Юрий Яковлев - Неприкосновенный запас
— Я мог бы забросить вашего человека в район Нового моста, но, как вы понимаете, садиться там негде — кругом немцы. А парашюта у меня нет.
И тогда кто-то из бойцов сказал:
— У нас где-то был парашют. С прошлого года…
— Его, наверное, на бинты разрезали.
— Нет, валяется под нарами. Я подметал — видел.
— Не годится этот парашют. С ним человек разбился насмерть. Прыгнул, а парашют не раскрылся.
— Может быть, неправильно сложили? — сказал летчик. — Девчонки ведь складывают, а что у них на уме, у девчонок? Потом парашюты не раскрываются.
— Может быть, девчонки, а может быть, и не девчонки, — заметил командир. — А человек разбился. Кто с таким парашютом прыгать будет?
И тут вперед вышел парень, худой, хрупкий, совсем молоденький. В штатском пиджачке на трех пуговках. Он вышел и говорит:
— Я… прыгну.
— Зимородок! Выдумал тоже, — зашумели партизаны. — Ты хоть парашют видел когда-нибудь? Ха-ха!
— Я прыгал… пять раз! — твердо сказал парень.
Командир вспыхнул.
— Нам смертники не нужны. Нам нужны живые бойцы. У нас нет такого инкубатора, который поставлял бы бойцов в нужном количестве.
— Я прыгну! — повторил Зимородок.
— Не разрешу.
— Так ведь выхода нет.
Командир задумался.
— Я дам тебе лошадь, — сказал он. — На лошади сидеть можешь?
Зимородок ничего не ответил.
Только через некоторое время он все же разыскал парашют, притащил его летчику. Отряхнул с шелкового купола хвою, землю и разложил на траве.
— Проверь, пожалуйста.
Летчик отбросил папироску и сказал:
— Посмотреть я могу. И складывать я умею. Нас учили. Но если есть в парашюте неисправность, я не замочу. Не знаю тонкостей.
Он опустился на колени и стал укладывать парашют, и Зимородок помогал ему, расправлял стропы, придерживал купол, который от ветра поднимался и опадал, как живой.
— Ты только ничего не говори командиру, — попросил Зимородок. — На лошади я никуда не успею. А ты меня в два счета добросишь.
— Черт с тобой, — сказал летчик.
Перед самым вылетом, когда уже стемнело, Зимородок с помощью летчика стал надевать парашют. Летчик помогал ему подгонять лямки, а Зимородок старался все делать сам, но получалось у него все как-то неловко. На гражданском пиджачке ранец и лямки выглядели смешно, они как бы связывали парня по рукам и ногам.
Летчик помог Зимородку забраться в кабину. Подал ему мешок со взрывчаткой. И натянул на себя шлем. Загрохотал двигатель. Самолетик затрясло, залихорадило. Он сорвался с места и побежал по лужку. Потом сделал прыжок. И растворился в темноте леса и неба.
И тогда, уже в полете, Зимородок наклонился к летчику и потряс его за плечо.
— Послушай, что надо делать, чтобы парашют раскрылся?
— Ты же прыгал! — Летчик резко повернулся к своему пассажиру.
— Не прыгал я, — признался Зимородок.
— Что же ты голову морочишь? — закричал летчик. — Возвращаюсь!
— Не ори! Тише! Спокойствие! — Молодой партизан крепко сжал плечо летчика. — Договоримся тихо. Инструкцию помнишь?
— Помню, — опешил летчик.
— Говори по инструкции.
— Надо дернуть за кольцо. Это я и так помню.
Зимородок очень спокойно сказал:
— Вот и все… Вот и ладно… — Потом он затих, долго копался и снова спросил: — Что-то я не найду кольца.
— На передней лямке!.. — из своей кабины закричал летчик. — Слушай, ну тебя к черту, я возвращаюсь!
— Не шуми. Я нашел кольцо. Я дерну.
Летчик был в полной растерянности. Он не знал, что ему делать, и громко, чтобы перекричать грохот двигателя, честил своего пассажира:
— Сдался ты на мою голову! Встречаются же такие зимородки!
— Встречаются же такие зимородки! — сказал Седой и вышел из тира.
Марат, Василь и Зоя Загородько немного еще потоптались у «огневого рубежа» и тоже вышли из тира. Седой шел сам по себе, а ребята сами по себе. Ничто их не связывало. Но какая-то невидимая ниточка продолжала тянуться от летчика к ребятам.
— Дурной какой-то Зимородок, — пробурчал Василь.
— Встречаются такие чудаки, — сказала Зоя Загородько.
Марат молчал, занятый своими мыслями: Зимородок будил в нем любопытство.
— Чудаков на свете много, — сказал он. — Но кто из-за своего чудачества станет рисковать жизнью? Ты рисковал жизнью? — вдруг спросил он Василя.
Тот замотал головой.
