Антон Кротков - Тайная война воздушного штрафбата
Поэтому о долгом зализывании ран не могло быть и речи. С обожжённой спиной, весь в заплатах, лётчик тем не менее снова был готов работать.
Следующий инцидент случился через шесть дней после этого случая. Всё началось с того, что инженер из заводской испытательной команды предложил тест-пилоту заманчивую идею — как сбить русских с толку возле их собственного аэродрома. За неделю до этого армейские разведчики привезли на авиабазу обломки русского МиГа. Технарь обнаружил среди искорёженного железа неплохо сохранившуюся при крушении самолёта станцию системы госопознавания «свой-чужой».
Разведка подтвердила: русские действительно испытывают новую систему на одной из авиабаз Северной Кореи, куда МиГи периодически перелетали с территории Китая. Благодаря этой системе служба ПВО даже в сумерках или в сложных метеоусловиях заранее могла определить, чьи самолёты — свои или вражеские приближаются к стратегически важному объекту и соответственно принять превентивные меры.
Система была оснащена блоком самоуничтожения, который автоматически срабатывал при катапультировании лётчика. Но так как пилот погиб вместе со своей машиной, ликвидации секретного блока не произошло. Толковому инженеру удалось восстановить прибор до рабочего состояния, а специалисты из подразделения дешифровки взломали секретные коды.
От такой возможности стать волком в овечьей шкуре ни один истинный охотник отказаться не мог. Пока противник не узнал о попадании важного прибора в чужие руки и не сменил все коды, Эсла поспешил нанести русским визит. Техническая разведка снабдила охотника подробной информацией о характере радиолокационного контроля в районе вражеской авиабазы и рекомендациями, как скрытно выйти в район атаки, не дав времени наземным пунктам управления разобраться, кто он такой, откуда и куда следует.
Эсла подкрадывался к цели на малой высоте, скрываясь по маршруту за холмами, чтобы не быть замеченным вражескими РЛС. За пятьдесят километров от северокорейского аэродрома он сделал подскок. Бортовая система РЛС тут же обнаружила в тридцати километрах по курсу групповую цель. Но и одиночного гостя тоже засекли. Однако смонтированный на «Сейбре» прибор тут же послал всполошившимся операторам русской станции радиолокационного обнаружения «дружеский привет»: «Спокойно, товарищи! Я свой!» И его беспрепятственно пропустили!
Теперь предстоял захват цели. Однако Эсла шёл со значительным превышением быстро снижающейся для посадки группы МиГов. На фоне земли ему никак не удавалось произвести захват для пуска ракеты. И тут бортовая РЛС сообщила американцу, что на удалении примерно сорока километров появилась новая одиночная цель. Одинокий МиГ тоже направлялся к северокорейской базе. Судя по всему, это был разведчик погоды или даже ас-одиночка, который возвращался со «свободной охоты». Казалось, покровитель в небесной канцелярии быстро подсуетился и послал Эсле новый шанс.
Пилот «Сейбра» мгновенно довернул свой самолёт в нужном направлении и совершил стремительный «бросок» в сторону противника, стремясь быстро набрать скорость. А для того чтобы занять наиболее выгодную тактическую позицию, Эсла предпринял широкий обход противника с целью зайти ему в хвост и со стороны солнца.
Но, видимо, его манёвры показались подозрительными русским командирам, наблюдающим в наземном центре управления за воздушной обстановкой в прилегающем к авиабазе воздушном пространстве, и они предупредили пилота МиГа. Однако, вовремя получив информацию, советский лётчик, вместо того чтобы мгновенно уклониться от встречи с неизвестным, стал сам сокращать дистанцию с ним. Трудно сказать, что это было — попытка контратаковать или элементарное любопытство? Но в любом случае для Эслы всё складывалось чрезвычайно удачно — дичь сама шла к нему в руки. Поэтому Эсла отказался от первоначального намерения пускать ракету с предельно возможного расстояния, как только бортовая аппаратура захватит цель. Зачем спешить, если можно выстрелить наверняка с дистанции стопроцентного поражения, но в то же время не подпуская к себе противника опасно близко — на расстояние, когда тот может пустить в ход свои пушечные кулаки.
