Николай Какурин - Гражданская война. 1918-1921
первое — нельзя ли ускорить взятие Петровска для вывоза нефти из Грозного;
второе — нельзя ли завоевать устье Урала и Гурьева для взятия оттуда нефти, нужда в нефти отчаянная. Все стремления направьте к быстрейшему получению нефти».
К концу 1918 г. укрупнение партии и перестройка ее работы под лозунгом «Все для победы» дали себя отчетливо знать. Член центральной военной комиссии т. Мехоношин, [140] говоря о том значении, какое имеют партийные мобилизации и связанное с этим количественное увеличение их на фронте, добавлял: «На фронте одновременно с борьбой ведется и организация деревни. Можно смело сказать, что нигде крестьяне так хорошо не организованы, как в прифронтовой полосе. Большая организационная работа идет и в тылу противника. Там организуются в помощь нам рабочие дружины, даже создаются советские базы».
О том, как велики были партийные мобилизации, можно судить по тому, что в октябре 1918 г. больше чем в 2/3 красноармейских частей Поволжско-Уральского фронта были организованы коммунистические ячейки. Работа коммунистов, присланных из красных центров, совершенно преобразила прифронтовые полосы. Всюду организовались комитеты бедноты, и корреспонденции того времени отмечали, что здесь, т. е. на Поволжье и на Урале, «местное трудящееся население только теперь, надо сказать, проснулось для революции и зажило революционной жизнью».
Особенно много дали на фронт Москва и Петроград, но 1 ноября 1918 г. вернувшийся из поездки на Восточный фронт (3-я армия) т. Зиновьев докладывал Петроградскому совету, что все «это ничтожно по сравнению с тем, что делается на фронте». На Лысьвенских заводах из 15 000 рабочих остались только 3000. Остальные были на фронте. «Когда, — говорил докладчик, — после этого слушаешь комплименты Петрограду, то с болью в сердце сознаешь, что они нами не заслужены. Мы не дали такого процента, как Лысьва… Мы должны сделать в десятки раз больше».
Советская Россия выдвинула лозунг создания трехмиллионной армии, куда коммунистический город должен был дать 300 000–500 000 бойцов пролетариата.
Партийные мобилизации неуклонно продолжались, и когда в результате германской революции создался новый Западный фронт, то Петроград провел мобилизацию тысячи коммунистов. Начинались мобилизации национальных секций. В соответствии с лозунгом «Все для армии» в Москве, Петрограде и ряде других городов проводились такие мероприятия, как обследование казарм, создание для того «троек», всяких видов помощи Красной Армии, организации отправки новогодних подарков Красной Армии и т. д. [141]
Углублялась политическая и воспитательная работа в рядах Красной Армии на фронте и в тылу, и в то же время неизменно крепко сохранялась связь тыла с фронтом. В конце декабря 1918 г. красноармейцы слали с фронта рабочим братский привет и горячее спасибо за присланные подарки. К этому они добавляли: «Эти подарки для нас дороже всего. Мы верим в победу социализма. Мы верим в единую семью труда. Трудно сейчас, и, может, будет еще труднее, но мы знаем, что за нами бьется чуткое сердце пролетариата».
Такого единства и спайки класса и партии, армии и всей трудовой страны не могло быть в лагере контрреволюции. Наоборот, соглашательские партии меньшевиков и эсеров вступали на второй год Гражданской войны под знаком продолжавшихся в их рядах раскола и падения всякого авторитета в массах. Об этом красноречиво говорят следующие данные. В январе 1918 г. меньшевики на первом съезде профсоюзов располагали 16 % из общего количества всех мест. В январе 1919 г. их участие на втором съезде выразилось всего в 6 %.
