Валерий Ларионов - Афганский «черный тюльпан»
— Пока все понятно, продолжайте, — сказал Коростылев.
— Так вот, Николай Николаевич, подобные датчики появились и в нашей армии. Они проходят стадию испытаний в реальных боевых условиях. Несколько таких приборов находятся в моей группе. Там же, в палатке, мы установили и настроили специальный приемник, принимающий радиосигналы. Приемник оснащен осциллографом, который может указать нам количество моджахедов и их вооружение. На безоружных людей, отары овец и другие незначащие объекты — приемник не срабатывает.
Из всего сказанного следует сделать такой вывод. Я с одним из Ваших офицеров проеду места вероятных перемещений бандформирований, как местных, так и приходящих из Пакистана, установлю датчики, Ваш офицер по топографической карте определит их координаты. После этого Вы подготовьте данные для стрельбы батареи по местам установки этих датчиков, условно обозначив их цель 1, цель 2 и так дальше. Между нашей палаткой и Вашей комнатой офицеров-артиллеристов установим полевую телефонную связь. Взаимодействие такое: мы получаем сигнал от какого-нибудь датчика, у нас с Вами он проходит, к примеру, цель 2, мы по телефону в любое время суток сообщаем Вам только такую информацию: Цель 2. Все. Для вас это сообщение является приказом для открытия артиллерийского огня по цели 2. Приемник способен получать сигналы одновременно от трех датчиков, значит Вы ведете огонь разными орудиями сразу в трех направлениях. Внезапный огонь, как показывает опыт, наносит «духам» значительный урон. Теперь Ваши вопросы по взаимодействию, Николай Николаевич?
— Несколько вопросов есть, — сказал Коростылев, — Ну вот, например, в комнате, где установлен телефон, насникого нет?
— Мой солдат-посыльный найдет Вас или Ваших офицеров везде: на огневой позиции, в столовой, на стоянкемашин и так далее.
— Ясно. А если батарея находится на выезде?
— В этом случае Вам всегда нужно оставлять в расположении одного офицера и одно орудие с прислугой.
— И это понятно, — Коростылев помолчал и спросил:
— Теперь, выходит, прощай спокойный сон по ночам?
— Выходит так, Николай Николаевич.
— И надолго Вы к нам?
— Как мое начальство в Кабуле решит, — ответил Сиднев.
— Теперь, вроде, все ясно. Когда вы поедете устанавливать ваши датчики?
— У меня их три. Первый поедем устанавливать сегодня в районе перевала Терра. Кто из Ваших офицеров будет?
— Старший лейтенант Потураев. Когда и на чем выезд?
— Прапорщик Сиднев кивнул на майора Терещука и сказал:
— Ваш командир батальона выделил мне один БТР-70 седьмой роты, а выезжаем через один час. Пусть Ваш офицер возьмет карту и необходимые приборы для определения координат.
— А другие два когда?
— Предварительно завтра и послезавтра, а там обстановка подскажет, — сказал Сиднев.
— Теперь все понятно. Пойду передам Потураеву, чтобы готовился и к Вам шел. Мои солдаты там нужны, хотя бы для охраны?
— Не надо, мои бойцы сами управятся. От Вас — только офицер.
Через час за ворота расположения батальона выехал один бронетранспортер и поехал в сторону перевала Терра. Внутри машины сидел только механик-водитель, остальные разместились сверху на ее броне. Прапорщик Сиднев с двумя своими солдатами сидели впереди возле башни, а старший лейтенант Потураев сидел в открытом люке, ноги опустив внутрь салона БТРа и повесив свой автомат за ремень на крышку люка. На коленях он держал планшет с картой и, постоянно сверяясь с местностью, отыскивал на ней место своего нахождения на данный момент. Километров через десять они свернули с асфальтированной дороги направо и среди невысоких холмов, покрытых прошлогодней рыжей травой, на пониженной скорости, как бы, осторожно поехали в направлении провинциального города Бараки-Барак.
Когда с высоты башни БТРа вдалеке стали видны его окраины, прапорщик Сиднев приказал водителю остановиться. Его солдаты, хорошо обученные своему делу, сразу же соскочили на землю. Сиднев подал им небольшой деревянный ящик, в котором находился датчик. Потом, метрах в пяти, в стороне от полевой дороги между холмами, на которой стоял БТР, солдаты малой саперной лопатой сняли дерн и выкопали неглубокую ямку. Сиднев вытащил из ящика небольшой прибор, включил на нем какой-то тумблер и аккуратно уложил в ямку. Солдаты к этому времени от ямки прокопали неглубокую, сантиметров в пять, канавку, и Сиднев положил в нее гибкую антенну, предварительно присоединив ее к датчику. Затем прапорщик выдернул из прибора чеку, похожую на кольцо ручной гранаты, и солдаты с предельной осторожностью ладонями засыпали его землей и сверху замаскировали дерном. Датчик стоит на неизвлекаемость. Таким же образом укрыли и антенну, протянутую по канавке и засыпанную землей.
