Николай Тимофеев - Трагедия казачества. Война и судьбы-4
Выбор кандидатур был не случайным. Голиков одно время возглавлял Главное разведывательное управление Красной Армии, потом был начальником Управления кадров Наркомата обороны СССР[7]. Смородинов долгое время ведал вопросами формирования Красной Армии, Голубев работал в Мобилизационном управлении Генерального штаба Красной Армии. Истинные цели и задачи репатриации советских граждан все они понимали хорошо.
6 октября того же года было издано постановление СНК СССР № 1344.402с «О деятельности Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации граждан СССР»[8]:
«СНК СССР постановляет:
Поручить Уполномоченному СНК СССР по делам репатриации граждан СССР тов. Голикову провести следующие мероприятия:
1. Опубликовать обращение Советского Правительства к советским гражданам и военнопленным, уведенным насильственно немцами в Германию и другие страны, с предложением им немедленно после освобождения вернуться в СССР, где им будет предоставлена полная возможность вместе со всеми гражданами СССР защищать свою страну и восстанавливать промышленность, сельское хозяйство, транспорт и т. д., разрушенные немцами и их союзниками во время войны.
2. Опубликовать и издать отдельной брошюрой, для распространения среди уведенных советских граждан, ряд агитационных статей, рисующих зверское обращение немцев с советскими военнопленными и гражданами. В статьях подчеркнуть, что не презрение и недоверие, а внимание и забота встретят их на родине, когда они вернутся домой после освобождения.
3. Подобрать небольшие библиотечки советской литературы и срочно выслать их в Лондон, Париж, Рим и Каир[9] для распространения среди советских граждан.
4. Изготовить тематические плакаты и выставки, посвященные теме возвращения на родину.
Председатель СНК СССР И. Сталин.
Управляющий делами СНК СССР Я. Чадаев».
Перечисленные в постановлении столицы являлись центрами ведения работы по репатриации советских граждан.
Уважительный (казалось бы!) тон этого документа мог обмануть разве что самого несведущего работника государственного аппарата Советского Союза. Все, а уж руководители дел по репатриации в особенности, хорошо знали, что еще в декабре 1941 года было подписано постановление Государственного Комитета Обороны СССР[10] — высшего органа исполнительной власти в годы войны — о создании специальных лагерей НКВД СССР для проверки и фильтрации вышедших из окружения, бежавших или освобожденных из плена «бывших военнослужащих Красной Армии». Не говоря о моральных муках, статус «бывшего военнослужащего» приводил к приостановлению выслуги лет, к потере воинского звания, к прекращению выплаты пособия семье солдата, угодившего в плен. Содержавшиеся в этих военных лагерях строгого режима бывшие советские военнопленные в обязательном порядке привлекались к тяжелому, поистине каторжному труду на шахтах и рудниках, на стройках, на лесозаготовках, вблизи которых и были созданы эти специальные лагеря, переданные в ведение ГУЛАГа.
Проверка в лучшем случае заканчивалась тем, что вышедшего из окружения или бежавшего из плена солдата или офицера Красной Армии, как правило, закрепляли в штатах предприятия, иными словами — продавали в рабство.
Слова Сталина о том, что каждому вернувшемуся на родину будет предоставлена возможность защищать свою страну, на самом деле означали, что эти люди могли попасть на фронт только в составе штрафных батальонов. Правда, были еще и «штурмовые батальоны», в которых в качестве рядовых использовались освобожденные из плена советские офицеры. «Штурмовые батальоны» были в боях до полного истощения личного состава, проще говоря — их бросали на верную смерть.
Слова Сталина о том, что каждый получит возможность восстанавливать промышленность, сельское хозяйство и транспорт Советского Союза, означали на деле, что бывшие репатрианты — и военные, и гражданские — будут брошены в лагеря ГУЛАГа на каторжные работы.
Слова Сталина, что этих людей на родине ждет не презрение и недоверие, а внимание и забота, означали, что каждого репатрианта поставят на учет в органах государственной безопасности СССР, заведут на них досье. Для каждого из них это означало запрет на профессию, на учебу, запрет выбора места жительства, запрет на выезд за границу, запрет на политическую деятельность. Так длилось долгие годы.
