Виктор Бычков - Вишенки в огне
– Да-а, дела-а, – горестно покачал головой Николай Кузьмич. – Гладко было на бумаге, да забыли про овраги.
Подразделение уже втянулось в колок. До деревни оставалось каких-то метров сто пятьдесят. Ещё одна беда подкралась оттуда, откуда никто не ждал: немецкие битюги никак не хотели бежать! Как только не упражнялся возница, животины не убыстряли свой размеренный неторопливый шаг.
– Вот же Гитлеры! – возмущался Кузьмич, проклиная упрямых лошадей. – В дороге вроде и устали не знают, а вот пробежать – ни в какую!
– Это они по – русски не понимают, – рассудил лейтенант Бондарев.
– Палку любая скотина понимает, лейтенант, только не немецкая. Там у них все с придурью, – сделал заключение старый солдат. – Начиная с Гитлера, заканчивая вот этими клячами. Поверь мне на слово.
Нужно было нейтрализовать патруль. Это дело поручили взводу младшего сержанта Кольцова. Он не стал брать с собой чужих, не проверенных солдат, а взял Агафона Куцего и Андрея Суздальцева.
Агафон в темноте разглядел в огороде чучело, переодели в тряпьё Андрея.
– Ты, Андрюша, – наставлял его Кузьма, – главное, лежи на обочине дороги, и не шевелись. А мы с Афоней будем стараться. Только бы они заметили тебя и остановились, а там…
Свет фар выхватил из темноты лежащего на обочине дороги человека. Мотоцикл тотчас притормозил, подъехал почти вплотную. Из коляски вылез немец, другой солдат остался сидеть за рулём. Носком сапога фашист тронул Суздальцева. В это мгновение на них сзади набросились Кольцов с Куцым.
Трижды в ночи пропел петух, и капитан дал команду к броску. Деревню прошли без проблем, и сразу же углубились в лес. На этот раз не нужно было подгонять лошадей, не было такой необходимости, чему был несказанно рад Кузьмич.
Подразделение пополнилось немецким пулемётом МГ с полным боекомплектом, пятью гранатами, и, главное, впервые к бойцам попали два немецких автомата и по шесть полных магазинов к ним. До этого почти каждому из красноармейцев приходилось сталкиваться в бою с этим оружием, на себе почувствовать его мощь, хотя большинство немецких солдат-пехотинцев были вооружены карабинами 98к «Маузер». А вот сегодня и сами стали обладателями новинок. Один автомат по праву достался рядовому Куцему, другой – капитану Колпакову. Ранцы немцев прибрал к рукам Николай Кузьмич. К пущей радости старика, помимо сухого пайка, в коляске оказалась канистра с бензином и хорошо укомплектованная походная медицинская аптечка.
– Вот это как раз нам и надо, – радовался старый солдат. – А то у нас теперь есть и ветеринарный фельдшер, а медикаментов никаких. И вот, слава Богу, будет чем лечить раненого Сергей Сергеича Зимина, бедолагу.
– А бензин тебе зачем, батя? – поинтересовался капитан Колпаков. – Машин у нас вроде нет и в ближайшее время не должны поступить со складов. Битюги вроде не на бензине работают.
– Э-э, сынок, – укоризненно покачал головой старик. – Наперёд смотреть надо. Такая вещь как бензин всегда в дороге пригодится.
И места не занимает, кони и не заметят, что канистру топлива везут.
Мотоцикл с телами немецких солдат откатили в лес, затолкали в край болота, предварительно вывели из строя технику.
Шли по лесу почти до утра. Для отдыха выбрали небольшую полянку. Куцый с отделением проверили окрестности, выставили часовых, и только после этого расположились на привал. Николай Кузьмич первым долгом выпряг коней, пустил пастись, предварительно привязав их вожжами к дереву.
В последующем несколько раз приходилось с боями пробиваться сквозь немецкие заслоны, что стали выставлять немцы на подступах к крупным лесным массивам. В небольших лесах и колках облавы на отступающих красноармейцев начали проводиться с завидной регулярностью. Немецкие самолёты-разведчики почти весь световой день облетали возможные пути и маршруты отхода наших войск. И в случае обнаружения – тут же вызывали бронемашины с солдатами. Поэтому передвигаться старались только по ночам. Изредка, когда позволяла обстановка, двигались и днём. Однако и эта тактика давала сбои: по ночам над лесами зависали осветительные бомбы на парашютах, что сбрасывали с самолётов немцы в надежде помешать отступающим частям Красной армии.
