Марина Чечнева - «Ласточки» над фронтом
— А знаете, Раскова формирует женский авиаполк. Попытайте счастья!
Лида вместе с Надей Васильевой и Раей Ароновой поехали и разыскали Марину Михайловну и сказали о своем желании стать военными летчиками.
— Как закончили аэроклуб? — спросила Раскова Демешову.
— Хорошо. Инструктором работала.
— На фронт пойдете?
— Пойду, — решительно и твердо ответила Лида.
— Ну, быть по сему, — и Марина Михайловна пожала руку девушке…
Как самое дорогое хранит Лидия Константиновна Демешова свою летную книжку. Перелистает порой ее хрупкие странички, пробежит глазами по скупым строчкам — каждая дышит грозным воздухом войны, немногими емкими словами рассказывая об одном из трехсот боевых вылетов, выполненных штурманом легкого бомбардировщика Л. Демешовой.
…В один из вечеров, еще до наступления темноты, экипаж Клавы Серебряковой — штурманом в нем была Лида — перелетал на аэродром подскока, чтобы с него ночью вылетать на бомбежку войск противника. Неожиданно девушки увидели фашистский истребитель. Зайдя в хвост нашей машине, фашист обрушил на «ласточку» огонь. Струи снарядов и пуль ударили по двигателю и кабине. В то же мгновение резкая нестерпимая боль в руке заставила Лиду вскрикнуть.
— Лида, самолет подбит! Как ты?
— Ничего, Клава, все нормально, — ответила Лида и стиснула зубы от боли.
Умело маневрируя и пользуясь сгущавшимися сумерками, Клава ушла от преследовавшего их самолета и посадила машину на поле. Здесь, на земле, Лида сказала подруге:
— Я ранена, Клава.
— Двигаться можешь? — с волнением глядя в побледневшее лицо своего штурмана, спросила Серебрякова.
— Могу, только руку надо покрепче перевязать. Добраться до госпиталя помогли девушкам наши бойцы. Посадили в машину, и когда на дороге встречались заторы, шофер, высунувшись из кабины, громко кричал:
— Пропустите! Раненую летчицу в медсанбат везу! Дорогу, как это не было трудно, тут же освобождали…
В госпитале Демешова пробыла недолго — торопилась в полк. Как мы обрадовались, увидев Лиду снова «дома» — окружили, затормошили. Карие глаза ее сияли от радости, побледневшее, осунувшееся после ранения лицо светилось счастьем. Но вот кто-то, не рассчитав силы, прижал Лиду покрепче, она охнула и сморщилась от боли:
— Ой, рука! Еще не совсем зажила, — смущенно объяснила она окружившим ее девушкам.
Рана еще не успела как следует зажить, а Лида уже снова вылетала на выполнение боевых заданий. В полете, когда приходилось напряженно работать с прицелом и оборудованием, руку сводило судорогой. Лида, превозмогая боль, действовала одной рукой, а на земле продолжала тренировать себя…
Наши маленькие По-2 не давали покоя гитлеровцам. В любую погоду мы появлялись над вражескими позициями на малых высотах и бомбили их. Каждый боевой вылет требовал огромного напряжения сил, тщательной подготовки, проявления разумной инициативы, непрерывной осмотрительности, беззаветной отваги. Бывало, что какой-то экипаж попадал в безвыходное, казалось, положение, но мужество и мастерство летчиц и штурманов, несокрушимая воля к победе, всегдашняя взаимовыручка помогали выходить победителями в самых невероятных условиях.
Как-то ночью Серебрякова и Демешова вылетели бомбить аэродром противника. Неожиданно подруги увидели, как голубые щупальца прожекторов цепко схватили самолет. «Ласточка» бьется, словно в тенетах, пытаясь вырваться, но разрывы зенитных снарядов все теснее смыкаются вокруг нее.
— Клава! Надо выручать наших!
— Попробую! Иду на прожектор — готовься!
Клава повела машину прямо на вражеский прожектор. Лида метко сбросила на него бомбы — и он погас.
— Теперь за пулемет, Лида!
— Есть!
Огненные трассы потянулись к прожекторам. Самолет вырвался из-под обстрела.
На земле, когда сели на свой аэродром, командир полка Е. Д. Бершанская подозвала экипажи и, обращаясь к командиру эскадрильи Никулиной, сказала:
— Кто вас выручил сегодня, знаете? Клава Серебрякова и Лида Демешова. Они вас спасли от верной гибели…
Подруги крепко обнялись.
Весной сорок четвертого года наш полк находился на крымской земле. Началась операция по очищению Крыма от врага. Мы принимали в ней самое активное участие.
Переняв опыт летчиков нашей 2-й гвардейской Сталинградской дивизии, экипажи стали брать увеличенную бомбовую нагрузку.
