Юрий Гирченко - Сборник рассказов
Волчара курил и смотрел в окно. Ему было приятно, когда солдат-водитель спрашивал:
— Здесь свернём, товарищ старший прапорщик?
Был приятен не сам вопрос, а словосочетание — старший прапорщик. Уже дослужился! Уже старший прапорщик!
— Да, сынок, давай здесь! — отвечал Волчара, периодически поправляя новенькие погоны. Нет, они не мешали, и на полушерстяной армейской куртке прикреплены были хорошо. Ну…, просто приятно было ещё раз потрогать три звёздочки на плече.
Волчара был доволен собой. Всё нормально — звание обмыто, но что-то его всё же терзало… Какая-то маленькая, незначительная деталь… Но что это за мелочь, он вспомнить не мог… Голова болит… Звание — это хорошо, но голова болит… Плохо, конечно, после пьянки в дорогу дальнюю ехать, но надо. Имущество с окружного склада не каждый день удаётся «выбить». Ну, а если дают, — бери! Иначе больше не дадут… Да, и дело-то, ерунда! Сегодня приеду, получу, и имущество в машину загрузим с бойцом. А завтра, с утра, назад поедем. Вечером в части разгрузим, и домой… На три дня отгул возьму. Хорошо!.. Но, голова болит…
* * *
Старшина сверхсрочной службы Сухарь в очередной раз очнулся. Огляделся вокруг, и произнёс вслух:
— Я опять не дома.
За зарешёченным окном светило солнце. Был день.
Но голова продолжала болеть, и он, устроившись поудобнее, опять уснул…
* * *
Лейтенант Зинкин сидел на скамейке около штаба, ожидая полковника. Полковник не выходил.
«Наверное, в городе много моргов и больниц», — подумал лейтенант, и сплюнул себе под ноги. Плевок попал на левый ботинок.
— Этого ещё не хватало, — проговорил Зинкин, вытирая ботинок о правую штанину.
Мысль продолжала работать: «Где полковник? Что за фигня? Сухарь спит где-то, наверное, а мы тут…»
Лейтенант осёкся: «Сухарь спит! Спит! Где? Да, на складе у Волчары!»
Долго не раздумывая, Зинкин отправился в сторону склада…
* * *
Старший прапорщик Волчара получил на окружном складе необходимое имущество, и подъехал на «КАМАЗе» к дому, где жила одна его знакомая.
«Хорошо иметь знакомую там, куда в командировки приходится приезжать!» — подумал старший прапорщик, в очередной раз, поправляя погоны.
Плотно поужинав, и отправив солдата-водителя ночевать в машину, Волчара прилёг отдохнуть возле своей знакомой. Ну, знакомая, всё-таки…
* * *
Старшина сверхсрочной службы Сухарь очнулся, когда за окном уже начинало темнеть. Разбудил его какой-то стук.
— О! Голова болит меньше! — вслух произнёс он, и добавил: — Но, что-то стучит!
Откуда-то справа доносился этот стук. Помимо стука были слышны ещё и приглушённые крики:
— Сухарь! Придурок, ты здесь?!
— Здесь!!! — прокричал в ответ старшина.
— Открывай!
Старшина приподнялся, и обнаружил, что лежал он не на голом полу, а на матраце. Затем, встав на ноги, осмотрелся окончательно.
— Так, вот где я! На складе! — удивлённо произнёс он.
— Открывай, придурок!!! — вместе с ударами во входную дверь, доносились крики лейтенанта Зинкина.
— Иду, товарищ лейтенант! Иду! — старшина подошёл к двери, открыл внутренний запор, толкнул плечом дверь, но она не поддалась. Он ещё раз повторил попытку, но дверь осталась запертой.
— Ё-моё! Она опечатана! — раздалось из-за двери.
— Ой! Товарищ лейтенант, а вы раньше не видели?!
— Да, только сейчас заметил!
— Товарищ лейтенант, а я в туалет хочу!
— Да, ты совсем охренел там! Спишь целый день, а я за тебя отдуваться должен!
— А что меня искали?!
— Ну, ни фига себе, конечно искали!
— А что будем делать?!
— Что-что?! Волчару ждать!
— А где он?!
— В командировке!
— А когда приедет?!
— Завтра!
Старшина скривился от отчаяния:
— Я не выдержу да завтра!!!
— Ладно, что-то придумаем! — обнадёжил его лейтенант, и отошёл от двери склада.
Старшина ждал его. Сначала ждал спокойно, просто переступая с ноги на ногу… Потом, стал немного подпрыгивать… Затем, пришлось приседать… И когда ожидание возвращения лейтенанта, точнее, того, что он придумает, стало совсем не выносимо, старшина расстегнул брюки… Но осуществить мокрое дело в одном из углов склада ему не удалось… В этот счастливый миг в дверь опять постучали, и лейтенант крикнул:
— Сухарь, подойди к окну!
