Пётр Поплавский - Под кодовым названием "Эдельвейс"
Когда немцы под завесой артогня подошли вплотную к первой линии нашей обороны, все началось так, как обычно. Первый удар был нанесен по левой, более слабой группе танков, которую вел генерал Хольман. Они заполыхали факелами. Один, второй, третий, четвертый…
— Так им, так, ребятки! — шептал Лютке.
Шеер щелкал фотоаппаратом.
— Господин гауптман, смотрите, подбили танк Хольм ана!
И действительно, охваченный языками пламени, танк Хольмана мчался на полной скорости назад. За ним, словно по команде, повернула вся левая группа. Когда танк генерала достиг позиций, к нему тут же подскочили санитары, но их старания были напрасны — на санитарные носилки положили окровавленный труп.
Шеер снова перевел взгляд туда, где гремел с неутихающей силой бой. Группа Траугота Герра рвалась вперед, пытаясь во что бы то ни стало, с любыми потерями проскочить линию огня. Танки вспыхивали, замирали без движения, но другие упрямо перли вперед. И вот около двадцати машин все‑таки проскочили, вырвались на простор, который еще не утюжили немецкие гусеницы, где не закрывали кругозор сгоревшие машины. И тут молчавшие до этого момента склоны неожиданно разразились безжалостным огнем, от которого сразу же запылали семь танков. Огонь был еще более плотным, чем на переднем крае. Запылало еще две машины, другие повернули назад. Но их бил встречный огонь передней линии, которую они проскочили. Это была огненная ловушка без единого шанса на спасение, без надежды на жизнь. В тот день в «Долине смерти» сгорело пятьдесят три немецких танка. В одном из них — генерал Траугот Герр.
Шеер уже не смотрел туда, где шел бой, он думал о том, что услышал от представителя штаба группы армий «А»: «Штаб вынужден перебрасывать войска на другой участок фронта».
Он вспоминал те войсковые части, которые встречались ему на пути к Эльхотово. «На отдых. Для полного укомплектования», — припомнил молодого сгорбленного лейтенанта из дивизии генерала Штофа. «На пополнение… А потом куда? Для нанесения нового удара? Где? На каком участке фронта?» — один за другим возникали вопросы. Шеер подумал о Шютце: «Тогда с его появлением войска шли сюда, а теперь…»
…Обер — лейтенант встретил Шеера хмуро. От утренней бодрой веселости, от победно — радостного возбуждения не осталось и следа.
— Голова трещит после вчерашнего, — попробовал он объяснить свое подавленное настроение, но не удержался: — Это же надо, в одном бою погибли оба генерала…
— И полторы сотни танковых асов, — так же подавленно отозвался Шеер. — Хорошие парни были, настоящие герои. Но «Врата Танатоса» поглощают и героев.
— Ничего, мы еще отомстим, — серьезно пообещал Шютце. — Клейст никогда не разделял мысли о необходимости штурмовать Эльхотовы ворота. Он с самого начала предвидел огромные потери и неоправданные утраты. У Клейста был свой личный план, но мешал фельдмаршал Лист. Теперь, после сегодняшнего кошмарного поражения, генерал — полковнику фон Клейсту никто не помешает… Я верю, что и на это будет экстренный фюрербефель!
«План Клейста? — заинтересовался Шеер, — Но расспрашивать в лоб не стоит… Нежелательно проявлять преждевременное и лишнее любопытство, это рискованно».
— Так что, обер — лейтенант, заглянем в багажник моей машины и проверим, не разбились ли от детонации бутылки? Я — сейчас, а вы за это время непременно придумайте хороший повод, — Шеер вышел из комнаты, а когда через каких‑нибудь три минуты возвратился, то в руках держал бутылку, обернутую бумагой. Спросил со значением: — Так что, есть повод?
— А что у вас? — оживился Шютце.
— Э, нет, не сразу! Бутылка в бумаге так же таинственна и соблазнительна, как красивая женщина в платье. Поэтому к ней, как и к женщине, нужен подход…
— Ну, если так!.. — с нарочитой угрозой сказал обер — лейтенант. — Так вот, у меня, чтобы срубить ей головку, есть надежное оружие, которое стоит‑таки замочить. — Намекнул: — Тоже в «одежке»… Раздеть?
— Безусловно!
Обер — лейтенант наклонился, занявшись своим тро-
V
феем, потом неожиданно резко повернулся. В его руках синеватым металлом блеснул узкий клинок. Проговорил хвастливо:
— Настоящий хевсурский меч! Оружие побежденных!
— О, это действительно драгоценный трофей!
— Еще бы, ведь можно сказать — музейная вещь.
— Позволите взглянуть?
— Пожалуйста.
