Дэвид Ховарт - Утро в Нормандии.
Три немецких миноносца, водоизмещением по 1400 тонн, проскочив через дымовую завесу, на полном ходу устремились навстречу основным силам флота вторжения.
Немецкий флот располагал в это время только тремя кораблями, большими, чем эсминцы, которые могли бы выйти в море навстречу флоту союзников. Немецкие подводные лодки вели уже фактически проигранную битву на морских путях в Атлантике, а корабли береговой обороны Германии в эту ночь не смогли своевременно обнаружить подход к берегам Франции флота вторжения и только после полуночи, когда он появился в непосредственной близости от побережья Нормандии, штаб береговой обороны немцев в Гавре немедленно оповестил об этом все береговые части и подразделения кораблей. По сути дела, флот Германии был почти уничтожен. Тем не менее кадровые морские офицеры продолжали верить в его боеспособность и не допускали мысли о возможности поражения в войне. Поэтому когда на рассвете дня «Д» командир дивизиона немецких миноносцев Генрих Гофман получил приказ срочно выйти в море, его действия отличались решительностью и высоким воинским мастерством.
Генрих Гофман находился в районе Ла-Манша с небольшими перерывами с 1940 года и участвовал в боях против англичан во время их рейдов в Дьепп и Сен-Назер. В течение этих лет он несколько раз совершал походы к берегам Норвегии и в район Бискайского залива и приобрел опыт коротких ночных морских боев. Гофман больше опасался английской авиации, чем надводных кораблей, и поэтому считал бесцельным и ничем не оправданным риском выходить в море в лунные ночи, когда авиация англичан действовала гораздо эффективнее надводных кораблей. Именно эти соображения удержали его в Гавре в ночь на 6 июня, так как луна то и дело показывалась в разрывах облаков. Штормовавшее море беспокоило Гофмана гораздо меньше.
Примерно в 2 часа ночи штаб береговой обороны немцев в Гавре оповестил Гофмана о появлении в бухте Сены шести крупных кораблей противника, которые шли курсом на юг. По всей вероятности, их засекла морская радиолокационная станция в Шербуре, которая не была выведена из строя авиацией союзников. Кроме того, английским радиоглушителям, которые практически парализовали армейскую радиолокационную сеть немцев, видимо, не удалось помешать ее работе. Генрих, в дивизионе которого насчитывалось шесть миноносцев, немедленно вызвал к себе на срочное совещание командиров кораблей. Оценив обстановку и убедившись, что к выходу в море готовы только три миноносца, он в 3 часа 30 минут утра 6 июня вывел из Гавра навстречу неизвестным силам противника только половину своего дивизиона.
В это время Генрих Гофман еще не знал и не предполагал, что его три небольших корабля идут навстречу целой армаде кораблей Соединенных Штатов Америки и Англии. Однако как только миноносцы вышли из порта и легли курсом на запад, Генрих услышал над своей головой гул моторов многих сотен самолетов, летевших на большой высоте. Это вызвало у него подозрение о возможном начале вторжения англо-американских войск на европейский континент. Гофман был полон решимости сделать все возможное и, если надо, пожертвовать собой и своими кораблями, чтобы помочь немецкой армии сбросить противника в море.
При виде дымовой завесы, поставленной авиацией англичан восточнее основных сил флота вторжения, Гофман сначала было подумал, что перед ним полоса утреннего тумана. Но через секунду он увидел самолеты, которые сбрасывали на воду дымовые шашки, и понял, что это начало вторжения союзников во Францию. На миноносцах Гофмана не было радиолокаторов, и он не мог знать, с какими силами встретится за дымовой завесой и какие цели будет атаковать. Не сбавляя хода, на скорости 28 узлов миноносцы стремительно прошли сквозь дымовую завесу и выскочили по другую ее сторону.
Прямо перед собой в свете разгоравшейся утренней зари Гофман увидел шесть линейных кораблей и огромное количество более мелких боевых кораблей. К величайшему его удивлению, ни один из кораблей противника не открыл по миноносцам огонь. Сообщив на базу в Гавр об обнаружении кораблей противника, Гофман совершенно беспрепятственно, как на учении, вышел в торпедную атаку, дал залп из торпедных аппаратов и скрылся снова в дымовой завесе.