Старшина стремглав подбежал к зарешёченному окну.
— Открой форточку! — сказал лейтенант.
— Как?!
— В туалет хочешь?!
— Хочу!!! — старшина уже сдерживался с трудом.
— Значит, открывай!
Старшина поставил у окна стул, влез на него, и немного приоткрыл форточку.
— Ну, вот. Молодец! — сказал лейтенант, стоящий на заблаговременно подставленных под окном кирпичах, и просовывающий через форточку двухлитровую пластиковую бутылку.
Старшина взял «ценный груз», и через некоторое время его голос принял былую уверенность.
Потом лейтенант ушёл доложить полковнику, что старшина нашёлся. А старшина остался его ждать.
* * *
В своём докладе полковнику лейтенант Зинкин не стал упоминать склад. Потому, что если сказать о складе, то нужно говорить и о вчерашней пьянке. А если упомянуть пьянку, то взыскания получат все: и старший прапорщик Волчара, и старшина Сухарь, и сам лейтенант, а возможно, под «горячую руку» полковника попадут и все остальные действующие лица вчерашнего мероприятия. Кому это надо? Никому.
Поэтому, лейтенант доложил полковнику о том, что старшина Сухарь сломал палец на руке, который сейчас загипсован, а сам старшина находится под неусыпным медицинским наблюдением на даче горячо любимой тёщи. Лейтенант клятвенно заверил полковника, что, не смотря ни на какие смерчи, тайфуны, ураганы, землетрясения, наводнения и пожары, старшина Сухарь завтра будет на службе. Но, может, немного опоздает… Больной, всё-таки…
Полковник облегчённо вздохнул. Ему было абсолютно наплевать на сломанный палец Сухаря. Главное, что подчинённый жив. А раз жив, то с него, с полковника, за этого «засранца»- старшину никакой генерал ничего не спросит.
— Ну, что ж, лейтенант, позаботься о здоровье старшины, — наставительно сказал полковник, и отправился домой.
— Есть! — ответил лейтенант, и позвонил жене старшины Сухаря, предупредив, что муж её выполняет одно важное задание командования. А какое именно задание он сам толком не знает, потому как задание очень ответственное и секретное, и что самого лейтенанта только что поставили в известность. В общем, все вопросы к мужу, когда тот вернётся…
* * *
Утром старший прапорщик Волчара с чувством во всех отношениях до последней капли исполненного долга возвращался в часть. Он сидел на том же месте старшего машины и напевал:
— Восток дело тонкое, Петруха! Восток, как капризная старуха!
Солдат-водитель хитро улыбался. Ну… чему-то своему улыбался, возможно…
Волчара продолжал выводить «бельканто»… Экипаж «КАМАЗа» возвращался на базу… Старший прапорщик пел всё громче и внушительней:
— Товарищ Сухов! Товарищ Сухо…, - и осёкся на полуслове. Глаза его округлились, и он прокричал: — Сухарь!!!
— Не понял, — сказал солдат.
— Да, что тут понимать?! Быстрей в часть дуй!!! — с выпученными глазами закричал Волчара. Вот! Вот, что его вчера терзало целый день! Вечером, после обмывания звания, со склада народ расползался, как тараканы… Еле-еле разошлись… А Сухарь «накушался» до такой степени, что уже не то, что самостоятельно домой добраться не смог бы, он даже не двигался… Вот и пришлось его уложить прямо на складе до утра проспаться… А утром Волчара уехал в командировку, и про Сухаря забыл.
«Когда ж это было?» — подумал Волчара, и сам себе мысленно ответил: «Позавчера!»
— Гони, сынок! Родина в опасности! — приказал водителю старший прапорщик.
«КАМАЗ» нёсся по трассе, как баллистическая ракета…
* * *
Старшина сверхсрочной службы Сухарь сидел у зарешёченного окна, и с тоской смотрел на волю.
— Ну, что, старшина? — спросил, подошедший к окну лейтенант Зинкин.
— Есть хочу, товарищ лейтенант. Уже о-го-го, сколько не ел!
— Сейчас что-нибудь сообразим.
— Товарищ лейтенант, и вот ещё, — Сухарь показал через окно полную жёлтой жидкости пластиковую бутылку, и добавил: — Надо бы, вылить.
— Ты что, охренел?! — возмутился лейтенант.
— Ну, я так…
— Вот и жди Волчару!
Через некоторое время лейтенант принёс и передал через форточку старшине, взятые в солдатской столовой, кусок хлеба и банку тушёнки…
* * *
Во второй половине дня «КАМАЗ» на весьма приличной скорости въехал на территорию части, и нигде не задерживаясь, подъехал к складу. Из машины выпрыгнул старший прапорщик Волчара, подбежал к двери, снял печать и освободил из заточения помятого и небритого старшину Сухаря.
