Алексей Матиясевич - В глубинах Балтики
10 марта произошел случай, каких уже давно не наблюдалось во всем городе. В 23 часа 07 минут вахтенный заметил, что с крыши одного из цехов взлетела в южном направлении белая ракета. Тотчас дежурный боевой взвод под командованием старшего лейтенанта Б.П. Харитонова помчался (с максимальной быстротой, на какую способны были краснофлотцы) на поимку вражеского агента. Обыскали крыши всех заводских зданий, всю территорию завода, [145] но, несмотря на помощь заводских дружинников, никого не обнаружили. С тех пор увеличили число людей в дозоре, а в ночное время чаще стали обходить заводскую территорию. Какая тому была причина — сказать трудно, но снаряды после этого стали залетать на наш завод реже.
В середине марта в ремонтные работы включились заводские рабочие Горобов, Подопригора, Чекашев, Степанов, Михайлов, Веселов, Шидловский — целая бригада отличных специалистов. За ходом ремонта и всей нашей рационализаторской работой внимательно следил дивизионный инженер-механик Михаил Филиппович Вайнштейн.
В первых числах апреля возобновились налеты вражеской авиации. В вахтенном журнале снова появились записи:
«4 апреля. Суббота.
18.52. В городе объявлена воздушная тревога.
18.58. В воздухе 5 самолетов противника, по самолетам открыт огонь.
19.15. Самолеты начали бросать бомбы в районе стоянки кораблей.
19.30. По корме лодки на расстоянии 5 метров взорвалась бомба.
19.32. По носу лодки в 10 метрах взорвались две бомбы.
20.10. Отбой воздушной тревоги. Подводная лодка повреждений не получила».
5 апреля, во втором часу ночи, снова интенсивный налет. Четыре бомбы упали вблизи лодки, одна — между лодкой и стоявшим во льду эсминцем «Славный». Корпус лодки испытывал сильные гидравлические удары, но течи нигде не появилось.
Как сообщали газеты тех дней, за 4 и 5 апреля наши зенитчики и летчики сбили двадцать пять фашистских самолетов. Вечером 12 апреля большая группа бомбардировщиков снова появилась над городом. Непрерывный огонь зенитных батарей продолжался в течение пяти минут. Ни одному фашистскому самолету не удалось прорваться в район стоянки наших кораблей. [146]
Ни обстрелы, ни налеты авиации, ни дистрофия не смогли сорвать намеченный план ремонта лодки и боевой подготовки, которая проводилась ежедневно при любых условиях. Темпы ремонтных работ нарастали. Активно включились в работу на «Лембите» мастера завода Андрианов, Ушаков, Архипов, Вавилов, Васильев и Зайцев. Но многие работы по-прежнему выполнялись только специалистами лодки.
Минеры и торпедисты Царев, Сизченко, Луценко под руководством старшины группы Ченского привели всю боевую технику в образцовое состояние.
Отлично потрудились радисты. Рационализатор, отличный специалист старшина группы Ф.П. Галиенко вместе с радистом С.П. Проданом и гидроакустиком М.Д. Николаевым заменили кислотные аккумуляторы на щелочные, смонтировали на дубовых колодках новую панель, усовершенствовали переключение питания с одной батареи на другую и выполнили много других конструктивных приспособлений. Постепенно лодка снова становилась полноценным боевым кораблем.
16 апреля командир дивизиона капитан 3 ранга В.А. Полещук вместе с дивизионными специалистами принял вступительную задачу с оценкой «хорошо». Это значило, что каждый член экипажа лодки на своем посту по-прежнему уверенно управляет техникой, и теперь можно приступить к следующему этапу боевой подготовки — на ходу лодки. У всего экипажа было праздничное настроение.
В этот же день был объявлен приказ командующего КБФ №10 от 15 апреля 1942 года. Этим приказом я и командир БЧ-5 инженер-капитан-лейтенант С. А. Моисеев награждались орденами Красной Звезды за боевые походы 1941 года. Боевыми медалями были награждены и особо отличившиеся старшины групп «Лембита»: В.И. Грачев, Ф.В. Посвалюк, П.Н. Ченский, командир отделения мотористов Н.И. Шеханин.
Высокая оценка командованием наших общих заслуг воодушевила экипаж, еще выше подняла его боевой дух. [147]
В апреле лодка еще обогревалась камельками. Более четырех месяцев они надежно служили нам, ни один механизм или прибор не были заморожены. Но теперь они мешали, отсеки были так закопчены, будто это была не подводная лодка, а курная изба. Трубы разобрали, и камельки торжественно вынесли на берег.
Утром 27 апреля лодка своим ходом под дизелями отошла от стенки завода, служившей нам пристанищем в эту тяжелую блокадную зиму.