* * *Когда капитан-лейтенант Холт увидел торпеду, он машинально рванул ручки машинного телеграфа на «полный вперед» и дал команду резко положить руль вправо. Подтвердив принятие команды, коротко звякнул машинный телеграф — и затем время остановилось. Холт стоял на мостике, безучастно наблюдая за движением торпеды, которая, вспарывая крутые волны, с каждой секундой приближалась к эсминцу. Холт был уверен, что она через несколько секунд потопит его корабль, так как на нем были застопорены машины, и знал, что у него, Холта, нет ни малейшей возможности спасти свой недавно полученный, но ставший таким близким и любимым эсминец. На мгновение он удивился, почему торпеда шла к правому борту не со стороны открытого моря, а из середины якорной стоянки основных сил флота вторжения. Затем Холт увидел след торпеды уже рядом с эсминцем, и ему на миг показалось, что она прошла под его днищем. Сердце Холта радостно дрогнуло, но почти одновременно с этим мощный взрыв потряс корабль. Торпеда попала точно в центр эсминца, и огромный фонтан мазута, выбитый взрывом из топливных цистерн, окатил палубу с носа до кормы.
На Холта, который стоял на ходовом мостике, взрыв не произвел большого впечатления: он находился как бы в состоянии гипноза, и внешние раздражители, даже такие сильные, как взрыв, не действовали на него. Немедленно после взрыва эсминец «Свеннер» стал заметно прогибаться, и Холту стало ясно, что он через несколько минут разломится и пойдет на дно. Прошло, однако, около двух минут, прежде чем Холт отдал приказание команде покинуть гибнущий эсминец. Шлюпки были повреждены или полностью разбиты при взрыве, и поэтому матросы спустили на воду несколько плотов и стали прыгать за борт корабля. Последним прыгнул с мостика Холт. Эсминец, с грохотом разломившись на две части, пошел ко дну. По иронии судьбы в этот момент он напоминал гигантскую букву «V» — первую букву слова «victory» — победа. С горьким чувством смотрел Холт на свой эсминец, который погиб, не успев сделать по противнику ни одного выстрела.
* * *Одновременно с торпедным залпом миноносцев Генриха Гофмана английские корабли открыли по ним ожесточенный огонь, причем их первые снаряды легли впереди по курсу и к непосредственной близости от них. Миноносцы не успели отвернуть и на скорости 28 узлов врезались в водяную стену, образованную всплесками снарядов первого залпа англичан. От сотрясения на миноносце Гофмана вышла из строя судовая радиостанция, погас свет. Гофман открыл по английским кораблям ожесточенный ответный огонь из своих орудий. Продолжая резко менять курс, все три немецких миноносца благополучно ушли под прикрытие дымовой завесы.
Гофман увидел впереди печальную картину: навстречу миноносцам восьмиузловым ходом шли три вооруженных рыболовных тральщика, которые оказались единственными боевыми кораблями немецкого флота, направленными немецким командованием к месту высадки англичан. Они шли навстречу верной гибели, но Гофман не мог предупредить их об этом по радио. Однако внезапное появление из дымовой завесы трех миноносцев, которых сопровождали взрывы крупнокалиберных снарядов, оказались достаточно тревожным сигналом об опасности, и тральщики немедленно легли на обратный курс. Пользуясь показаниями радиолокаторов, англичане продолжали обстрел миноносцев Гофмана. Когда миноносцы поравнялись с головным тральщиком, англичане перенесли огонь на всю группу немецких кораблей. Гофман, чтобы отвлечь их огонь только на себя, резко повернул вправо и перерезал курс тральщиков по носу. Точность огня англичан заметно уменьшилась, но все же они успели подбить один из немецких тральщиков, который немедленно затонул. Затем в небе появились английские истребители-бомбардировщики, преследовавшие немецкие миноносцы и тральщики до тех пор, пока они не укрылись в Гавре. Семнадцать торпед, выпущенные дивизионом миноносцев Гофмана, шли точно по центру скопления крупных кораблей английского флота. Две торпеды прошли между линейными кораблями «Рэмиллис» и «Уорспайт», одна шла прямо в середину штабного корабля «Ладжс», который, дав полный ход назад, пропустил ее по носу. С эсминца «Вираго» сообщили, что торпеда прошла рядом с кораблем, а остальные ушли в открытое море, не причинив английскому флоту никакого вреда. Торпедная атака, осуществленная миноносцами Гофмана, была единственной попыткой немецкого флота оказать противодействие вторжению, а эсминец «Свеннер» и американский эсминец «Корри», потопленный немецкой береговой батареей вблизи плацдарма «Юта», — единственными кораблями этого класса, которые англо-американский флот потерял в день «Д». На эсминце «Свеннер» погибли 32 человека из состава экипажа и два офицера связи, находившиеся в момент взрыва на его борту.