Пока они занимались своим делом, старший лейтенант Потураев без труда сориентировался на местности, выставил буссоль на деревянной треноге и поочереди навел в три вершины гор, которые были обозначены на карте. На каждую такую точку записал отсчет. Потом достал из своей полевой сумки артиллерийский круг и наложил на карте его центр на обозначенную первую гору. Изменив отсчет по ней на 180 градусов, Евгений прочертил прямую линию от горы. То же самое проделал и с двумя другими точками. Место пересечения трех линий на карте и было точкой установки датчика. Офицерской линейкой измерив расстояние от этой точки до начала сетки квадрата, Евгений определил координаты.
— Что у Вас, товарищ старший лейтенант? — подходя к Потураеву, спросил Сиднев.
— Я готов, — ответил Евгений. — Координаты определил и записал.
— Вот и хорошо. У нас будет эта цель?
— А когда и где другие два будем устанавливать?
— Чтобы нам не «засветиться», их будем ставить в разные дни и совсем в других концах провинции. Готовы? — оборачиваясь к своим солдатам, спросил Сиднев.
— Так точно!
Сиднев вернулся к ним, проверил маскировку спрятанного датчика и вместе с солдатами вернулся к БТРу. Потураев уже был на своем месте на броне, загрузив в салон машины свои приборы.
Вскоре они вернулись в расположение батальона. Капитан Коростылев и другие офицеры батареи нанесли на свои карты по координатам Потураева точку установки датчика, обвели ее красным кружком и подписали — цель 1. Затем Коростылев подготовил по этой цели данные для стрельбы — прицел, заряд, снаряд, уровень, направление — и приказал старшему лейтенанту Кривонише на небольших картонках сделать карточки огня и установить их у каждого орудия, чтобы при любой команде на «Огонь» данные для стрельбы всегда были перед глазами у командиров орудий. А куда они стрелять будут — сержанты и солдаты не знали. Цель 1 — и все.
До конца недели Потураев еще дважды ездил с прапорщиком Сидневым для установки датчиков. Если первый был установлен на восток от батальона, то второй — на запад, а третий с северо-восточной стороны перед пакистанской границей. На карточках огня были дописаны: цель 2, цель 3.
И с тех пор для личного состава батальона — более трехсот человек — началась «веселая» жизнь. Днем и ночью датчики подавали сигналы о противнике и орудия батареи вели огонь по своим целям. Грохот артиллерийской стрельбы сопровождал солдат и офицеров батальона всегда и повсюду: во сне, в столовой, в парке боевых машин, в карауле, на постах. Старший лейтенант Потураев составил график очередности работы расчетов на огневой позиции, а капитан Коростылев — график очередности работы офицеров с этими расчетами, так как приходилось по звонку прапорщика Сиднева бежать к пушкам и до рассвета, и днем, и ночью. Иногда приемник разведчиков показывал наличие цели сразу двух, а то и трех датчиков, и тогда огонь велся сразу в нескольких направлениях. Для проверки результатов артиллерийских ударов командир батальона майор Терещук когда посылал туда взвод-другой десантников на боевых машинах — когда нет. Вернувшись с проверки, те привозили с собой много оружия, собранного в местах внезапного артогня.
Такой кошмар для батальона и для моджахедом продолжался три месяца. Когда в датчиках стало заканчиваться питание батарей, они самопроизвольно взорвались, а группа прапорщика Сиднева свернула свое имущество и улетела в другую провинцию для продолжения такой же работы. Как позже узнал Коростылев, эта группа в районе Кандагара была окружена «духами» при установке очередного прибора. Сиднев со своими солдатами и артиллерийским офицеров того полка, где они остановились, долго отстреливались, а когда кончились патроны выдернули с датчика кольцо самоликвидатора и взорвались вместе с ним. Но в Кабуле в роте спецназа ГРУ было до десятка таких групп, которые продолжали свое «испытание новой техники» в разных концах Афганистана.
Теперь, когда батарея стала много стрелять, Коростылев решил начать осуществление своей давней задумки — построить баню из досточек пустых снарядных ящиков, которых, по его мнению, скопилось достаточно. Для этого нужен был какой-то проект, чертеж самой постройки. Коростылев сидел над чистым листом бумаги, думая с чего начать. Он вспомнил, как еще в детстве, когда ему было лет двенадцать, его родственник дядя Гоша Скутин строил себе в огороде баню. Это было в поселке Белоусовка, что в Восточном Казахстане. Помощников у дяди Гоши не было, и он попросил маленького Колю помочь ему. Там подержать, там поднести. И получилось так, что эта баня была построена на глазах Коростылева, при минимальной его помощи. Сейчас здесь, в Афганистане, он без труда вспомнил основные элементы постройки: размещение печи, каменки, емкостей для горячей и холодной воды, лавки для помывки и полка. Полок — место где можно париться веничком. Если уж делать баню, думал Коростылев, то обязательно с парилкой. Свои детские воспоминания он изобразил на листе чертежом, подогнав что-то к местным условиям. Строить ее решил на бережке арыка, что протекал рядом с его огневой позицией орудий. Поручить кому это строительство он тоже знал — лейтенанту Костюкову, командиру взвода управления батареи. Он парень технически грамотный и любит всякие проекты внедрять в жизнь. Пусть подберет себе мастеровых солдат и начинает.