— А ты, Зоя Загородько!
— Я болела дифтеритом, и врачи говорили маме…
— Не то! — отрезал Марат. — Интересно, как этому Зимородку удалось прыгнуть?
— А он не прыгал, — с уверенностью сказал Василь. — Летчик привез его обратно, с таким хлопот не оберешься.
Но Марат пропустил слова друга мимо ушей.
— Как же он прыгнул?.. Подождите!
Марат неожиданно прибавил шагу. Среди проходящих он искал глазами Седого. Ребята потянулись за ним. Наконец на другой стороне показалась белая голова. Седой стоял на остановке, ждал автобуса.
Марат перебежал на другую сторону и подошел к бывшему летчику.
— Скажите, как он прыгнул… Зимородок?
Седой удивленно посмотрел на мальчика.
— Зимородок-то? — он усмехнулся. — Я сам толком не знаю. Мы попали под заградительный огонь. Вероятно, в этом месте наши бомбардировщики шли через фронт. Я лег на левое крыло, чтобы сделать вираж и вернуться. Зимородок вцепился мне в плечо: «Ты куда?» Я ему крикнул: «Отвяжись!» Тут снаряд разорвался совсем близко. Машину швырнуло в сторону. А когда наконец мне удалось прижаться к лесу и все стихло, я оглянулся — сзади никого не было. Улетел Зимородок.
— Как улетел? — спросил Марат.
— Не знаю… Может быть, когда я ему крикнул «отвяжись!», он отвязался от сиденья и выпрыгнул. А может быть, вывалился на крутом вираже. Мне было не до него.
— Ну да… не до него… — задумчиво повторил Марат.
В это время подошел автобус и увез Седого.
И когда автобус отъехал от остановки, Маратом овладело какое-то странное щемящее чувство, словно на этом пыльном городском автобусе уехал не случайный знакомый, Седой, а отчаянный парнишка по прозвищу Зимородок.
— Улетел Зимородок, — одними губами произнес Марат.
— Да ладно тебе! — Подоспевший Василь ткнул его в бок.
А Зоя Загородько потянула Марата за рукав.
— Но как он приземлился? — Марат сорвался с места и побежал за автобусом.
Главное было узнать, как он приземлился! Но автобус был уже далеко.
Марат остановился. Ребята догнали его.
— Надо будет разыскать Седого. Как это я упустил его? Может быть, твой отец знает его? — спросил он у Зои Загородько. — Летчики все знают друг друга.
— Я спрошу, — пообещала Зоя.
И все трое пошли своей дорогой.
4Уехал Седой. Улетел Зимородок. Течение времени подхватило троих одноклассников и понесло их дальше. И ничего в их жизни не изменилось. Но маленькое незаметное зернышко, оброненное бывшим летчиком, неожиданно проросло в сердце Марата. Зимородок как бы встал за его плечами, в пиджачке, изрядно помятом лямками парашюта, и глуховатым голосом спросил:
«Послушай, что надо сделать, чтобы парашют сработал?.. Я ни разу не прыгал… Куда запропастилось это кольцо?..»
Было в Зимородке что-то неокрепшее и даже беспомощное, и вместе с тем его поступками двигала отчаянная отвага. Ему было труднее, чем закаленным, опытным бойцам, но он надел парашют, снятый с мертвого солдата. Он делал свое военное дело, не задумываясь о том, что это может стоить ему жизни. А может быть, он, неумеха, просто не научился дорожить жизнью?
Сам того не замечая, Марат привязался к Зимородку, и между ними завязалась таинственная, никому не ведомая дружба. Теперь Марат все чаще искал ответа на вопрос: раскрылся парашют или был действительно неисправным? Был ли взорван мост? Жив Зимородок или погиб? На эти вопросы мог ответить только Седой.
Марат отправился в тир в надежде встретить летчика.
В тире шла своя раз и навсегда заведенная жизнь. Утром здесь редко звучали выстрелы. Днем поднималась беспорядочная стрельба — днем тир принадлежал ребятам. Сколько несъеденных завтраков обращалось здесь в маленькие свинцовые пульки, которые чаще летели «за молоко» и значительно реже со звоном ударялись в металлические кружочки, опуская шлагбаум и заставляя вертеться мельницу.
Вечером в тир приходили взрослые. Среди них было немало людей, которые в свое время держали в руках куда более грозное оружие и стреляли не по мишеням, а по врагу. Бывшие фронтовики заходили в тир проверить глаз и руку.
Марат перешагнул порог и подошел к «огневому рубежу». Бабка сидела неподвижно, как неживая, и только в ее толстых красных пальцах электрическими искорками вспыхивали кончики проворных спиц.
— Здравствуйте!
Бабка не ответила на приветствие.
— К вам не заходил такой… седой?
— Разные ходят. И седые и лысые. Стрелять не будешь? Тогда проходи, проходи…
— Мне он очень нужен.
