Валерий Ларионов - Афганский «черный тюльпан»
Они ожидали всего: разноса за промахи по службе, получения какого-то служебного задания, но только не это. Нет, это не значит, что они отказывались, просто такое сообщение было неожиданным. Командировка в Афганистан предполагала расставание с семьями на два и больше года, что сразу осмыслить и задать какой-то вопрос полковнику они, ошарашенные приказом, не могли.
— Нет вопросов? Подполковник Щелкунов, у вас есть что сказать в напутствие?
Начальник политического отдела встал со своего места и начал пространно и не совсем понятно говорить об Апрельской революции Афганистана, о международном империализме, о помощи Советского Союза в защите их революции.
«Наталью с Анечкой нужно отправить в Коммунарск, к ее родителям. Пусть живут там, пока меня не будет», — думал Потураев.
А начПО продолжал говорить о великой миссии советских воинов на земле Афганистана.
«Там Аня будет под присмотром тещи и моей мамы, а Наташа будет работать в школе и заочно продолжать учиться в институте, немного ей и осталось-то, всего год, — глядя на подполковника и не видя его, размышлял Евгений. — Квартиру сдавать не будем, может и правда вернемся сюда? Я-то ладно, а как сообщить обо всем этом Наташе? Ведь и полгода не живем на новом месте и Анька уже подросла. Скоро в садик бы можно было отдать и Наташа пошла-бы на работу в школу. Как сообщить? Что из этого будет? А мама?» — лихорадочно перескакивали мысли Потураева с одной на другую.
Начальник политотдела закончил свою речь и сел на свой стул. Комбриг помолчал, встал и подошел к вызванным офицерам. Они встали, молча глядя на командира.
— Ждем вас такими же живыми и здоровыми. Сегодня после обеда можете оставаться дома готовиться к отъезду. Всего хорошего! — полковник Леценко крепко пожал каждому руку.
Начальник штаба пригласил их к себе в кабинет и по селектору вызвал начальника строевой части капитана Харитонова. Отъезжающим довели официальный приказ об убытии в Афганистан, рассказали, какие документы нужно представить в строевую часть. Отъезд в штаб округа послезавтра.
— Вы где потерялись? Так сильно шумели и вдруг замолкли? — Наташа стояла на пороге комнаты. Евгений так же сидел на полу, прижимая и легонько покачивая Анечку.
Девочка на его руках успокоилась и уснула.
— Тс-с! Спит Анька. Возьми ее, отнеси в спальню.
Наташа перехватила дочь из его рук и отнесла в свою кроватку. Потураев встал с пола, вышел на балкон и закурил. С высоты третьего этажа городок Миров был виден весь до противоположного конца. В самом центре виднелись купола действующей церкви, огороженной чугунной решеткой. Но не вид городка занимал сейчас Евгения. Предстоящая разлука с семьей одолела все его мысли. Он даже не сможет проводить их в Коммунарск. Наташе самой придется обо всем этом позаботиться. «Анечка подрастет без меня и позабудет. Опять все свалилось на Наталью. И придется ли после Афганистана вернуться сюда? Пришлют замену из другого округа — и снова переезжай на новое место. Да-а». — Потураев задумчиво смотрел на кончик тлеющей сигареты.
— Ты здесь? А Анечка крепко заснула. Даже глаза не открыла, когда клала ее в кроватку. Мне днем с трудом удается ее уговорить поспать, а у тебя на руках сама заснула.
— Да я здесь не при чем, Наташ. Она сама хотела спать, да тут еще так намаялись с ней, с этим боданием. Вот и сморило ее.
— Хорошо-то как! Смотри, какой красивый лес вдалеке! И тепло еще. Ты что задумался, Жень? — Наташа щекой прижалась к его плечу.
— Где в Мирове есть фотоателье, где смогут срочно сделать фотографии на матовой бумаге? — решился начать разговор Потураев. Наташа, не отрываясь от его плеча, спросила:
— Какую фотографию? Для чего?
— На загранпаспорт, — глухо ответил Евгений.
Наташа отпрянула от него и прошептала:
— На какой загранпаспорт?
— Ты только не волнуйся, Наталь! Меня посылают в Афганистан. Отъезд уже скоро — послезавтра. Подожди! Ты чего? — Потураев подхватил обмякшую жену.
— Дорогая моя! Ну чего ты? Не надо! Успокойся!
Он прижимал Наташу к своей груди и ладонью тихонько поглаживал ее по спине. Вот этого он и боялся. В своей жизни и службе он много чего уже не боялся, а вот к этому никогда не привыкнешь.
— Я еду не один, впятером мы туда едем. Да и страшного ничего нет. Ты же сама мне рассказывала, что показывали по телевизору — наши там стоят дома, детские садики, деревья, говорила, сажают.
— Как же мы с Аней без тебя, Женя? Как мы одни здесь останемся? Я и не работаю пока. Нельзя ли было отказаться, Женя? У нас ведь маленький ребенок. Что, они не поймут? Сходи, Женя, попроси комбрига найти тебе замену Мы же с Аней от тоски по тебе пропадем, — с продыхом глотая слезы и заикаясь сказала Наташа.
