Иван Куренков - Генерал медицинской службы
Пузатые парусники и первые закопченные пароходишки буквально кишели крысами. Врачи встречали суда в море и не пускали их в порт, пока на борту не уничтожались все крысы. Но всех их ведь не уничтожишь. Ночами серыми тенями скользили они с бортов, и только когда стали применять на швартовых металлические диски, крысы вроде были остановлены.
Но это на море… А вот, например, в Монголии, в бесконечной степи, каких-нибудь загородок не сделаешь…
— Позвольте, профессор, — поднялся с места Вершинин. — Ведь это вы впервые доказали, что в Монголии, в Маньчжурии, в Забайкалье чуму переносят не крысы, а дикие, зараженные блохами, грызуны — сурки-тарбаганы?
— О! — воскликнул Заболотный. — Так вы, оказывается, сами все знаете! Вот рабфаки, а! — Он рассмеялся и вслед за ним рассмеялась аудитория.
Станислав стоял навытяжку, покрасневший, смущенный.
— Садитесь! — сказал профессор и уже серьезно добавил:
— О том, кто, что и когда открыл, мы будем говорить позже. А сейчас извольте выслушать — чем мы располагаем в борьбе со страшным бедствием — чумой…
В курилке студенты окружили Станислава — как это он осмелился прервать профессора?
— А черт знает как! — смущенно отвечал Вершинин. — Я ведь читал, что Заболотный — главный чумолог страны и что это именно он первый открыл чуму в природе… Ну, вот и не вытерпел!
А затем начались практические занятия по микробиологии.
Ассистент Заболотного, Аркадий Аркадьевич, то и дело поправляя очки, не без гордости сообщил, что первая в Советском Союзе самостоятельная кафедра микробиологии и эпидемиологии создана именно в Военно-медицинской академии. Именно эпидемиологический профиль научных и практических интересов профессора Заболотного и определил лицо кафедры.
— Наша работа касается преимущественно вопросов местного иммунитета и эпидемиологии чумы. И начнем имы с азбуки микробиологии. С того, как обращаться с микроскопом, как окрашивать микробы.
Когда в лабораторию вошел Заболотный, уже прозвенел звонок.
— Ну, как, рабфаки, трудна азбука микробиологии? Хоть трошки поняли?
— Поняли, — послышались голоса.
— Добре, — улыбнулся профессор. — Отдохните немного.
Слушатели дружно заспешили в курилку. Станислав задержался.
— Разрешите, товарищ профессор, к вам обратиться.
— Да, слушаю вас, коллега.
— Я давно интересуюсь микробиологией и эпидемиологией. Позвольте мне работать в свободное время на вашей кафедре.
Некоторое время Заболотный и Вершинин молча смотрели друг на друга.
— Скажите-ка, хлопчик, вы случайно не прочли книжку о чуме, где некий доктор превознес меня до небес?
— Да, прочел, еще будучи рабфаковцем.
— Что ж, похож я на Гулливера, каким изобразили меня в том книге?..
Пощипывая бородку, профессор задумчиво прошелся по лаборатории. Остановился перед Станиславом, с интересом взглянул на него.
— Ладно, зайдите ко мне в кабинет, потолкуем на эту тему.
Станислав вспыхнул от радости:
— Спасибо, профессор. Когда можно зайти?
— В любое время…
Станислав, почти все свободное время проводивший в лаборатории, не замечал, как летели дни.
Лаборантки украдкой наблюдали за ним, посмеивались, как неумело брал он большими руками маленькие пробирки. Но стоило ему разбить посуду, первыми успокаивали: «Ничего, бывает».
Постепенно лаборантки привыкли к Станиславу и перестали над ним посмеиваться. Высокий, настойчивый парень нравился им.
Прочитав солидное количество специальных работ, освоив методику, Станислав вновь обратился к Заболотному:
— Меня занимает снижение вирулентности[2] стрептококка, профессор.
— Что ж, тема актуальная. Приступайте к работе, — разрешил Заболотный.
Станислав с жаром приступил к занятиям. Он раз за разом проводил микробов через питательные среды, но стрептококки почему-то не хотели терять ядовитых свойств. Морские свинки и белые мыши гибли, как и в начале опытов.
— Почему? — недоумевал Станислав.
Заболотный рассмеялся:
— Это вы, дорогой, у бактерии спросите! Почему это она не признает вас как укротителя. — И, уходя, добавил серьезным голосом: — Ищите! Учитесь до всего доходить самостоятельно!