Наиболее сильно раскол охватил партию эсеров. Официально партия эсеров держалась политики непримиримости как по отношению к советской власти, так и по отношению к контрреволюционным правительствам, причем девятый съезд этой партии рекомендовал своим членам воздержаться от открытых выступлений против советской власти, допуская эти выступления в стане контрреволюции. На деле же правое крыло партии, возглавляемое Авксентьевым и Зензиновым, осталось на платформе сотрудничества с интервентами и поддержки контрреволюционных правительств. Многих членов партии эсеров можно было встретить в числе самых активных участников буржуазных заговоров в тылу красного фронта. Левое крыло эсеров продолжало проявлять свою непримиримую враждебность по отношению к коммунистической партии, пытаясь колоть ее «булавочными уколами» в моменты наиболее напряженного положения на фронтах. Буржуазные контрреволюционные партии, от кадет и правее, сохраняя по-прежнему свой ничтожный удельный вес, проявляли себя, главным образом, в организации различных заговоров. Совершенно не рассчитывая по опыту 1918 г. на успех своих самостоятельных выступлений, они [142] поэтому приурочивали их подготовку ко времени приближения к ним линии фронта и усиленно насаждали шпионаж во многих частях и учреждениях Красной Армии, используя для этой цели классовую разнородность командного состава. Однако все эти заговоры, не достигая своей цели, своевременно раскрывались органами диктатуры пролетариата — ВЧК ОГПУ и быстро ликвидировались.
Гражданская война на всем своем протяжении сопровождалась периодическими колебаниями основной крестьянской массы или отдельных ее прослоек, выливавшимися иногда в волнения и открытые выступления против советской власти. Причины и сущность этих колебательных движений крестьянства нами охарактеризованы в первой главе труда. Эти колебания зависели, прежде всего, от настроений середняцкого крестьянства и от того влияния, каким, особенно на окраинах, еще долго после Октября продолжал пользоваться в деревне экономически сильный кулак. Кулацкая верхушка деревни, крикливо революционная в борьбе с помещиками, не хотела мириться с советской властью, раскрепощавшей трудящиеся массы в деревне не только от помещика, но и от кулака. Колебания линии фронтов в Гражданской войне почти всегда совпадали с колебаниями в крестьянских массах. Надо было крестьянским массам Поволжья, Сибири, Дона, Кубани и Украины испытать на себе власть белой диктатуры, ослепленного ненавистью к революции помещика, чтобы постепенно в борьбе красной и белой стороны оказаться, в конечном счете, союзником пролетариата.
Партия своевременно учла необходимость закрепления этого сдвига крестьянина-середняка в сторону советской власти и его союза с беднейшим крестьянством и пролетариатом. VI съезд Советов в ноябре 1918 г. принял решение об упразднении комбедов и о переходе к нормальным формам советского строительства в деревне. Речь Ленина «Об отношении к среднему крестьянству» на VIII съезде партии в марте 1919 г. дала четкую линию, направленную на союз с середняком. Последующие крестьянские волнения, имевшие эпизодический характер, не были направлены против советской власти как политической системы, а возникали преимущественно на почве недовольства тяготами, [143] выпадавшими на долю населения из-за тянувшейся Гражданской войны.
Быстрому падению кривой крестьянских волнений в тылу красных фронтов во многом содействовали и методы карательной политики советской власти. Она никогда не обрушивалась тяжестью своих репрессий на массовых участников волнений, а карала лишь контрреволюционную или бандитско-кулацкую головку движения.
Поворот многомиллионной массы крестьянства сказался и на падении кривой дезертирства из рядов Красной Армии. Характерно, что «недели явки дезертиров» на Южном фронте давали наибольший процент явившихся как раз в момент наиболее тяжелых положений на этом фронте.
По мере роста масштаба Гражданской войны росли и вооруженные силы революции. В начале 1919 г. на различных фронтах и во внутренних округах страны числилось уже 125 стрелковых и 9 кавалерийских бригад{42}. Эти силы распределились по фронтам следующим образом{43}: Западная армия — 81 500 чел.; группа Курского направления — 10 000 чел. (будущая ячейка Украинского фронта); на Каспийско-Кавказском фронте — 84 000 чел. (1, 2, 3, 4-я и 5-я армии); на Южном фронте — 17 000 чел. (8,9-я и 10-я армии) и на Северном фронте — 20 000 чел. (7-я армия); всего 312 500 чел. при 1697 орудиях{44}. Кроме того, в войсковых частях внутренних округов числилось 60 000 штыков и сабель при 314 орудиях. Необходимо отметить, что в число войск внутренних округов входили не только войска боевого назначения, в них числились войска специального назначения, войска по охране железнодорожного и водного транспорта, войска по охране сахарной промышленности и, наконец, различные продовольственные отряды, составившие даже так называемую [144] продовольственную армию Зусмановича, которая вскоре была использована на усиление Южного фронта. Всех этих сил было недостаточно для разрешения задач кампании 1919 г. на различных фронтах; но экономика страны ставила известный предел росту формирований во времени (табл. 1).