Ту ночь Лида Демешова запомнила на всю жизнь. Экипаж Серебряковой и Демешовой вылетел на задание — бомбить вражеский аэродром. Стояла кромешная тьма, такая, какая бывает лишь в южные ночи.
Недолгий полет по маршруту — и вот впереди, в абсолютно черном небе, заметались яркие лучи прожекторов. Скорей бы цель! Штурман напряженно отсчитывает минуты полета. Наконец самолет вышел из зоны обстрела. Тут же летчица и штурман заметили вражеский самолет, который заходил на посадку.
Серебрякова подстроилась к нему в хвост: пусть фашисты думают, что это свой! Фашистский летчик приземлился, а Демешова в это время сбросила на аэродром бомбы. В следующее же мгновение гитлеровцы начали бешеный обстрел. Отважный экипаж прорвался сквозь огненный шквал. А когда девушки вернулись на свой аэродром, в их самолете насчитали почти тридцать пробоин…
Этот полет припомнила Лидия Константиновна, когда несколько лет назад поехала с дочерью на отдых в Крым. Многое связывает нас с этой героической землей, обагренной кровью ее бесстрашных защитников. 1150 боевых вылетов совершил наш полк в боях за Севастополь. Наше гвардейское знамя украсил боевой орден.
А тогда, летом 1944 года, Лида Демешова увидела город-герой вскоре после освобождения его от гитлеровцев — она ехала на лечение. Потрясенная, в слезах, стояла она среди руин. На месте знакомых зданий лишь обгоревшие развалины.
— Стою, плачу, — рассказывала Лида, — такую красоту уничтожили гады. Вдруг подходит женщина пожилая и успокаивает: «Поднимем город, дочка, не плачь! Вот увидишь — приезжай после войны!» Я вспоминала эту женщину, когда мы с Людой бродили часами по удивительно живописному городу, словно птица Феникс, восставшему из пепла. Привела я дочку к обелиску, на котором высечены наименования частей, принимавших участие в освобождении Севастополя. Среди них и наш родной полк. И снова — в который раз рассказывала ей о наших замечательных девушках… Молодые должны знать прошлое.
Активистка военно-патриотической работы, Лидия Константиновна вместе с боевыми подругами — жительницами Саратова делает для этого все, что в ее силах. Долгое время была секретарем секции ветеранов Великой Отечественной войны при областном краеведческом музее, участвовала, пока позволяло здоровье, в походах молодежи по Саратовской области. Сейчас часто выступает перед учащимися в школах, институтах, ГПТУ, перед допризывниками на заводах. Об этом она пишет и в письмах.
«Больше всего меня радует, — пишет Лидия Константиновна в одном из последних писем, — что в ответ на нашу просьбу в обком КПСС в г. Энгельсе сделали новый памятник — обелиск на могиле наших девушек. Мы — однополчане в марте и 9 Мая бываем здесь обязательно. И знаешь, в День Победы школьники всегда приносят к памятнику живые цветы, возлагают венки. Трогает внимание ребят из школы-интерната № 1 — они постоянно ухаживают за могилой. В этой школе хороший музей — много в нем материалов о нашем полку. И в саратовских школах № 93 и № 94 — музеи, посвященные женским авиационным полкам. Ребята часто приглашают нас к себе. Ведем переписку и со школьниками из других мест. Хорошую встречу организовал как-то обком комсомола, встречу летчиц воспитанниц Саратовского аэроклуба с комсомольцами школы № 19 Северодвинска. Выступали и О. А. Клюева, О. Т. Терес, Н. В. Агушева-Худякова. Как слушают ребята! Надо видеть их глаза… Просят часто дать что-нибудь для музея — а не так много и сохранилось-то. Мы же не думали в те дни, что это станет историей. Мы просто сражались за Родину, делали все, что могли для нашей общей Победы».
Такие трудные и долгие экзамены…
Жаркий летний день. Бледно-голубое небо словно выцвело от жары. Душно. Пахнет разогретой травой. И только по временам ветерок приносит прохладу со стороны реки. Аэродром наш в эти летние дни располагался в Белоруссии, рядом с Неманом.
Устроившись недалеко от штаба полка, мы горячо обсуждали результаты последних боевых вылетов. Шло заседание партбюро. Оно неожиданно было прервано. Прибежал запыхавшийся боец — в нескольких километрах от аэродрома немцы обстреляли нашу машину с бойцами батальона аэродромного обслуживания.
— Связному самолету вылететь на разведку, — приказала командир полка. Экипажам Макаровой, Тепикиной и Смирновой подготовиться к вылету. Полетите среди бела дня, так что на цель заходите на высоте не ниже девятьсот метров.