Шеер внимательно оглядел клинок и спокойно, хотя и с легкой иронией, сообщил:
— Да, действительно давняя реликвия. Думаю, этот меч был изготовлен еще до первой мировой войны, где‑то в начале двадцатого столетия. Приятно держать в руках великолепное немецкое оружие…
— Вы что, серьезно, гауптман? — поразился Шютце.
— А вот, глядите — миниатюрное клеймо возле рукоятки «Золинген». Да, когда‑то наши золингенов- ские оружейники изготовляли образцовые имитации хевсурских мечей и выгодно сбывали их здесь как немецкие сувениры.
— Вот это номер! — опешил обер — лейтенант. — Выходит, я свалял дурака?
— Почему? Есть случай выпить за прославленное немецкое оружие. У меня как раз грузинский коньяк. Знатоки уверяют, что он ничем не уступает французскому, а некоторые гурманы отдают ему предпочтение.
— Если так, — оживленно согласился Шютце, — то вольемся же в ряды этих ценителей убежденными добровольцами!
После прошлого посещения офицерской столовой, где Шеер впервые издалека показал себя Кристине Бергер, гауптман знал, что обер — лейтенант хмелеет быстро. Убедился лично. Но там хоть была закуска, а здесь — рюмка и папироса. И вот теперь когда Шютце опрокидывал рюмку за рюмкой, он и не заметил, как перешел на «ты» и чуть ли не изливался в своей приязни.
— Хороший ты человек, корреспондент… Что мне нравится в тебе — не считаешь жалкие пфенниги в кармане… Кругом — одни скупцы да стяжатели… Жаль, что у нас с тобой разные пути.
— Это в каком же смысле?
— А в таком, — вдруг поник Шютце, — Тебя ждут Берлин, вино, женщины, умное общество и, вероятно, научная слава… А меня, — он начал пьяно считать по пальцам, — Азербайджан, Грузия, Иран, Афганистан, а потом — Индия с ее джунглями, ядовитыми змеями, малярией и холерой… И все — сквозь бои и смерть…
— А ты уверен, что дойдем?
— Ха, само собой! Туда на соединение с нами уже двигаются войска Роммеля. А нам бы только взять Владикавказ! Далее — путь свободен…
— Кое‑что я уже слышал об этом еще в Берлине… Да вот осложнение — русские почему‑то не складывают оружие. Я же совсем недавно своими глазами видел, как они бьются. От танковой дивизии Траугота Герра почти ничего на осталось. А Эльхотовы ворота заперты сегодня, как и десять дней тому назад, — Шеер печально вздохнул. — Это было ужасное зрелище, когда из машины выносили совершенно обгоревшего генерала Хольма- на… Где же она, эта Индия?
— Адольф, на то и война. Герр и Хольман не первые генералы, сложившие головы в этой борьбе… А Владикавказ мы все‑таки непременно возьмем!
— Откуда у тебя такая уверенность? А если возьмем, то, извини, когда?
Шютце покровительственно обнял Шеера за плечи, заговорщицки наклонился к уху:
— Соображаешь ли ты, кто он такой — Клейст? Скажу. Настоящий и неподдельный военный гений! Умница! Русские укрепили свои силы здесь, в Эльхо- товых воротах, а тем временем Клейст… Ха, если бы русские знали, что он на самом деле замыслил… Плесни в рюмку еще! Пить — так уж пить!
Шеер охотно налил. Шютце жадно выпил рюмку, торопливо зажег очередную папиросу.
— Через несколько дней события развернутся, — пробормотал он.
— Еще по рюмочке? За события?
— Можно…
Шютце еще выпил. Потянулся к планшетке, вытащил из нее карту.
— Вот здесь развернутся, — пьяно ткнул пальцем где‑то правее Эльхотовых ворот. — Теперь ты понял?.. Гениальный замысел! Для русских будто гром с ясного неба… Туда уже перебрасываются войска, — он засунул карту в планшетку. — Все понял? Разгромим русских бронированным кулаком, а пока что — пусть торчат в своих воротах и ждут, когда мы захватим весь дом.
«Откуда же именно готовится новое наступление? — размышлял Шеер. Уж очень размашисто тыкал Шютце в карту. — Может, переспросить? — мелькнула мысль. — Нет, так грубо о военных тайнах не расспрашивают. Кто знает, что вспомнит этот Шютце на трезвую голову. Малейшая неосторожность и… Несомненно одно: немцы готовят удар в другом месте. Если правее… Это обход!»
— Ты только, Адольф, об этом, — Шютце приложил палец к губам, — тс, никому… Ни единым словом! Я же только тебе: ведь ты все равно будешь писать…
Шеер усмехнулся.
— Это точно! Но, обер — лейтенант, не оставлять же нам бутылку недопитой. Выпьем за успехи наших войск! — Шеер поднял рюмку.
— За встречу во Владикавказе! — поднялся на ноги с рюмкой в руках Шютце. — Там отпразднуем победу по всем правилам.
