Сергей Скрипаль - Жизнь и приключения Федюни и Борисыча
Ни от кого ничего не добившись, женщины посовещались и решили сами сделать своим мужикам Новогодний подарок.
Свою подготовку и хлопоты они держали в таком секрете, что ни Федюня, ни Борисыч, ничего не подозревая, как жили, так и продолжали жить. И поэтому Большой Сюрприз удался.
Накануне Нового года женщины объявили своим мужчинам, что их ожидает поездка в Турцию, и вручили им по туристической путёвке.
После того, как первый шок прошёл, и до мужиков начала, хоть и с трудом, доходить объявленная информация, начались скорые сборы.
Впрочем, вещи собирали жёны, а Федюня и Борисыч собрались посоветоваться, что брать с собой и как вести себя в неизвестной далёкой Турции, но больше просто курили, болтали.
– Тюрки, думаю я, это что-то вроде афганцев. Тоже мусульмане, тоже чернявые, – размышлял Федюня, пуская аккуратные кольца табачного дыма в потолок кухни.
Разыгравшаяся за окном метель ударила снежным зарядом в окно, заставила нервно вздрогнуть задумавшегося Борисыча.
– Тьфу ты, чёрт! Зима не на шутку разошлась, – глянул он в окно и задёрнул занавески. – Не знаю, Федь, про них ничего, никогда не интересовался. Они, кажется, как наши азербаржанцы, – споткнулся на трудном слове Борисыч. – Я больше думаю о том, какие у нас девчонки молодцы – сделали нам поездку. Меня такое зло берёт на нашу страну! Мы с тобой в Афгане отслужили честно, тебе ли не знать! Присяге и стране не изменили, долг солдатский выполнили до конца. А в ответ? Получается, что мы только девчатам нашим и нужны? Я не хочу «халявы», меня не надо на руках носить, но вот так – кинуть, как картофельные очистки! Ты же знаешь, что девчонки по комитетам ходили?
– Знаю, – кивнул Федюня. – И по комитетам, и по администрациям и даже по собесам. На хрен мы с тобой не нужны своей Родине. Вот, и правда, бросить всё к чёртовой матери, собрать шмотки, семью и уехать жить в другую страну! Руки есть, ноги есть, как нибудь проживём.
– Не проживёшь, – спокойно возразил другу Борисыч. – Родине то ты сейчас не нужен, да только она тебе нужна. Ты то как раз самый первый без России не проживёшь. Месяцок прокантуешься, а потом пешком по бездорожью прибежишь назад.
– Это ешё почему! – возмутился Федюня таким сомнением в своём потенциале.
– А потому, мой дорогой братуха, что таких рас…гильдяев, как ты, только Российская земля носить и сможет! – рассмеялся Борисыч.
– Шучу, шучу. У тебя душа не так устроена, чтобы ты смог на чужой земле счастливым стать. Тебе кроме хорошей жратвы, дорогой иномарки и большой квартиры, будет так не хватать вот этого всего…
Борисыч показал рукой в темнеющее окно, за которым пуржила белая круговерть, как бы желая показать Федюне необъятные Российские просторы и родное село и многое другое, что глазами увидеть нельзя, и чего будет так не хватать иностранному гражданину Федюне.
– Да ну, на фиг! – загорячился кандидат на смену гражданства. – Без нашей распутицы да безработицы я не проживу? Ха! Да в хороших условиях!.. Да ты меня накорми, напои и в баньке вымой!... Да я тогда через десять дней забуду и эту страну и то, что в ней жил когда то!....
– Да нет. Это в тебе обида говорит. В нашей грязи непролазной и в том, что сейчас вокруг творится, конечно, хорошего ничего нет. Сам я на свою страну злюсь. А…, – Борисыч покрутил рукой в воздухе, подбирая нужные слова, но подобрать их не смог. – Не, я не сильно учёный, и объяснить то, что чувствую, тебе не смогу. Самим надо браться за дело, думать и нашу жизнь менять. Здесь, на нашей земле менять. Жить то мы всюду сможем, только счастливы нигде не будем. Вот увидишь, сейчас поедем в Турцию, и ты за эти десять дней взвоешь и никакой заграницы не захочешь. А девчата молодцы! Это ж как дорого! И – хитрые, не проболтались до последнего! Я сначала распсиховался. При том, что денег не хватает постоянно ни хрена, какая Турция!? А потом поостыл и подумал…
Чего мы с тобой в этой жизни хорошего видели? Повидали то много всякого, но хорошего было немного. А и правда, хорошо хоть куда-нибудь съездить. Хоть в Турцию, хоть к чёрту на рога. От нашей жизни дней десять отдохнуть.
На том и порешили.
Сборы недолги. Прощание, напутствие: «Не нажираться! Там с этим строго!», и поехали отдыхать русские мужики из морозной снежной зимы в далёкую тёплую Турцию.
Поселили друзей в пятизвёздочном «Истанбул отеле», за сто десять долларов в сутки. Узнавая что почём, Федюня с Борисычем сначала ахали и удивлялись, душила жаба экономности и воздержания, а потом махнули рукой на всё. Один раз живём! Может быть, больше никогда не придётся так отдохнуть.
