Владимир Шатов - Ни шагу назад!
- Год назад примерно тоже говорил Геббельс… - негромко сказал Иоганн, и все замолчали.
На заре следующего дня они обнаружили группу русских, спокойно притаившуюся под носом у немцев. Они убежали под покровом темноты со своих позиций и были готовы сдаться.
- Что я вам говорил! – обрадовался Пилле. – Скоро они будут сдаваться тысячами.
- Было бы хорошо!
Иногда степь покрывалась белыми листовками, которые сбрасывали немецкие лётчики. В них призывали солдат противника прекратить бессмысленное сопротивление и переходить на сторону освободителей.
- Смотрите, какая наивность, - Иоганн взял из рук оборванного солдата смятый листок. – Они реально верят, что им зачтётся добровольная сдача в плен.
На обороте листовки была отрывная часть, которая служила «пропуском для офицеров или солдат, числом до пятидесяти человек». В тексте на немецком и русском языках содержалось обещание, что с теми, кто сдастся, будут «хорошо обращаться и их сразу вернут домой, как только закончится война».
- Зачем рисковать и идти нам на встречу? – засмеялся Ковач. – Ведь можно дождаться, когда мы начнём атаковать и просто поднять руки…
Большинство дезертиров показывали эти пропуска, когда сдавались. Даже те, кто оказывал упорное сопротивление, прежде чем был захвачен, неожиданно предъявляли какой-нибудь спрятанный пропуск.
- Идиоты!
Пропуска не давали никаких преимуществ. Это была всего лишь пропагандистская уловка психологической войны.
- Просто птичий клей, — приговаривал весёлый Вилли, - для того чтобы заманить в ловушку глупых крестьян.
- Но нам лучше!
На самом деле все пленные без разбора препровождались в ближайший лагерь для интернированных, где никому не было дела до того, были ли они дезертирами или сражались до последнего. Некоторое количество дезертиров немцы держали в тылу в качестве обслуги. С ними относительно хорошо обращались.
- От русских иногда всё же бывает толк! – удивлялся Францл, доедая сваренную украинским поваром кашу. - Наш повар так не умеет.
…Однажды ночью Иоганн, стоя в карауле, услышал, как кто-то слоняется вблизи окопов. С оружием наготове он наклонился к источнику шума и прислушался. Прежде чем понять, что происходит, Майер услышал ясный спокойный голос, который с ужасным акцентом сказал:
- Друзья! Не стреляйте!
- Кто ты? – спросил часовой.
- Друзья! Не стреляйте!
Незнакомец продолжал повторять эти слова, очевидно он выучил их заранее. Францл вылез из окопа и осторожно подошёл к этому человеку.
- Чего надо?
Тот оказался дезертиром, хотя и не совсем обычным. Напряжённым голосом, на довольно сносном немецком, он сообщил, что ждал этого момента уже давно.
- Красные расстреляли моего отца и мать, обвинив их в бандитизме. - Высокой, небритый человек, лет тридцати пяти твёрдо посмотрел на толпящихся солдат. – Отец командовал восставшими казаками.
- Чего ты хочешь?
- Мстить!
- Как тебя зовут?
- Давыд Яковлевич Фомин.
- Тебе придётся объяснить это нашему командиру, - сказал удивлённый Вилли. - Сами мы ничего не сможем решить.
- Вы никогда не пожалеем, если позволите мне воевать на вашей стороне, - добавил он и перекрестился. – Вот те крест!
Францл отвёл его в штаб роты, а через пару дней он вернулся в их взвод. Его одели в германскую полевую форму и выдали штурмовой карабин.
- Казак не внушает мне доверия, - лейтенант Штрауб давал последние указания. - Ни в коем случае не упускайте его из виду.
Солдаты прозвали его Фом. Он оказался отчаянным храбрецом, всегда первым вызывался на самые опасные задания, а когда доходило до рукопашной, бросался на врага, как дикий зверь.
- Полегче парень! – останавливал его Иоганн. – Ты же не хочешь умереть без всякого толка?
- Мне всё равно, - улыбался в ответ Фом. – Лишь бы убивать клятых краснопузых…
Однажды марширующий взвод наткнулся на бесконечную колонну военнопленных, которые шли в лагерь интернированных. Не говоря ни слова, Фом рванулся к ней, он заметил человека, который был ему знаком.
- Сука!
Прежде чем конвойные успели опомниться, он стал бить бородатого человека прикладом винтовки по голове, превратив его лицо в бесформенную массу.
- Этот чекист лично расстрелял сотни людей! – закричал он и выстрелом в упор добил упавшего.
