Николай Чебаевский - Страшная Мария
Мария повела взглядом в направлении, куда показывал Ванюха, и обомлела. Увидела она вовсе не диковинную какую-то пичужку на березе, которую заметил парень.
Река здесь делала резкий поворот. Почти к самому обрыву берега подступал крутой косогор, поросший густым, как щетка, осинником. Безлесной оставалась только узенькая кромка берега. И по этой вот кромке крадучись двигались верховые. Каратели во главе с Петухом. А дальше на лугу виднелся многочисленный отряд.
Позднее выяснилось, что каратели бесшумно сняли дозорного на холме. Пришлось соображать и действовать стремительно.
Каратели почти отрезали разведчикам обратный путь к отряду. Незаметно проскользнуть мимо них было уже нельзя — они тоже увидели партизан. Легче всего было броситься вперед, скрыться в березнике. Разведчикам наверняка удалось бы уйти без потерь, но мог погибнуть отряд. Слишком близко подкрался Петух к месту привала.
Как задержать карателей, дать отряду время, чтобы партизаны успели поймать пасущихся коней, подготовиться к отпору? Единственное, что можно попытаться сделать, — помешать карателям вырваться с кромки берега на простор, развернуться в лавину. Если под носом у них прорваться к леску налево, то беляки на кромке берега окажутся под огнем.
В следующую секунду Мария уже летела наперерез Петуху. Ванюха, не раздумывая, рванулся следом с криком:
— Эй, Марья, тузи гадов, Марья!..
Это у него был боевой клич. Он всегда громогласно оповещал врага, что атакует его вместе со Страшной Марией. Только офицер, а тем более Петух — это несуеверный солдат, который зачастую еще и разыгрывал страх перед нечистой силой, чтобы под этим предлогом увильнуть от боя или сдаться. Есаул не бросился наутек, а кинулся навстречу, спеша вырваться на простор с этого опасного карниза. За ним гуськом устремились и другие каратели.
Расстояние, разделявшее партизан и колчаковцев, было незначительным, и схватка произошла молниеносно. Мария не надеялась снять шашкой такого рубаку, как Петух, она выхватила наган, выстрелила. И в тоже самое мгновение офицер саблей нанес свой коварный удар слева. Удар пришелся соскользом. В ушах Марии раздался странный скрежущий звук, в глазах помутилось.
У Ванюхи похолодело в груди… Но что это? Мария все-таки усидела в седле, а Петух припал к шее коня, судорожно вцепился в гриву. Пуля Марии, оказывается, не прошла мимо.
Ванюха тоже выстрелил, снял второго карателя, с саблей наголо напиравшего из-за есаула. Третий осадил коня, а четвертый на всем скаку налетел на него, сбил с кромки берега в реку, сорвался и сам под обрыв. То, что за одно мгновение вышло из строя четверо колчаковцев, внесло замешательство в ряды карателей и помогло разведчикам проскочить к леску, занять выгодную позицию. Теперь партизаны, скрываясь за деревьями, могли вести прицельный огонь, снимая беляков одного за другим. Колчаковцы повернули обратно. Ускакал и конь Петуха с поникшим всадником.
Правда, отступила лишь передовая часть отряда, втянувшаяся на кромку берега. Есаул не был убит, только ранен. Очнувшись, он наскоро перевязал рану, развернул свой отряд и повел на партизан в обход косогора. Но внезапность удара была уже утрачена, дорогое время потеряно. Отряд Путилина отбил атаку огнем. Путилин перед всем отрядом объявил Марии благодарность за отвагу и сообразительность. Доволен был Путилин, рада счастливым исходом боя Мария, ну а Ванюха Совриков, тот просто ликовал. Он перед всеми безудержно похвалялся, что это его смекалка спасла голову Марии от сабельного удара Петуха.
Два дня назад в доме прасола, где стояли они на постое, ему попала на глаза пружина от старого граммофона. И Ванюха «смикитил». В его фуражке от дождей и пота картонка постоянно раскисала. Фуражка сидела блином, а Ванюхе это страшно не нравилось. У боевого разведчика и головной убор должен выглядеть браво. Он отломил часть пружины и вставил в верх фуражки. Такое же «колечко» Ванюха поместил и в фуражку Марии. Той, правда, не особо понравилась придумка парня, фуражка показалась излишне тяжелой. Но Ванюха свел все к шутке.
— Зато ветром не сдует! — уверял он. — И ежели, часом, дотянется беляк саблей до головы, она со звоном отскочит.
Вышло почти по его словам. Конечно, если бы не угодила в Петуха пуля Марии, сабля его наверняка развалила бы голову. Но все-таки и стальной кружок, видимо, немного помог. Как бы то ни было, Ванюха использовал этот повод, чтобы вволю потрепать языком.