Потураев чуть сильнее сдавил ее в своих объятиях. От слов жены у него тоже запершило в горле.
— Ладно, Наташенька, успокойся! Ты же меня знаешь — не пойду я никуда просить о замене. Эти два года пролетят быстро, соскучиться не успеем. А уже потом, точно, никогда расставаться не будем! Не будем же? Всхлипывая, Наташа, проговорила:
— Не буудем!
Они зашли в комнату и сели на диван. Женя левой рукой обнимал Наташу за плечо, а она припала к нему на грудь.
— Когда уезжаешь? — тихо спросила Наталья.
— Послезавтра сбор во Львове, в штабе округа. Оттуда летим самолетом в Ташкент.
Наташа уже ничего больше не спрашивала. «Да что это за жизнь такая? — думала она на груди у мужа. — За два года после женитьбы и полгода не были вместе. То переезд, то дежурства, то зимние, то летние лагеря. Аня маленькой его только по шинели узнавала. А сейчас вообще разлука на два года. Когда же жить-то?»
И от жалости к себе, к мужу и дочери она тихонько заскулила, не вытирая обильные слезы. Молчал и Женя. Ему тоже нелегки эти минуты и будущее расставание с семьей.
Наташа рывком освободилась от его объятий, выпрямилась и утирая кулачками глаза сказала:
— Прости, Женя, зареванную жену. Скажи, нам с Анечкой здесь, в Мирове, оставаться и ждать тебя?
— Нет, солнышко мое, вам лучше уехать к маме в Коммунарск, а эту квартиру закроем. Может, пригодится. Плохо то, что я не смогу помочь вам туда переехать.
— За нас не беспокойся, дорогой! Мы и сами доберемся на поезде. Что нам? Мама с папой встретят. К твоей маме, бабушке Нине всегда будем приходить. Надо же еще и ей сообщить, что ты уезжаешь?
— Не сейчас, Наталь. Не надо раньше времени ее тревожить. Потом уже поставим перед фактом, мол, я уже в Афганистане. А время, любимая, быстро пролетит, правда?
— Ой, не знаю, Женя. Мне это быстрым никогда не покажется. Анечка скучать будет сильно. Она же каждый день тебя выглядывает в окно, не идет ли папа? А теперь куда мы с ней будем выглядывать?
Наташа снова заплакала. Теперь Женя положил голову на ее колени и молчал.
— Женя, тебя же надо собрать. Давай посмотрим, что ты будешь брать с собой и что нужно подкупить.
— Давай.
Женя снял с шифоньера чемодан, который они купили к прошлому, летнему, отпуску. Наташа протерла его сырой тряпкой, насухо вытерла и открыла верхнюю крышку
* * *С конца декабря 1979 года части 40-й Армии Советских Вооруженных Сил размешались в разных провинциях Афганистана, Построив палаточные военные городки, полки, бригады и дивизии сначала не предпринимали активных боевых действий.
Но по мере возрастания нападений моджахедов на колонны, снабжавших войска всем необходимым, обстрелов палаточных городков из всех видов современного оружия, возрастании числа потерь среди личного состава, советские командиры стали планировать контроперации по уничтожению мелких и крупных бандформирований. В ходе боев они столкнулись с организованными отрядами моджахедов, вооруженными и подготовленными в Пакистане. Для выявления таких отрядов из Москвы подключились офицеры ГРУ (Главного Разведывательного Управления), создав по всему Афганистану платную агентурную сеть. В свою очередь в Пакистане возросло количество военных лагерей для подготовки моджахедов: минеров, минометчиков, пулеметчиков, разведчиков. Инструкторы из Саудовской Аравии, Египта, Китая и других стран обучали их методам диверсионной войны и способам маскировки под местных жителей. Во главе борьбы против советских войск встали известные люди Афганистана: Раббани, Гульбеддин Хекматиян, Ахмад-шах-Масуд. Духовенство призывало народ Афганистана на борьбу с «неверными».
Но с другой стороны руководство Афганистана во главе с Бабраком Кармалем, опираясь на советских политических и военных советников, создали в центре и в провинциях органы государственной власти, милицию царандой, службу безопасности ХАД и национальную армию. В стране были проведены земельная, водные реформы, в результаты которых небольшая часть богатых феодалов лишалась право безраздельного владения землей, арыками и каналами Афганистана. Землю стали раздавать дехканам, обрабатывающим ее. Как и сотни лет назад они обрабатывали ее деревянными сохами, запряженными в пару быков. Советский Союз стал поставлять в Афганистан тракторы, в Кабуле построили домостроительный комбинат. Могло показаться, что против советских войск воюют только бывшая богатая часть населения и примкнувшее к ним обманутое крестьянство. Но в руководящей Народно-Демократической партии Афганистана во главе с Бабраком Кармалем произошел принципиальный раскол на две фракции. Одна упрекала другую в захвате власти на всех ключевых постах в органах управления, службе безопасности и армии. В армии противостояние сторонников фракции вылилось в открытые вооруженные столкновения, вредительство советским войскам и по возможности уничтожение советских подразделений.
