Эллио Витторини - Люди и нелюди
— Ты слышишь, что Сельва говорит?
— Да, — ответила Берта.
— Она говорит, что у меня возле двери висит женское платье.
— Да, — ответила Берта.
— Вы несчастливые, — сказала Сельва. — У нее нет друга, а у тебя нет подруги. Вы несчастливые.
— Перестань, Сельва! — крикнул Эн-2.
— У вас только призраки есть.
— По-твоему, у Берты нет друга?
— Нет, конечно.
— Мне тридцать шесть лет, — сказала Берта.
— Ну и что? — ответила Сельва. — Да хоть бы и тридцать шесть детей! Но друга у тебя нет и не было никогда.
— Ты много на себя берешь, Сельва! — сказал Эн-2.
— Это вы много на себя берете. Хотите делать дело, чтобы люди были счастливы, а сами не знаете, что людям нужно, чтобы быть счастливыми.
Эн-2 встал с дивана, на который он сел минуту назад вместе с Бертой, и подошел к старухе.
— Сельва, — сказал он. — Сегодня я счастлив.
— Счастлив? — сказала Сельва.
Она сидела на стуле, прямая и статная, и слегка откинула назад тонко вылепленную голову с седыми волосами, чтобы смотреть ему в лицо.
— Да, — сказал ей Эн-2. — Это самая солнечная зима аж с тысяча девятьсот восьмого года.
— Только сегодня? — спросила она.
— Сегодня.
— С тысяча девятьсот восьмого года?
— Да, за тридцать шесть лет, — сказал Эн-2.
Тогда Сельва опустила серые глаза, перевела взгляд на Берту.
— А девушка-то наша плачет, — сказала она.
X
— Что случилось? — воскликнул Эн-2.
Сельва взяла лежавшее на столе пальто, подняла с полу чемодан и ушла.
— Берта, — сказал Эн-2.
Он приподнял ее лицо и поцелуем высушил на нем слезы.
— Почему, — сказала Берта, — почему ты столько месяцев даже не пытался найти меня? Как ты можешь уходить и не возвращаться? Как ты можешь оставаться один? Как ты можешь оставаться с этим призраком, с этим платьем у двери? Как ты можешь так делать? Как ты можешь?
— А ты как можешь? — спросил Эн-2. — Как ты можешь?
Берта сказала:
— Тебя арестовали в мае.
— В мае.
— С мая это продолжалось до середины августа.
— До середины августа.
— И каждый день я стояла за дверью тюрьмы.
— Там действительно была ты? А не твое платье?
— Это была я. Ты не чувствовал, что это была я?
— Но я злился на тебя, — сказал Эн-2.
— Почему злился? — сказала Берта. — Как ты мог на меня злиться? Почему, когда тебя освободили, ты не пришел ко мне? Как ты мог не прийти ко мне?
— Я писал твое имя на стене в камере.
— Но ведь я, я сама была там, за дверью. Как ты мог не искать меня?
— Я старался тебя найти. Твой дом был разрушен.
— Ты искал меня? Ты в самом деле меня искал?
— Я все еще злился, но искал тебя.
— Теперь январь, — сказала Берта.
— Январь, — отозвался он. — Зима.
— И с середины августа, — спросила Берта, — ты искал до сегодняшнего дня?
— Почти что до сегодняшнего дня.
— И не мог найти?
— Я искал тебя и не искал, — сказал Эн-2. — Но и ничего другого я не делал. Даже не работал.
— Когда ты снова начал работать? — спросила Берта.
— Всего несколько недель назад, незадолго до рождества.
XI
Они замолчали. Берта уже несколько минут не плакала — все время, пока разговаривала с ним; и теперь, когда Эн-2 снова поцеловал ее, она обвила руками его шею и закрыла глаза.
Он снял с нее шляпу.
— Не бойся, Сельва раньше завтрашнего вечера не вернется, — сказал он.
Берта открыла глаза.
— Что ты говоришь?
— Ну вот, — воскликнул Эн-2, — все уже прошло!
Берта покачала головой.
— Я не могу принадлежать сразу двум мужчинам.
— А полчаса назад ты хотела, чтобы я взял тебя.
— Я и сейчас этого хочу. И всегда хотела.
— Ну так что же?
— Но я хочу не только, чтобы ты меня взял. Я хочу большего.
— Мы оба хотим большего.
— Как ты не понимаешь! Теперь мы этого не можем.
— Все еще не можем?
— Сейчас мне пришлось бы принадлежать двум мужчинам.
Он отодвинулся от нее.
— Ну вот, — сказал он. Лицо его становилось сумрачным, он не смотрел больше на нее, он смотрел прямо перед собой.
— Понимаю, — сказал он.
— Ты снова злишься на меня?
— Нет, это не то, — сказал он.
— Нет, то, — сказала она. — Ты на меня опять злишься и не любишь меня.
