Алексей Гребиняк - Вьетнамский иммельман
— Сегодня Ашоту девять дней… — внезапно вспомнил Володя.
— Давай за него…
Выпили не чокаясь, помолчали. Володе на почти пустой желудок водка впрок не пошла — потянуло на беседу.
— Зачем мы вообще сюда полезли… — заплетающимся языком пробормотал капитан. — Ради чего? Зачем?
— Свою Родину защищать… — пожал плечами Хваленский. Его, напротив, тянуло помолчать.
— Да тыщу раз я уж-же это сл-лышал… — гневно произнес Володя. — Какая Родина? От нее до сюда — тыщи километров!
— Вот именно, — поднял голову майор и вдруг рявкнул:
— Тысячи! И слава Богу! А ты хочешь, чтобы янки у границ твоих сидели?
— Н-нет…
— Тогда не жалуйся! Бэ-пятьдесят два с бомбами и из Таиланда до Сибири долетит. И с ядерными тоже. Кое-как, но долетит. Но пока у янки поперек горла Вьетнам стоит — все нормально…
— Как долетит? — удивился капитан. — Т-там же К-китай!
— Ну, давай думать… — Хваленский придвинул к себе чашки из-под риса и стаканы. — Вот это — Китай, — он выставил в центр стола большую чашку. — Тут — мы! — с одной стороны «Китая» появилась другая чашка. — Тут — Вьетнам! — еще одна чашка придвинулась к «Китаю», на этот раз с противоположной стороны. — А это — Лаос, Таиланд, Камбоджия и прочее, — рядом с «Вьетнамом» майор разместил четвертую чашку. — Все ясно?
— Угу…
— Таиланд сейчас занят американцами, — Хваленский перевернул соответствующую чашку. — Предположим, они сейчас займут Вьетнам, — перевернул он вторую чашку. — Теперь Индокитай — за ними. Чтобы достичь китайских границ, им нужно теперь на час меньше времени. Да и до нас ближе лететь. Есть у янки еще и в Тихом океане база — остров Гуам. Но ее пока не берем в расчет. Смотрим только сюда. Что имеем? Начинается большая война — американцы с вьетнамских авиабаз выносят Китай, — майор неторопливо перевернул третью чашку. — Города накрывают ядерными бомбами, добивают с воздуха аэродромы и остатки армии… И все! Остаемся мы одни — Союз нерушимый республик советских! А с китайских баз до него доплюнуть за полчаса можно. Но пока Вьетнам не занят — Союз и Китай в безопасности.
— Бред! — не выдержал Володя. — Если ядерная война… Да мы их первые раскатаем!
— Хорошо, если так… — отозвался Хваленский, убирая чашки со стола. — А если они успеют накрыть ракетами наши города?
— Не успеют, — упрямо возразил Маргелов. — Быть такого не может!
— Вот и они так думают, — невесело усмехнулся майор. — Что нас раскатают в блин, а сами целехоньки останутся… А есть и еще одна причина, почему мы здесь… Оружие и техника хороши, когда ты знаешь, чего от них ожидать, так?
— Нуу… да…
— Так вот, не было бы тут нас с нашими МиГами — не знали бы мы, на что они способны… И ракетчики бы не знали, как американцев сбивать. А начнется сейчас война — тьфу три раза! — хотя бы уже обстрелянные кадры будут, и знания будут, что самое важное! Ладно, давай бардак уберем… Я посуду помою, а ты хижину подмети.
— Хорошо, — икнув, Володя поднялся из-за стола.
Глава 5
«Шелестящая смерть»
Таиланд, апрель 1968 года
— Держу пари на возвращение и ремонт в Бангкоке!
Эта фраза, брошенная в эфир каким-то неунывающим американским летуном, быстро стала крылатой. Таиланд, раскинувшийся в западной части Индокитайского полуострова, всю войну для американских войск был «непотопляемым авианосцем», — здесь базировались многие их эскадрильи, отсюда они улетали на задания, и если им везло — сюда же они и возвращались. Тут американские солдаты отдыхали и залечивали полученные во Вьетнаме ранения — каждому из них был положен пятидневный отпуск в течение годовой командировки. Здесь же они порой пускались во все тяжкие, желая развеяться и хоть ненадолго забыть эту чертову войну… К их услугам были бесчисленные бары и бордели, доступные девочки и наркотики — только плати. И солдаты платили, с легкостью спуская полученные за смертельный риск деньги.
Некоторые, кто нес службу прямо тут, в Таиланде, могли позволить себе содержанок — разумеется, тайно от командования. Содержанке полагалось оплачивать жилье, наряды, давать деньги на расходы, получая взамен некий эрзац семейного очага. Не брезговал подобной экзотикой и капитан Роберт Уильям Джонсон, пилот особой эскадрильи, всего три недели как перебазировавшейся из США в Индокитай. В Штатах его ждала жена, — но капитан просто не мог себе позволить целый год жить по-монашески.
