: сказалось напряжение последних дней и ночей. Соньки в шалаше не было, зато снаружи доносился приятный мелодичный голос, напевавший нехитрую песенку о синих глазах и разбитой вдрызг любви. Айс высунул голову на свет Божий: между двух камней ярко пылал небольшой костерчик, а на плоском кругляше, положенном сверху, запекались… четыре рыбины. Аппетитный запах шибанул по ноздрям, и он, не в силах противостоять соблазну, на четвереньках выполз из шалаша.
— Когда это ты в гастроном успела сбегать?
Сонька, глядя на него, заливалась смехом.
— Ты как наш кутенок Дик дома! Тот так же, почуяв еду, выползает из конуры!
— Спасибо за сравнение! — сделал обиженное лицо Айс. — Но ты мне все-таки объясни: откуда все это — шалаш, рыба…
— Шалаш мы построили еще в прошлом году с Давидом, — она тяжело вздохнула, — ну, с моим старшим братом, кстати, он и нашел это место. А рыбы полно в ямке под водопадиком, нужно только перегородить выход камнями — и лови хариусов голыми руками. Давид научил меня и ловить, и запекать рыбу… — серебристые глаза заволокло прозрачной пленкой.
— Залей костер! — приказал ей Айс, чтобы хоть как-то отвлечь от тяжелых воспоминаний.
— Чего? — не врубилась сразу Сонька.
— Темнеет! — терпеливо объяснил ей Айс. — А в темноте на пламя летит разная мошкара и… вертолеты, бывает!
— А рыба все равно уже готова, — объявила она, собирая запеченные тушки на большой лист лопуха, — так что сам и заливай, если приспичило!..
Айс пожал плечами — мол, вам не угодишь, миледи, и принялся гасить разгоревшийся костер. А когда они готовили мотоцикл в дорогу, затащил в коляску труп контрразведчика.
— Ты что делаешь? — ужаснулась Сонька, — Зачем он нам нужен?
— Мало ли!.. — туманно объяснил Айс, выбрасывая из коляски сиденье. — А вдруг пригодится!
— Да, что и говорить! — съязвила она. — Покойник — вещь просто необходимая в дороге!
Однако, что удивительно, тем и ограничилась…
Через час с небольшим они снова мчались по дороге на Тюмри. Уже на подъезде к городу навстречу им на огромной скорости пронеслась легковушка, сверкающая разноцветными мигалками, словно новогодняя елка. Включенная сирена на ней не умолкала ни на секунду.
— Господи, пронеси нечистую силу!
Если бы не были заняты руки, слабо верящий в бога Айс перекрестился бы. Он надеялся, что на такой скорости, да еще в темноте, сидящие в машине вряд ли обратят внимание на одинокий мотоцикл. Зря надеялся — в ней находился майор Казарян собственной персоной, который возвращался с раздолбона, устроенного ему вышестоящим начальством за провал операции по выяснению факта пропажи долларов из армейского сейфа. Но Казарян, занятый мрачными переживаниями, несомненно пропустил бы эту парочку на мотоцикле, если бы не его прыщавый Эдик, который в данное время находился за рулем их оперативно-домашней машины.
— Пап! — заорал он, внезапно увидев мелькнувший в свете фар такой знакомый ненавистный профиль и до пола вдавливая педаль тормоза. — Это же шлюха Сонька с хахалем пометелили! Ну, которых мы ищем и которым я, по твоему заданию, письмо с требованием выкупа подсунул!
Майор отклеил разбитый нос от лобового стекла.
— И когда ты, гондон штопаный, отучишься лихачить? — в выражениях с сыном он уже давно не церемонился, — А ну, разворачивайся и вылазь из-за руля — сейчас я им устрою счастливую жизнь!
— А может, я? — нерешительно попытался проявить самостоятельность отпрыск.
— Цыц! — прикрикнул на него папаша. — Сейчас не до амбиций! И, кроме того, я не желаю по твоей милости катапультироваться с какого-нибудь обрыва!..
Айс услышал визг тормозов и поддал газу на всю катушку. Не пронесло все же! И от оперативной машины их «Уралу» никогда не уйти!
— Соня! — закричал он через плечо, — Доставай мешок с оружием из коляски!
Деньги у него были прибинтованы на груди в полиэтиленовом пакете.
— Как только я тормозну, прыгай и беги в лес, а затем иди вдоль дороги к городу, я тебя встречу километра через три! Давай!
Он резко тормознул, и Сонька, подхватив мешок, рванула к черной полосе леса на обочине. А мотоцикл тут же сорвался с места и на бешеной скорости унесся в ночь. Айс не хотел ввязываться в ночную драку и в очередной раз подставлять девушку: доверие — ее и Камо — нужно было оправдывать. Поэтому в схватке с врагом решил применить другой прием — исчезнуть, притвориться мертвым, как какой-нибудь жук-скарабей. Это не было слабостью с его стороны — это была военная хитрость. И план этот подспудно начал зреть в его мгновенно принимающей решения голове еще там, на лужайке…
Выскочив на очередной подъем, он увидел внизу огни города. Пора! Айс остановился на обочине, отвязал с пояса кольцо пластиката и, установив дистанционный взрыватель, сунул взрывчатку в коляску мотоцикла. Затем вытащил из кармана моток изоленты и, выкрутив до отказа рукоятку газа, несколькими липкими витками прихватил ее в этом положении. Двигатель мотоцикла взвыл на полных оборотах, грозя разорвать поршнями тонкую оболочку цилиндров, но это уже мало волновало Айса: работяга был предназначен в жертву. Направив его руль на хлипкое заграждение из железобетонных столбиков, он привязал к заднему амортизатору металлический прут, валявшийся неподалеку и, ударив по рычагу скорости, отскочил в сторону. Словно взбесившийся конь, «Урал» по диагонали рванулся на преграду, отделяющую полотно дороги от пропасти. Из заднего колеса посыпались искры и спицы, прут скрежетнул по асфальту, оставляя на нем глубокую белесую борозду, и мотоцикл канул в пропасть, сшибая по пути столбики ограждения. Но до дна ее он так и не долетел: Айс надавил кнопку дистанционного подрыва. Из-за откоса глухо ухнуло, затем оттуда поднялся столб копоти, но он этого уже не видел. Бросив посреди дороги несколько больших камней, поспешил скрыться в лесу…
Если бы не диспут между Казарянами, кому сбросить в пропасть ненавистных мотоциклистов, он, может быть, не успел бы. Но уж такова наша грешная жизнь — вся состоит из этих «если». К тому же, ни интуиция, ни тонкий расчет пока не подводили Айса…
Выскочив на последний перед городом подъем, майор Казарян охватил профессиональным взглядом сразу все: булыжники посреди дороги, снесенные столбики ограждения, отблески пламени догоравшего внизу железа и, все поняв, резко тормознул. Эдик приложился физиономией к лобовому стеклу так же, как недавно до этого его отец, но реакция была совсем иная — он промолчал. Зато майор в эйфорическом состоянии выскочил из машины и, подбежав к пролому в ограждении, долго вглядывался в пустоту, подсвеченную снизу. По губам его змеилась торжествующая ухмылка.
— Ты хоть понял, сынок, что здесь произошло?
— А чего тут непонятного! — скривился Эдик. — Не справился с управлением и загудел вниз. А знаешь, пап, мне все-таки жаль, что Сонька так и померла неиспользованной!
— Что значит неиспользованной? Не ты ли ее шлюхой называл?