Федюня первые дни «зудел» Борисычу, мол, вот это жизнь! Нам бы так! Вот это сервис! Это тебе не Российское село! Потом успокоился и притих.
Начали изучать неизвестную Турцию с пляжа «Истанбул отеля». Прежде чем залезть в море, Федюня с Борисычем осмотрели окрестности. Широкий бетонный пандус плавно и красиво стекал к самой воде. На пляже были разбросаны лёгкие кресла с закрытыми зонтиками и штабеля пластиковых лежаков, что однозначно говорило – народ здесь плещется.
В первые дни Федюня долго забредал в воду, немного стесняясь своих кривоватых ног, белого, как непечёное тесто, тела, семейных трусов синего цвета в белый горошек и нескольких шрамов, подаренных душманскими осколками. Но уже через неделю, освоившись на приветливом берегу, и Федюня и Борисыч стали чувствовать себя увереннее.
Сегодня Борисыч решил сначала погодить с водными процедурами, а Федюня потихоньку хэкнул, бросаясь в мелкую волну, и погрёб шумными размашистыми гребками.
– Странный народ эти турки, – размышлял Федюня, то погружаясь с головой, то выныривая. – Чего это они пялятся? Январь, конечно, но водичка-то – класс!
Федюня повернул к берегу, стараясь придать своим гребкам изящность, плавность и грациозность. Среди зрителей наверняка есть женщины! Правда, здесь, в Турции, от знакомства с женщинами лучше бы воздержаться. Можно так попасть!
Ах, женщины, женщины! Федюня подумал про жену Таисию, родной дом и аж остановился в воде, когда вспомнил важнейшее событие, которое они с Борисычем, усыплённые ласковой Турцией чуть не пропустили на фиг!
– А всё Борисыч! – негодовал Федюня, лихорадочно выгребая к берегу. – Давай, поживём как люди! Может, уже никогда не удастся… Отвлекись ты, говорит, хоть на десять дней, не думай о доме! Как же! Ага!
Борисыч уже стоял на берегу. Когда только успел окунуться? Смахивал с огромного живота солёные капли и, подпрыгивая на одной ноге, ладонью выбивал воду из уха, когда мимо него, чуть не сбив с ног, по направлению к отелю стремительно пробежал Федюня.
– Федь! – вслед удаляющейся спине и развевающемуся широкому, подхваченному на бегу полотенцу, крикнул Борисыч.
Куда там!
Поглядывая на волны, оставленные в море стремительным, как катер, пловцом, прикидывая, что могло такого случиться с другом в воде, Борисыч заволновался. Он уж было совсем засобирался в отель, размышляя и так и этак, какая водяная дрянь и за какие места может цапнуть в здешних водах, когда сам предмет его душевного волнения бодро подбежал к скамейке. С артистичностью киношного разведчика, как ему казалось, оглянувшись по сторонам, Федюня аккуратно опустил на скамейку небольшую дорожную сумку с надписью «Аэрофлот» на боку.
– Фу, запыхался, – заговорил он.
В ответ на вопросительный взгляд друга затараторил:
– Вот ведь, Турция, как убаюкала! Чуть не забыл! Да и ты тоже хорош, ни хрена не помнишь! Чтобы ты делал без меня? А турки – бусурманы чёртовы! Праздник у них – рамадан, точно, как у афганцев. Не пей на виду у всех, – оскорбиться могут! Черти нерусские…
Федюня достал из сумки бутылку водки, завёрнутую для маскировки в бумажный пакет, поставил его на скамью. Руками переломил пополам для себя и Борисыча небольшой батон местного салями, и продолжал говорить без остановки:
– Да и в полицию загреметь можно! А полиция у них тут о-го-го! Я первый раз аж подпрыгнул, когда ехали в отель и автодорожные полицейские что-то рявкнули в мегафон. Помнишь? Все машины остановились, освободили переход для пешеходов. Ха! У нас бы в городе так! А всё же турки –дураки. Я не хотел бы в Турции жить. Русский язык они не понимают и со стаканами в номерах у них тут проблема.
Федюня протянул Борисычу наполненную до краёв водкой, тоже завёрнутую в бумагу, вазочку из номера.
– Между прочим, водочка по пять долларов за бутылку, – с гордостью расточителя и прожигателя жизни сказал Федюня.
Борисыч сдвинул свою вазочку с вазочкой Федюни, приглушенно чокаясь :
– Ну, что… хм, давай, Федюня! За что пьём то? Что за событие?
Уже начавший выпивать Федюня поперхнулся, пролив из краешка рта струйку водки себе на грудь, но доглотал до конца.
Изумлённо косясь глазом на ничего не понимающего, смеющегося Борисыча, торопливо откусил от колбасы. Прожевав и проглотив кусочек, отдышавшись, с негодованием накинулся на друга: – Ты чего, турок хренов! Вообще тут опупел? Родину забывать начал? Нехристь! Сегодня ж Старый новый год!