— Нет, это не то.
— А что же еще?
— Вот ты чувствовала себя такой…
— Но я это не придумала.
— Что же это было? Ты сказала, что хочешь покончить с этим. С чем ты хотела покончить?
— Я так сказала?
— Ты сказала: покончим с этим.
— Покончим с этим?
— Да.
— Ах, — сказала Берта. — Я не знаю. Я сама не знала, что говорила.
Он снова перевел на нее взгляд, и она добавила поспешно:
— Я тебя хотела — вот и все. Хотела, чтобы ты взял меня, — вот и все. Мне казалось, я смогу принадлежать и двоим сразу, — лишь бы принадлежать тебе. Поэтому я и сказала, что чувствую себя так.
Он снова глядел на нее, но остался сидеть поодаль.
— А! — сказал он тихо. — Тебе и в самом деле пришло в голову верное слово.
— Ты думал, что я говорю о другом?
— Должен признаться, я не думал, что ты говоришь только об этом.
— ао чем, по-твоему, я говорила? О том, чтобы совсем уйти к тебе?
XII
Он встал с дивана, стал кружить по маленькой, скудно обставленной комнате, открывать дверцы шкафов.
— Неужели здесь ничего не найдется выпить? — сказал он.
Он открыл дверцу низенького шкафчика, потом отворил стенной шкаф, потом снова вернулся к шкафчику и взял два стакана, перешел к стенному шкафу и стал шарить в нем, стоя между створками.
— Вот если бы мне не чувствовать себя так, — сказала Берта с дивана.
— Верно, — сказал Эн-2. — Верно. — Он по-прежнему стоял между створками. — Хорошо бы выпить чего-нибудь.
— Почему тебе хочется выпить? — сказала Берта. — Прошу тебя, не надо на меня сердиться.
— Я не сержусь.
— Сердишься. Или будешь сердиться.
— Не буду,
— Ты меня перестанешь любить, — сказала Берта. — А если бы я стала твоей, ты бы разлюбил меня еще скорее.
Стоя у шкафа, он оглянулся на нее. В руках у него была бутылка.
— Я бы еще скорее разлюбил тебя?
Не глядя на нее, он рассматривал бутылку на свет.
— Ты бы не вытерпел, что я принадлежу и ему тоже.
Он все еще разглядывал бутылку.
— Давай не будем об этом, ладно? — сказал он. — Ведь мы друзья и можем оставаться только друзьями.
Он налил из бутылки в оба стакана и поднес ей один.
— Хочешь?
— Нет, нет.
— Ты не хочешь, чтобы мы были друзьями?
— Мы не можем быть друзьями, когда есть этот призрак.
— Я могу. Мы с этим призраком дружим уже десять лет.
Берта встала.
— Я прошу тебя только дать мне еще немного времени. Не сердись на меня. Я не хочу быть женщиной, которая спит с двумя мужчинами. Я хочу быть твоей подругой.
— Зачем это нужно? — сказал он.
— Нужно. Мне нужно. Не сердись на меня.
— Мы можем с этим покончить.
— Не можем, — сказала Берта.
— Для того чтобы с этим покончить, мне вовсе не обязательно взять тебя. Разве нельзя со всем покончить без этого? Если мы останемся друзьями, все равно с этим будет покончено.
— Почему ты так злишься на меня? — воскликнула Берта. — Совсем как тогда, когда ты попал в тюрьму.
— Нет, — сказал он. — Вот увидишь, что я на тебя не сержусь. Увидишь, — добавил он, — что я тебя отыщу.
— Но я теперь не живу в Милане, — сказала Берта.
— Не живешь в Милане? — переспросил он, и лицо его сразу стало испуганным.
— Я приезжаю каждые два или три дня. Останавливаюсь у родственников мужа.
— Я найду тебя у них.
Он распахнул дверь и поднял на плечи велосипед.
— У меня свидание без четверти двенадцать, — сказал он. — А сейчас одиннадцать.
Берта пошла за ним.
— Ты придешь ко мне? — спросила она, когда оба спустились на улицу.
— Приду.
— Я боюсь твоей теперешней работы.
— Тебе нечего бояться.
— Что это за работа?
— Я тебе в другой раз объясню. — На лице у него по-прежнему был испуг. — Почему ты не живешь в Милане?
— Дом разрушен, — ответила она.
— Да, правда.
Он сел на велосипед, довез ее на раме до остановки первого номера и подождал, пока она сядет в вагон.
— Пока — сказал он.
— Пока, — ответила Берта.
XIII
Некоторое время он ехал рядом с трамваем и видел ее в окно, между окном и толпою, видел, как она приложила к стеклу ладонь, приветствуя его, как расширились ее светлые глаза и стал блестящим взгляд, вновь увидел блестящее зимнее небо, помахал ей рукой, сделал разворот и поехал в другую сторону.