Есаул Птицын, впрочем, не оставил в покое партизанский отряд Путилина. Он норовил напасть всякий раз внезапно. Каратели каким-то неведомым для партизан путем безошибочно узнавали, куда движется отряд, где остановился на привал или ночевку. Не однажды приходилось срочно сниматься, уходить от преследования в последние минуты. Хорошо, что успевали оповестить об опасности либо свои дозорные, либо сельчане.
— Уж не подослан ли к нам кто-нибудь беляками? — заметила Мария, когда коммунар вызвал ее к себе и высказал озабоченность. — Давно об этом подумываю.
— Я тоже, — нахмурился Путилин. — Даже приглядывался кое к кому, да ниточки белой не видать. В общем, решаем так: о разговоре этом никому ни слова. Но ухо держать востро, глядеть в оба.
«Ниточка» вскоре обнаружилась. В отряд прибыл на худенькой лошаденке парень из деревни Брусянки. Собственно, не в отряд, а в походный лазарет к Потаповне. Парень пропорол себе ржавым гвоздем ногу, и та распухла, загноилась.
— Пантюха я, Аверьянов, — хныкал он. — Батька меня послал… Потаповна, грит, только могет спасти ногу. Иначе каюк…
Разведчики, задержавшие парня перед лагерем, знали, что Потаповне теперь не до гражданского населения, едва поспевала лечить раненых партизан. Все же пожалели Пантюху, пропустили к Потаповне.
— Только с условием, — сказал Совриков, — вылечит — придешь к нам в разведку.
Мария на всякий случай попросила Потаповну смотреть за Пантюхой. Парень свой, из бедняков, но кто его знает… Беляки не дураки, умеют использовать в своих интересах людей, не успевших разобраться что к чему. Поэтому не мешает приглядеть, с кем встречается Пантюха, чем интересуется.
Через день Потаповна, встретив Марию, шепнула ей:
— Про какого-то деда Авдея спрашивал Пантюха. Такой-де с большой белой бородой, в партизанах у вас…
Марию это заинтересовало. Есть в отряде пожилые люди, седеющие, но по имени Авдей, с большой белой бородой как будто не встречался.
— А не сказал он, Потаповна, где видел-то?
— Как не сказал. Был, говорит, у них, у Аверьяновых, в избе, когда отряд-то наш в Брусянке стоял. Партизаном назвался, говорил Пантюхе, что-де как встренемся вдругорядь, так револьвер подарю. А ночью куда-то ушел и с концом.
«Кто бы это мог быть?» — задумалась Мария. Впрочем, мало ли всякого люда шатается по свету. Возможно, и в самом деле кто-то из партизан. Только почему исчез ночью? Помнится, отряд из Брусянки уходил поутру. На всякий случай попросила Потаповну получше расспросить парня об этом самом Авдее. Однако ничего нового Пантюха не сказал. И Мария махнула рукой: пустяк. Нельзя же во всем подозревать плохое и тратить время на всякие разговоры и проверки. Забот и без того хватает.
Отряд Путилина стоял в маленькой деревеньке Низинке. Каратели Петуха не беспокоили его уже третьи сутки. Партизаны успели отдохнуть, помыться в бане, починить одежду, почистить оружие. Отдохнули и лошади, утомленные ежедневными длительными переходами.
Путилин собрал на совет командиров эскадронов, сказал:
— Мы пошли в партизаны для того, чтобы уничтожить вражескую нечисть! А что получается? Сигаем от карателей, как зайцы. А каратели продолжают грабить мужика, насильничать, убивать людей.
— Так силов же у нас мало, — возразил командир хозяйственного взвода Космачев, человек уже немолодой, расчетливый и осторожный.
— Верно, товарищ Космачев, — подхватил оживленно Путилин. — Потому и собрал вас. Ну, что мы карательный отряд Петуха отвлекли на себя — это хорошо: все меньше войск может послать Колчак против наступающей Красной Армии. Только, кажется, пора и нам наступать. Но пока наш отряд воюет в одиночестве, мало пользы. Надо идти на соединение с партизанами Рогова.
— Это как так? — поднялся командир второго эскадрона Лепехин. — Свою округу бросить на съедение Петуху, а самим куда-то к чертям на кулички податься. Нет уж, командир…
— А оружия у нас много? — спокойно спросил Путилин. — А боеприпасов вдосталь? А медикаменты где раздобывать?
Поднялся спор. В конце концов решили так: последнее слово за командиром. Каждый свое мнение высказал, поспорили, но дисциплина есть дисциплина. Без нее нет войска. Путилин обещал еще подумать.
В среднем Причумышье вокруг партизанского вожака Рогова скапливались огромные силы. Роговцы смело нападали на колчаковскую милицию, громили карательные отряды. Большая территория Присалаирья стала недоступной для колчаковцев. Там восстанавливалась Советская власть.