И листовки! Казалось, и шагу уже нельзя ступить, чтобы не наткнуться на очередной ворох листовок с призывом выдавать или уничтожать евреев-комиссаров, красных командиров и бежать с поднятыми руками в немецкий рай.
Если в первые дни войны практически все дороги были забиты беженцами с западных районов Белоруссии, которые спешили добраться до России, то теперь лишь изредка можно было увидеть одну-две семьи, что тащили на себе или на тачках везли свои пожитки куда-то вглубь страны.
За время передвижения встречались несколько групп красноармейцев, разрозненных частей. Большинство из них тут же пристали, присоединились к группе капитана Колпакова, но многие продолжили выход к своим самостоятельно. Никто им не перечил, не мешал, оставляя право каждому решать свою судьбу.
А фронт всё уходил и уходил дальше в сторону Москвы. Однако оптимизма не теряли, верили, что Красная армия всё же сумеет остановить противника, и шли. Вопреки и назло всему – шли.
Верили, надеялись, сражались, гибли, теряли друзей и сослуживцев и шли.
Минск обходили с южной стороны, долго продвигались вдоль Немана. Там же, севернее железнодорожной станции Шапчицы с боем форсировали шоссе Столбцы-Минск, а затем и речку Случь. Несмотря на тяжёлые кровопролитные бои, большие людские потери, к середине июля группа капитана Колпакова имела уже около двухсот человек личного состава за счёт постоянного притока разрозненных групп красноармейцев и остатков воинских частей 20-го механизированного корпуса генерала Никитина, что обороняли Минск. Пополнилась и командным составом, вооружением. Во взводе младшего сержанта Кольцова уже насчитывалось двадцать один человек.
Это уже было достаточно боеспособное воинское подразделение, приобрётшее немало боевого опыта, способное решать сложные боевые задачи. Так получилось, что вновь приставшие старшие и младшие офицеры безоговорочно признали командиром капитана Колпакова, и выполняли при нём обязанности подчинённых взводных, ротных, не стыдились должности командиров отделений. При этом соблюдалась железная воинская дисциплина, строжайшая исполнительность. Даже за неопрятный внешний вид в этих непростых условиях следовал жёсткий спрос. Всё это в конечном итоге позволяло подразделению поддерживать высокую постоянную боевую готовность, неуклонно продвигаться вслед за линией фронта, оставаясь организованной, дисциплинированной воинской единицей.
Капитан не стал назначать нового командира взвода из числа вновь присоединившихся младших офицеров. Однажды проверив в бою Кольцова, он доверял ему, постоянно держал этот взвод в своём резерве, поручая самые ответственные, трудные задания. Разведка, боевое охранение – вот те задачи, что выполнял взвод младшего сержанта Кольцова.
Сильно изматывали многочисленные переправы через речки и речушки, которыми так изобилует природа в Белоруссии. Коней пришлось оставить, хотя и Николай Кузьмич сильно противился этому.
– А кони-то в Германии в отличие от людей хорошие, – сделал заключение старик. – Покладистые, тяговитые. Жаль расставаться да придётся.
Всё тыловое имущество, боеприпасы отныне тащили на себе, тем самым обеспечив большую маневренность и скрытность передвижения по труднопроходимым лесам и болотам. На каждого тяжелораненого подчинённого командир выделил по два красноармейца, и они на самодельных, оборудованных из двух жердей и плащ-палатки носилках несли раненых.
Березину решили форсировать левее Бобруйска. Отделение рядового Куцего заблаговременно выдвинулось к реке оценить обстановку, найти подходящее место переправы.
– Обрывистый берег позволит быстро укрыться всему личному составу в случае преследования, сосредоточиться уже у кромки воды, а потом и начать переправу, – докладывал Колпакову Агафон. – На той стороне сразу же начинаются густые кустарники, переходящие в подлесок и сливаются затем с лесом. Можно скрытно выдвигаться к месту сбора уже в лесу. Я переправлялся сам лично, проверил: на середине глубина достигает двух-трёх метров. Дно песчаное, твёрдое, плавно выходит к тому берегу. Течение не сильное, вода тёплая.
– Форсировать Березину будем ночью, – капитан собрал к себе командный состав, ставил боевую задачу. – Исходный рубеж – край леса. Дальше – пшеничное поле и в двухстах метрах река Березина. Первой по сигналу уходит рота подполковника Селезнёва, за ними – рота майора Гриднева, замыкает колонну рота капитана Федулова. На том берегу район сосредоточения – лес правее места переправы пятьсот метров. Передвижение туда по подлеску, кустарникам, что тянутся вдоль реки.
– Младший сержант Кольцов!
