Владимир Шатов - Сталинград
- Кому?
- Гнатюку.
Делёж свершался без обиды, по справедливости.
- Такой хлеб надо сосать, как леденец, - сглотнул слюну Сергей, - пока не оттает.
Ему сильно хотелось есть и он крепко замёрз. Крещенский мороз выдался на славу.
- Утром суп замёрз в котелке за пару минут. – С горечью вспомнил солдат.
Плевок, не долетев до земли, превращался в сосульку и звонко брякал о твёрдую землю…
- Вон закапывают в снег мертвеца, недовезённого до госпиталя раненого, - всё замечал и понимал Косиков, - он то ли замёрз, то ли истёк кровью. Здесь два украинца торгуются, меняя водку на хлеб… Дальше повар варит баланду, мешая в котле огромной ложкой. Валит пар, а под котлом весело потрескивает огонь…
На опушке леса Сергей наткнулся на пустые еловые шалаши. Вокруг них лежали десятки чёрных морских бушлатов, фуражки с «капустой», бескозырки с ленточками и множество щегольских чёрных полуботинок.
- Откуда здесь столько добра? – спросил он сидящего на куче солдата.
- Вчера тута переодевали в армейскую тёплую одежду морских пехотинцев, – пояснил тощий сержант, – морячки ушли, но не вернулись.
- А ты чего здесь делаешь?
- Поставили сторожить…
Их барахло, никому не нужное, заметал редкий снежок. Косиков сплюнул и пошёл дальше. Метров через сто с американского грузовика интенданты выдавали солдатам белый хлеб.
- Жрать-то, как хочется!!!
Он вдруг вспомнил, как неделю назад тут миной убило проезжавшую мимо лошадь. Через двадцать минут от неё осталась лишь грива и внутренности, так как умельцы моментально разрезали мясо на куски. Возница даже не успел прийти в себя, так и остался сидеть в санях с вожжами в руке.
- Трогай дядя! – пошутили довольные добытчики.
- Смотри не гони…
Только он подумал о том приятном происшествии, как чуть впереди взрывом перевернуло походную кухню.
- Ребята налетай! – закричали довольные солдаты.
- Халява!
Парующая гречневая кашица вывалилась на затоптанный снег. Моментально, не сговариваясь, все окружающие достали ложки, и начался пир. Но движение на дороге не остановишь! Через кашу проехал воз с сеном, грузовик, а они всё ели и ели, пока оставалось что есть…
- Ничего в своей жизни вкуснее не ел! – Сергей спрятал свою ложку в голенище сапога и пошёл дальше.
- Хороша каша! – поддержал его кряжистый дядька.
На полпути до цели похода Косикову встретился отряд «политбойцов». Их кормили перед очередной атакой, связывая с ними большие надежды на взятие заколдованного полустанка.
- Но и с морской пехотой тоже были связаны большие надежды командования… - ухмыльнулся знающий Сергей.
У дороги стояли повозки и передки лёгких орудий. Сами орудия и их персонал давно ушли в бой. Имущество, очевидно, уже никому не принадлежит, и расторопные тыловики обшаривают этот обоз в поисках съестного.
- У меня для такой операции пока не хватает «фронтовой закалки… - огорчился путник и прошёл мимо.
Впереди кого-то хоронили и брели раненые… С грузовика оглушительно залаяла по немецкому самолёту автоматическая зенитная пушчонка.
- Та-тах! Та-тах! Тэтах!..
Но всё мимо… Вдруг пошла целая серия разрывов от залётных снарядов. Дальше, ближе, рядом. На землю свалился окровавленный часовой, который стоял у штабной землянки.
- Вот мне повезло, околачиваюсь в тылу… - думал, наверное, он минуту назад.
Схватился за ногу пожилой солдат, шедший слева. Рядом с ним присела на колени хрупкая девчушка-санинструктор. Она заревела в три ручья, дорожки слёз бежали по грязному, много дней не мытому лицу.
- Руки дрожат, видать растерялась. – Определил наблюдательный Сергей. – Недавно на фронте!
- Давай я сам всё сделаю.
Опытный солдат спокойно снял ватные штаны и перевязал кровоточащую дырку у себя на бедре. Он даже нашёл силы утешить девицу:
- Дочка, не бойся, не плачь!
- Не женское это дело - война. – Подумал Косиков и нырнул в спасительное нутро землянки Ваулина.
***В армейской жизни под Капищем уже сложился своеобразный ритм. Ночью подходило пополнение: пятьсот - тысяча - две тысячи человек. То моряки, то маршевые роты из Сибири, то блокадники, переправляемые по замёрзшему Ладожскому озеру.
- Какие из них вояки? – посмотрев на измождённых солдат, определял Ваулин. – Все погибнут в первом же бою!
Они с Сергеем вышли покурить на воздух и мрачно смотрели на монолитную колонну смертников.