И снова Эсле повезло, в последний раз в этом бою. Его «Сейбр» вышел на МиГ с необычного ракурса, когда сложно определить принадлежность самолёта и его тип. Вдобавок солнце на какие-то секунды ослепило русского. В кабине «Сейбра» раздался сигнал бортовой аппаратуры, сообщающей пилоту о том, что мишень надёжно зафиксирована прицельной системой. Тут бы Эсле и ударить! А он ещё чуть промедлил с пуском ракеты, стремясь закончить манёвр, чтобы сразу после пуска ракеты разорвать дистанцию с противником и стремительным броском уйти в сектор, плохо просматриваемый вражескими станциями радиолокационного контроля.
Удачный момент был упущен. Неприятельский пилот наконец обнаружил опасность и попытался на форсаже выйти из боя. Однако поводов для особого беспокойства пока ещё не было. Своей «длинной рукой» Эсла мог достать решившего удрать противника и на значительном расстоянии. Оставалось немного довернуть самолёт и пустить вслед беглецу гончую с грузом мощной взрывчатки. Ещё немного — и установленные в особых нишах «Сейбра» объективы кинофотопулемётов зафиксируют уничтожение очередного МиГа. Затем победные кадры без всякого монтажа продемонстрируют на ближайшем совете директоров компании, после чего на удачливого тест-пилота прольётся золотой душ премиальных.
Однако за потерянные секунды пришлось расплачиваться. Русский лётчик оказался настоящим академиком воздушного боя. Осознав наконец свою оплошность, Эсла мгновенно перехватил инициативу. Заметив за собой инверсионный след пущенной ракеты, пилот МиГа не попытался спастись одним из классических оборонительных манёвров, что вряд ли помогло бы против оружия нового поколения. Вместо этого «Иван» бросил машину резко вправо-вверх и стал уходить в сторону солнца. Вскоре тепловая система наведения ракеты потеряла неприятельский самолёт и переориентировалась на небесное светило.
С досады Эсла попытался исправить дело с помощью пушек. Но, «прогудев» полторы минуты на виражах с равным по силам противником, посчитал за благо ретироваться, пока не подоспели новые МиГи с аэродрома. Теперь ему предстояло из собственного кармана оплатить фирме стоимость потраченной зря ракеты. Таковы были условия контракта. Хорошо ещё, что на него не повесили тот сбитый им случайно злополучный австралийский «Метеор». Иначе пришлось бы года три работать «забесплатно» и даже это не спасло бы его от банкротства. Получилось бы почти как в случае с китайскими заключёнными, которых суд приговаривает к смерти: перед тем как быть расстрелянными, бедняги должны какое-то время отработать, чтобы вернуть государству народные деньги, которые оно потратит на пулю…
Но самый неприятный случай произошёл 21 марта. В этом полёте Эсла продолжил начатые восемь недель назад испытания модификации ракеты, предназначенной для уничтожения наземных вражеских станций РЛС. Пожалуй, это была самая опасная работа, которой ему приходилось здесь заниматься. Роль штурмовика очень напоминала охоту на большую белую акулу, когда в качестве приманки морскому хищнику ты подставляешь самого себя. Никогда заранее неизвестно, откуда появится стремительное торпедообразное тело с частоколом кинжалообразных зубов в огромной пасти. Но раньше времени ничего предпринимать нельзя, ибо задача требует вызвать огонь на себя.
Манёвренность экспериментального «Сейбра» являлась его основным козырем в этой работе. И всё-таки дважды самолёт Эслы был повреждён огнём зениток, но оба раза он наносил успешные ракетные удары по выявленным станциям радиотехнического обнаружения. Однажды Филипп вернулся на базу с почти сухими топливными баками, которые были во многих местах продырявлены наведёнными на него МиГами. Другому лётчику компании, тоже испытывающему в Корее это оружие, повезло ещё меньше. В последний раз его объятый пламенем самолёт видели входящим в облака в районе аэродрома Саамчам.
Теперь Эсла снова играл с огнём. Он специально позволил обнаружить себя вражескому радару наземного базирования. В наушниках раздался звук зуммера, одновременно на приборной доске вспышками замигал специальный индикатор. Когда прибор в кабине сообщил об облучении самолёта, Эсла выполнил полубочку и произвёл пуск противорадиолокационной ракеты в манёвре «через плечо», обеспечивающем ракете самую высокую скорость полёта, а лётчику возможность мгновенного выхода из-под удара. Менее чем через двадцать секунд русские должны были внезапно получить у себя на авиабазе огненный шар мощного взрыва. Эсла даже пожалел, что не сможет наблюдать за тем переполохом, который там поднимется.