Когда лейтенант Штрауб узнал об этом случае, он накричал на казака:
- Если такое ещё повторится, я отправлю тебя в лагерь военнопленных!
- Слушаюсь, господин лейтенант.
- Смотри у меня…
Тем не менее, этот случай, похоже, охладил его жажду мести, Фом начал вести себя более уравновешенно. Его фанатичная мстительность ушла, и он вёл себя в бою так же, как другие солдаты регулярных войск, хотя и с огромной напористостью.
- Действительно нужно быть осторожным, - признался он Иоганну. – Так я принесу больше пользы великому Вермахту.
Его отношение к товарищам тоже изменилось. До сих пор они больше общались между собой, а к нему относились скорее с недоверием, чем с симпатией. Теперь же он открылся и очень хотел подружиться, и друзья, в конце концов, приняли его.
- Может он действительно ненавидит большевиков?
Фомин обладал и другими способностями. Он был очень хозяйственный. Именно он научил Иоганна доставать мёд из ульев.
- Для этого надо натянуть на лицо противогазную маску, - учил он, - шею обвить портянкой, а на руки надеть рукавицы.
Правда в первый раз они забрались в один улей, но вдруг налетел «мессершмидт» и резанул очередью по дороге, что шла рядом. Подельщики ткнулись носами в землю, и пчелы их изрядно искусали.
- Опять лётчики приняли нас за русских. – проворчал Майер отряхиваясь.
- И пчёлы тоже…
В другой раз охота за мёдом прошла удачней. Дело было тёмной ночью, ульи стояли в низинке, пчелы спали, и они набрали по целому котелку душистого густого мёда.
- Глянь, вон ещё кто-то припёрся за медком! – кивнул Фом.
Уходя из долинки, он увидел стоящих на противоположном краю людей.
- Это русские! – ужаснулся Иоганн.
Они тоже пришли за сладким и вежливо ждали, когда немцы уйдут. Ночью начальство спало, и солдаты, которым осточертела война, заключили импровизированное перемирие.
- Наутро мы опять станем рвать друг другу глотки и разбивать черепа. – Тихо произнёс Фом. – Пошли отсюда…
Многие из солдат взвода были обязаны своей жизнью немногословному казаку, всё благодаря его острому зрению и звериной способности чувствовать опасность.
- Если бы все русские воевали против нас как Фом, - недоверчиво качал головой Ковач. – Они бы давно заняли Берлин…
***В ясную погоду немецкие бомбардировщики нескончаемым потоком проносились в небе, направляясь в тыл врага. Русские самолёты новых типов тоже часто появлялись в небе, но редкие бомбы падали на сторону противника. Линия фронта всё время двигалась, и с воздуха было трудно точно определить, кто есть кто на земле.
- Как лётчики вообще определяют, где кто? – недоумевал Пилле, глядя в бездонное небо.
- Никак.
- Они не обращают на это никакого внимания?
- Им лишь бы сбросить бомбы, - Согласился Майер. – Да записать боевой вылет…
Однажды появился немецкий биплан, который летел необыкновенно низко. Вилли дружелюбно помахал рукой самолёту, когда тот пролетал над ним, крича шутливые замечания пилоту, но вдруг неожиданно прокричали предупреждение:
- В укрытие!
В следующий момент вниз с воем полетели бомбы. Все мгновенно бросились на землю. Один за другим последовали три взрыва, и вверх взметнуло огромные комья земли. Солдаты быстро разбросали желтые и красные опознавательные знаки.
- Сволочь.
Некоторые пребывали в таком бешенстве, что открыли огонь по бомбардировщику. Иоганн тоже был настроен выдать ему по заслугам.
- Не слишком трудно сбить его. – Предположил он, но сдержался.
Невнимательный лётчик выпустил световые сигналы, чтобы показать, что он опознал своих. Это был как жест извинения, но трое солдат третьего взвода были убиты, а ещё семеро тяжело ранены этими бомбами.
После случайного налёта лейтенант Штрауб приказал роте построиться:
- На закате мы выступаем.
- Опять бои местного значения?
- На этот раз нет. – Лейтенант недовольно поморщился. – По данным нашей разведки русские отступают по всему фронту. Походная кухня предоставит вам горячее питание, и будет выдан двухдневный паек.
- Не будет горячей еды?
- Оружие почистить. Командирам взводов проверить неприкосновенный запас. Прежде чем двинемся, вам выдадут дополнительный запас ручных гранат и боеприпасов. И помните, ни при каких условиях не пейте колодезную воду. Большая часть колодцев в этих местах отравлена. Раз-зойдись!