- Утром, после редкой артподготовки, они пойдут в атаку и останутся лежать перед железнодорожной насыпью. – Тихо произнёс военврач.
Красноармейцы двигались черепашьим шагом, пробивая в глубоком снегу траншеи, да и сил было мало, особенно у ленинградцев.
- Обиделось на людей небо крепко, снег идёт, не переставая который месяц…
Поэтому убитые не падали, застревали в сугробах. Трупы тут же засыпало свежим снежком, а на другой день была новая атака, новые трупы.
- На покури, - лейтенант протянул Косикову трофейную пачку.
- Я не курю…
- Кури, быть может эта папироса последняя в твоей жизни...
- Крепкие! – закашлялся рядовой после нескольких затяжек.
- Ерунда немецкая! – сказал военный врач и, выбросив окурок, вернулся в землянку.
Там кроме них никого не было, и они могли спокойно поговорить.
- Давай выпьем! – предложил хмурый Алексей.
- Мне нужно возвращаться…
- Не спеши отправиться в ад. – Пошутил врач и достал котелок со спиртом. - Без нас не начнут.
- Может не надо?
- Водка - наш враг... Но кто сказал, что мы боимся врагов?!
Сергей звонко рассмеялся и обречённо подставил мятую жестяную кружку.
- В начале войны немецкие армии вошли на нашу территорию, как раскалённый нож в масло. – Выпив залпом грамм двести, рассуждал Ваулин. - Чтобы затормозить их движение не нашлось другого средства, как залить кровью лезвие этого ножа… Постепенно он начал ржаветь и тупеть и двигался всё медленней. А кровь лилась и лилась. Так сгорело ленинградское ополчение. Двести тысяч лучших людей города.
- Кто-то же остался?
- Я вот выжил, но не в том дело… - горячился врач и вскочил на ноги. – Главное что нож остановился. Однако он ещё прочен, назад его подвинуть трудно.
- Подвинем! – уверенно пробасил Сергей.
- Какой ценой? – громко закричал лейтенант.
- Тише, тише…
Военврач нервно закурил цигарку и прошёлся по землянке, где он жил и принимал больных.
- Ты не думай, я патриот страны, - нормальным голосом сказал Алексей, - но не могу смотреть на это… Кадровая армия погибла на границе. У новых формирований оружия в обрез, боеприпасов и того меньше. Опытных командиров - наперечёт. В бой идут необученные новобранцы…
- Я сам таким был!
- Вот-вот. – Кивнул раскрасневшийся лейтенант. - Встаёт сотня красноармейцев, и бредёт по глубокому снегу под перекрёстные трассы немецких пулемётов… А немцы в тёплых дзотах, сытые и пьяные, наглые, всё предусмотрели, рассчитали, пристреляли и бьют, бьют, как в тире…
Пока Ваулин нервно перемещался по ограниченному пространству, Косиков с удовольствием поглощал закуску.
- Я часто бываю в штабе дивизии, и однажды увидел оперативную карту района Капищ. – Сказал Ваулин и остановился рядом с едоком.
- И что там?
- Представляешь, - Алексей удивлённо поднял брови, - она усыпана номерами частей, а солдат в них нет. Одни штабы в тылах и в них сидят трусливые командиры…
- Не все же командиры подлецы! – лениво возразил Сергей.
- Происходит своеобразный естественный отбор. – Рассуждал горячий врач. - Слабонервные и чувствительные не выживают. Остаются жестокие, сильные личности, способные воевать в сложившихся условиях. Им известен один только способ войны - давить массой тел.
- Кто-нибудь да убьёт немца…
- И всегда одна плата - кровь. – Ваулин сжал кулаки. - Иваны идут в атаку и гибнут, а сидящий в укрытии гонит и гонит их… Удивительно различаются психология человека, идущего на штурм, и того, кто наблюдает за атакой - когда самому не надо умирать, всё кажется просто: вперёд и вперёд!
Сергей молчал, тщательно пережёвывая предложенный офицером бутерброд с маслом, и запивал земляничным чаем.
- Почему же мы идём на смерть, хотя ясно понимаем её неизбежность? – сам себе задал вопрос лейтенант. - Идём, не просто страшась смерти, а охваченные ужасом, и все же идём!
- Просто встаём, потому что надо! – вставил рядовой и отправил в рот собранные крошки.
- Вот именно, - загорелся Ваулин и подтвердил: - Вовсе не воодушевленные какими-то идеями или лозунгами, а потому что надо!.. Так, видимо, ходили умирать и предки наши на Куликовом поле либо под Бородино.
Снаружи была слышна густая матерная брань мужиков из пополнения, которое проходили мимо землянки санчасти и чем ближе они подходили к передовой, тем быстрее мат переходил в хриплый вой пока пули и осколки не затыкали орущие глотки…