— Для организма полезно, — рассуждал он в компании своего штурмана, Виктора Генри Уотсона. — Да и стресс после боя она снимает превосходно…
Виктор лишь саркастически усмехался в ответ. Назвать их полеты «боями» можно было только с очень большой натяжкой. Отдельная бомбардировочная эскадрилья, вооруженная новыми истребителями-бомбардировщиками F-111, проходила в Индокитае боевые испытания. Предполагалось, что этот самолет со временем заменит «Фантомы», но в это верилось с трудом — «сто одиннадцатый» был еще менее маневренным, и в бою с МиГами его наверняка ждало бы фиаско. Хотя он и был оснащен локатором и мог нести ракеты «воздух-воздух», а также имел встроенную скорострельную пушку, которой так не хватало «Фантомам».
Гораздо более важным качеством новой машины была возможность в автоматическом режиме летать на предельно малых высотах, следуя рельефу местности. Взлет и посадку летчики осуществляли, как обычно, а остальное время машина шла на автопилоте. Следуя заложенной в бортовой компьютер программе, самолет мог на автопилоте выйти к цели, сбросить на нее бомбы и уйти обратно. И все это на сверхзвуковой скорости! Пилотам оставалось только сидеть и терпеть неожиданно возникающие перегрузки, наслаждаясь тайным осознанием своей неуязвимости. Потому что ни пушки, ни ракеты вьетнамцев не могли причинить самолету вреда. Первые просто не успевали открыть огонь по несущейся на скорости в тысячу километров в час машине, вторые же не могли захватить цель, летящую на высоте в сто метров. F-111 появлялся как призрак и исчезал, оставляя за собой разрушенные здания и тела убитых. Бомбы, снабженные замедлителем взрывателя, рвались не сразу после падения, а через секунду-другую после него — чтобы дать самолету возможность удалиться на безопасное расстояние и не получить в хвост осколками.
— Мы теперь нужны лишь на случай отказа автопилота, — шутили экипажи новых бомбардировщиков. Шутили не без горечи — то, что делала их автоматика, не могли повторить даже опытнейшие пилоты. Долететь до цели в полной темноте, да на бреющем полете, и с первого захода положить бомбы точно в нее было человеку уже не под силу. В свои права уже вступали компьютеры, которые лучше справлялись с этой задачей.
«Одна цель — один удар», — гордо заявляли создатели самолета. И, в общем-то, не без оснований.
…F-111 был впервые показан миру на Парижском авиасалоне 1967 года, где произвел неизгладимое впечатление на авиационных специалистов. Неуклюжая с виду машина считалась весьма перспективной разработкой. Еще бы! Не было пока на свете другого подобного бомбардировщика, который мог бы в автоматическом режиме прорываться в тыл вражеских войск, неся на борту различные бомбы, — от обычных до ядерных, — и наносить точечные удары по целям, а потом как ни в чем не бывало возвращаться обратно. Самолет имел передовое для своего времени крыло с изменяемой геометрией, — на взлете и посадке оно имело минимальный угол стреловидности, а в полете пилот движением всего лишь одного рычага увеличивал его — и на сверхзвуке крылья почти прижимались к фюзеляжу. Такая конструктивная особенность позволяла ему на самых разных скоростях и высотах достигать большей дальности, чем его «коллегам» с обычным крылом, которые могли пролететь наибольшее расстояние лишь на некой оптимальной скорости и высоте. Еще одним плюсом такого крыла было то, что F-111 мог взлетать и садиться на более короткие взлетно-посадочные полосы, чем другие бомбардировщики. В боевых условиях, разумеется, довольно важные свойства…
У земли и на высоте самолет даже при полной загрузке топливом и бомбами летал несколько быстрее и значительно дальше, чем истребители. С полными баками он мог пролететь свыше пяти тысяч километров, что почти втрое превышало дальность «Фишбеда» и вдвое — «Фантома». При необходимости можно было производить дозаправку в воздухе, что еще больше увеличивало дальность полета.
Американские генералы, которым довелось полетать на новом самолете, пришли в восторг.
— Это абсолютно новое слово в современной войне, — высокопарно заявил один из них, когда его попросили поделиться впечатлениями.
…В полной мере испытать на себе все прелести «нового слова» вьетнамцам пришлось в марте 1968 года, когда на таиландскую авиабазу Тахли из-за океана были перебазированы шесть F-111. Единственное что успевали расслышать их жертвы, был нарастающий шум двигателей, больше всего похожий на усиливающийся шелест — а потом сразу начинали рваться бомбы… За эту особенность вьетнамцы прозвали американскую новинку «шелестящей смертью». У американцев же самолеты получили прозвище «Аардварк» — кто-то из штабных офицеров вычитал, что так называли мифических ночных драконов. (Потом, правда, выяснилось, что в действительности аардварк — не более чем разновидность муравьеда, но было поздно — кличка прилипла к самолетам намертво).