Но кроме этих постановлений, было принято еще одно, касающееся бывших подданных Российской империи, осевших за рубежом до 1917 года, и бывших подданных СССР (к ним относили и эмигрантов гражданской войны), попавших за рубеж с 1918 года по 22 июня 1941 года. Органам репатриации предписывалось выявлять этих людей и насильственно отправлять в Советский Союз, независимо от наличия любого гражданства.
Так Сталин готовился к победоносному окончанию войны.
Акция по захвату генерала Власова побудила англо-американское командование урегулировать все вопросы по взаимной передаче репатриантов через демаркационную линию.
Совещание представителей трех держав состоялось в городе Галле (Германия). От советского командования на встречу был командирован генерал Голубев. До нас дошли его дневники этих заседаний.
Первая встреча состоялась 16 мая 1945 года в 21 час по среднеевропейскому времени.
«До начала официальной части совещания генерал Баркер спросил у меня согласия на встречу с ним вдвоем, для решения вопросов, не требующих участия всех офицеров, привлекаемых к совещанию.
На этой предварительной встрече был затронут вопрос о составе участников первого совещания. Баркер просил, чтобы было не более 7-10 человек с каждой стороны. Я не возражал, но заявил, что для работы на совещании я привлекаю нужных мне генералов и офицеров в количестве 10 человек, не считая переводчиков. Второй вопрос, который был решен предварительно, о председательствовании на совещании. При обоюдном согласии была принята очередность.
Совещание открылось вступительным словом Баркера, в котором он заявил:
1. Что он уполномочен генералом Эйзенхауэром вести переговоры и рад приветствовать нашу группу.
2. Заверил, что он примет все меры к тому, чтобы на этом совещании был решен вопрос о кратчайших сроках передачи наших и их граждан.
3. Предупредил, что в работе совещания принимают участие офицеры-специалисты, особенно по вопросам транспортировки, и в частности, представители авиации.
4. Извинился за не совсем организованный прием нашей группы и недостаточное ее обеспечение.
В связи с этим в ответном вступительном слове я поблагодарил за оказанное гостеприимство и указал, что после решения главной задачи — разгрома гитлеровской Германии — перед нами стоит важная задача возвращения на родину большого количества советских граждан, угнанных немцами в неволю и освобожденных союзниками, и, наоборот, возврата на родину освобожденных Красной Армией граждан союзных государств.
Я выразил надежду, что эта задача будет нами решена в короткие сроки и в дружественной атмосфере, поскольку заинтересованность в решении этого вопроса обоюдная. Я подчеркнул, что еще до этого совещания, на основе Ялтинского соглашения, мы осуществили передачу большого количества союзных нам граждан, сейчас открылся новый мощный канал для быстрейшей передачи массы людей через линию войск. Для решения этой задачи мы и собрались сюда.
Я выразил уверенность, что эти вопросы мы решим дружно и граждане обеих сторон в самые ближайшие дни начнут возвращаться к себе на родину.
Переходя к деловой части совещания, Баркер, исходя якобы из желания осуществлять немедленную передачу через линию войск советских людей, освобожденных войсками союзников, и передавать им всех союзных граждан, освобожденных войсками Красной Армии, выдвинул на первый план как единственно возможный и наиболее для них выгодный вид транспорта — применение их авиации с посадкой на наших аэродромах.
Я поставил вопрос перед Баркером о числе освобожденных советских граждан, которые находятся в ведении командования союзников и которых они намереваются передать нам через линию войск.
Баркер сперва заявил, что у них имеется всего 250 тысяч наших людей, но после ряда наших убедительных справок, основанных на их же данных, он вынужден был принести извинения и заявить, что в действительности имеется 450 тысяч освобожденных военнопленных и свыше миллиона освобожденных советских граждан, то есть всего около полутора миллионов советских людей. При этом Баркер заявил, что более 200 тысяч освобожденных военнопленных самовольно покинули лагеря и сейчас разбрелись по многим городам и населенным пунктам западной Германии и что собрать эту большую массу людей сейчас им не под силу[11].