В полдень мы пришвартовались к борту подводной лодки К-56, стоявшей у левого берега Невы выше Литейного моста. Но находиться здесь двум лодкам было небезопасно. На другой день к гранитной набережной Невы у Летнего сада, чуть выше Лебяжьей канавки, поставили деревянную баржу, которая должна была играть роль пирса: осадка «Лембита» не позволяла подойти к самой набережной.
Став рядом с баржой, мы замаскировали «Лембит» досками и сетями так, чтобы с воздуха нельзя было отличить лодку от баржи. На случай, если по реке пронесет не замеченную наблюдательными постами мину, на некотором расстоянии от «Лембита» поставили деревянный плавучий бон.
Летний сад! Сколько воспоминаний связано с ним у каждого ленинградца! Весна в тот год была дружной, деревья Летнего сада уже зазеленели. Дорожки еще не совсем просохли, но мы в свободные минуты прогуливались по чудесным аллеям. Все мраморные статуи были сняты и надежно укрыты, но и без них сад пленял своей строгостью и могучей красотой вековых деревьев.
Несмотря на топливный голод минувшей блокадной зимы, когда люди буквально замерзали в неотапливаемых помещениях, ни одного дерева не только в Летнем саду, но и в других садах, парках, скверах и просто из уличных насаждений не было срублено на дрова. На топливо разбирали деревянные дома на Васильевском острове и на Охте. Несколько деревянных мостов, поврежденных бомбами, также разобрали на дрова. [148]
День 1 Мая у нас прошел в хлопотах. После праздничного митинга в клубе береговой базы весь личный состав лодки окончательно перебрался из кубриков базы на лодку. Сразу начали мыть и скрести отсеки, но копоть от камельков так въелась в переборки, что не помогал даже крепкий раствор соды. Из опыта зимовок в Арктике я знал, что после камелькового отопления помещения надо заново окрасить. На наше счастье, на одной из плавбаз бригады лодок обнаружили большие запасы краски. Ее поделили между лодками.
На время покрасочных работ мы перешли на плавбазу «Иртыш». Моя каюта оказалась рядом с каютой редактора газеты «Дозор» Александра Александровича Крона, молодого, но уже широко известного драматурга. Таким соседством я был очень доволен. До этого мы встречались на совещаниях в штабе, различных собраниях, а теперь могли познакомиться поближе. Редакция «Дозора» помещалась в одной маленькой каюте, весь штат этого печатного органа бригады подводных лодок состоял из редактора Крона и его помощника краснофлотца Николая Кирпичникова.
В покрасочных работах на «Лембите» участвовал весь экипаж. Большая часть личного состава вполне поправилась, лишь у восьми человек еще были опухшие ноги. Заканчивали стационарное лечение Харитонов, Посвалюк и Луценко, продолжали амбулаторное лечение Шеханин и Бакулин.
В двадцатых числах мая мастера завода Андрианов, Васильев, Огоньков, Денисов и Кузьмин закончили работы с линиями валов гребных винтов. Теперь мы могли приступить к проверке всех механизмов и отработке боевой подготовки на ходу лодки.
С командирами боевых частей лодки Моисеевым, Столовым, Харитоновым при участии нашего комиссара П.П. Иванова составили план проверки материальной части и боевой подготовки личного состава, решили обсудить его на партийном собрании.
Партийная организация на лодке была создана 14 ноября 1940 года и состояла тогда из 6 членов [149] ВКП(б) и 7 кандидатов в члены партии. Секретарем был избран инженер-механик лодки С.А. Моисеев. Комсомольская организация состояла из 9 человек, секретарем ее был краснофлотец И.Ф. Нестерчук.
На майском партийном собрании 1942 года было уже 11 членов ВКП(б) и 8 кандидатов. Первым вопросом был прием в члены партии. У многих давно истек кандидатский стаж, заявления с просьбой о приеме в партию подали комсомольцы. После этого собрания в нашей парторганизации стало 20 членов ВКП(б). Секретарем снова избрали С.А. Моисеева. Второй вопрос — утверждение плана подготовки лодки к выходу в море — был всесторонне обсужден; план приняли единогласно.
В эти майские дни вручили партийный билет и мне.
Через несколько дней после партийного собрания мы полностью подготовились к опробованию всех механизмов подводной лодки на ходу и проведению боевой подготовки.
Опробование дизелей и других механизмов на ходу лодки показало высокое качество ремонта — все они работали безотказно. Требовалось проверить маневренные элементы лодки в надводном и в подводном положениях, произвести прострелку торпедных аппаратов сжатым воздухом, а затем выполнить торпедный залп. Все эти задачи обычно отрабатываются в море на специальных полигонах. Нашим же единственным полигоном стала полноводная глубокая Нева.