Станислав растерянно оглянулся на Аркадия Аркадьевича. Тот, поправив очки, улыбнулся:
— Не огорчайтесь. Таков уж наш профессор. Он многих вывел в люди, привил им вкус к самостоятельности. Да, кстати, Даниила Кирилловича только что избрали действительным членом Академии наук СССР! Сегодня вечером в актовом зале будем чествовать его как академика!
Станислав радостно улыбнулся.
Вечером, вдоль огромного зала, залитого электрическим светом, вытянулся ровный строй. Лица слушателей по команде: «Смирно! Равнение налево!» обратились к распахнутым дверям.
Не шевелясь, почти не дыша, смотрел Станислав на появившуюся в зале группу профессоров Военно-медицинской академии.
В напряженной тишине отчетливо раздавались шаги ученых, среди которых был и виновник торжества Даниил Кириллович Заболотный. Рядом с ним шли академик Иван Петрович Павлов и, чуть приотстав, известные профессора Воячек, Федоров, Орбели, Тонков, Павловский.
Дождавшись, когда президиум расселся за столом, начальник академии, седоволосый профессор Воячек, предоставил слово Павлову, семидесятисемилетнему ученому, лауреату Нобелевской премии, признанному вождю физиологов мира. Бодро взойдя на кафедру, Павлов расправил пальцами седую бороду и благосклонно взглянул на Заболотного.
— Я очень рад, коллеги, первым приветствовать великого гуманиста, академика Заболотного! Путь этого ученого необычен. Он родился и вырос в бедной крестьянской семье на Украине, сумел блестяще окончить два университета и в тридцать два года стать профессором. Его путь к вершинам науки был тернист, труден. Всю свою сознательную жизнь провел академик в экспедициях, ликвидировав не одну эпидемию чумы в Индии, Китае, Монголии, Аравии, Месопотамии, на окраинах России. И не случайно наше правительство, поставив вопрос о полной ликвидации чумы в нашей стране, назначило руководителем темы именно Заболотного. Да здравствует главный микробиолог, эпидемиолог и чумолог, академик Заболотный! Ура!
— Ура-а-а! — многоголосо, радостно подхватили слушатели.
— Ура-а-а! — не слыша своего голоса, кричал заодно со всеми Станислав Вершинин, не сводя глаз с Заболотного.
Время шло, месяц за месяцем, год за годом. Вот уже и пятый курс. Государственные экзамены.
По окончании Военно-медицинской академии Станислава Вершинина оставили при кафедре микробиологии и эпидемиологии. Именно здесь молодой военный врач обнаружил свое дарование, свои исключительные способности экспериментатора. Уже через три года он выступил с оригинальной работой «О снижении вирулентности чумного микроба», принесшей ему ученую степень доктора медицинских наук. Как бы радовался академик Заболотный успехам молодого доктора, если бы дожил до этих дней!.. Но, к сожалению, он умер в 1929 году в Киеве, уже будучи президентом Академии наук УССР.
Они светятся!
Как всегда, после утренней «пятиминутки», профессор Вершинин и Игорь Лавров направились в «чистую» половину лаборатории, где над столом колдовал уже пожилой препаратор Веткин — раскладывал препараты, наслаивал на них диагностическую иммунную сыворотку, готовил люминесцентный микроскоп.
Вершинин сел на табурет и принял из рук Лаврова один из препаратов.
— Погасите свет. Начнем!
Комната погрузилась во тьму. Лавров и Веткин затаили дыхание.
— Вижу! — торжествующе воскликнул профессор. — Свечение микробов зеленоватое. Некоторые из них походят на точки. Взгляните, друзья!
Игорь первым приник к микроскопу, жадно всматриваясь.
— Светятся! Они светятся! — восхищенно проговорил он, уступая место препаратору. И Веткин тоже подтвердил:
— Вижу! Светятся!
Вершинин вновь склонился над микроскопом.
— Понимаете, друзья, в чем суть? Даже на третий день после заражения подопытных обезьян в препарате из селезенки продолжают светиться точки. Понимаете, отдельные точки! Это значит, что можно определить даже одну микробную клетку чумы среди тысяч других окружающих ее микробов. Поразительно! Пригласите-ка аспирантов!
Лавров включил свет.
Аспиранты собрались быстро и дружно. Все они были молоды, все носили соответствующее военной академии звание адъюнктов. Глядя на них, Вершинин ощущал гордость, становился таким же пылким, как и его ученики.
Профессор поднялся из-за стола:
— Сейчас я вам расскажу, коллеги, о некоторых новостях, касающихся комплекса наших оборонных мероприятий. Разговор пойдет о сущности скоростного люминесцентно-серологического метода, позволяющего быстро распознать болезнетворные микроорганизмы.
