Татьяна Майстренко - Опаленная молодость
Отец побеспокоился, чтобы его родные, перенесшие оккупацию, получали деньги за его орден. Его мать, сестра Анна и соседка с ребенком жили тогда в лесной землянке. Все жители его деревни были переселены кто в землянки, а кто в уцелевшие соседние деревни, поскольку в Журавле был развернут фронтовой госпиталь, куда привозили раненых с линии фронта, находившейся всего в 15 км западнее, на подступах к реке Проне. Деревенька отца была одной из немногих уцелевших на Чериковщине деревень. Ей повезло быть расположенной в стороне от дорог, по которым немцы отступали, – сжечь ее они просто не успели. Госпиталь стоял в деревне восемь долгих месяцев, до самого «Багратиона», сколько «стоял» фронт на Проне. Умерших в госпитале раненых хоронили на окраине деревни. Вот только могилы уроженцев Журавля, погибших на Проне, в большинстве своем неизвестны. Отец пришел домой, в Журавель, когда цвели сады…
И цветут – и это страшно —
На пожарищах сады.
Белым, белым, розоватым
Цветом землю облегли,
Словно выложили ватой
Раны черные земли.
Журавель. Труба без хаты,
Мертвый ельник невдали.
Где елушка, где макушка
Устояла от огня.
Пни, стволы торчат в окружку,
Как неровная стерня.
Ближе – серая церквушка
За оградой из плетня.
Кирпичи, столбы, солома,
Уцелевший угол дома,
Посреди села – дыра —
Бомба памяти дала.
(А. Т. Твардовский)
Из устных воспоминаний отца о его пребывании в отпуске на родине не могу не упомянуть его встречу с родным братом Степаном на шоссе по дороге к дому. А произошло это так. Отцу понадобилось явиться в районный военкомат в городе Черикове, что в 7 километрах от деревни Журавель. Зачем он ездил, он уже не помнил, но я предполагаю – чтобы сделать отметку в отпускном свидетельстве. На обратном пути он остановил попутный грузовик и взобрался в кузов, полный солдат. Когда показался знакомый перекресток с дорогой на Журавель, отец застучал по кабине и остановил машину. Каково же было его удивление, когда из кабины на костылях выбрался его старший брат Степан. Степан опирался на костыли, поскольку был без одной ноги, которую ему ампутировали в госпитале Орджоникидзе после тяжелого ранения. Узнав из сводок, что деревня Журавель уже освобождена, он настоял на выписке из госпиталя, чтобы поскорее вернуться к жене и четверым детям, пережившим оккупацию, о судьбе которых ничего не знал. Так оба брата-фронтовика встретились, обнялись и зашагали к родному дому. Представляю, как была рада увидеть и второго сына живым наша бабушка! Средний ее сын, Егор, самый любимый, был тогда еще жив, воевал, но в августе 1944-го, через полгода после описываемого события, он погиб. Где его могила – неизвестно до сих пор.
Вот как описывает мой отец эпизод пребывания в родной деревне в 1944 году. Не боюсь повториться в его рассказах, потому что он написал два варианта черновиков, и каждое слово из его черновиков для меня свято. Ведь он в них душу вложил.
«Наступила весна 1944 года, и наш полк отвели на пополнение, а затем перевели во второй эшелон Западного фронта до начала операции «Багратион». Я попросил комбата Николая Коляду походатайствовать перед руководством о предоставлении мне отпуска на 10 дней, чтобы съездить на Могилевщину, восточная часть которой освобождена. Хотелось повидать мать и всех родных, которых я не видел с августа 1939 г., когда был призван в армию. Возможно, они считали меня убитым. Также я не имел сведений о старших братьях Степане и Егоре, ушедших на войну. Живы ли они? Отпуск я получил и поехал в деревню. Поезда от Витебской области до Кричева не ходили, пути были разрушены. Поехал я из Витебской области на восток до Смоленска, а затем уже на юго-запад на попутке через Рославль до Черикова. Линия фронта проходила в 15 км западнее нашей деревни Журавель. В Черикове я посетил свою тетю Парасью, сестру отца, у которой жил в период учебы в школе-семилетке. Дом тети (в районе Заровья в Черикове) был сожжен немцами, как и большинство деревянных домов в городе. Ютилась тетя в крохотной баньке. Из ее семьи в живых остались сын Михаил и старшая дочь Ольга, которая до войны жила в Климовичах. Дом Ольги в Климовичах также был сожжен немцами, поэтому она, переехав к матери в Чериков, жила в той же баньке. На момент моего приезда к ним приехала дочь Ольги Тамара, которая во время войны училась в Москве в университете им. Ломоносова. На ее плечи легла забота о матери и бабушке Парасье. Тамару Чериковский отдел народного образования направил на работу в среднюю школу деревни Малиновка, куда в октябре 1944 года и переехали Тамара и Ольга. Тетя Парасья вскоре умерла.
Приехав в родную деревню, я застал дома мать и сестру Анюту» (9).
Из мемуаров отца:
«Моя семья, как и другие, ютилась в землянке, в сосновом лесочке рядом с домом. Встретила меня мать со слезами радости на глазах. Рада была, что я жив. Мать и сестра тяжело пережили время оккупации в деревне. Не только из-за материальных трудностей, но и моральных, ведь трое сыновей моей матери были на фронте. Бывший сосед, став при немцах в деревне бургомистром, бывало, попрекал мать: «Твои сыновья защищают Сталина».
Быстро пролетели дни отпуска, я снова собрался на фронт. Предстоят жестокие кровопролитные бои. Что меня ожидает в этой беспощадной мясорубке? Мать провожала меня до конца деревни и долго со слезами на глазах крестила, прося Богородицу защитить от смерти. Невольно и у меня навернулась слеза. Увижу ли я вновь родные места?» (9).
Глава 9. Операция «Багратион»
Отец в составе 72-го стрелкового корпуса 5-й армии Н. И. Крылова и в составе 5-го стрелкового корпуса 39-й армии И. И. Людникова на 3-м Белорусском фронте.
Итак, 20 апреля 1944 года он вернулся в свою часть. Предстояла кропотливая подготовка к наступательной операции «Багратион».
Вот как описывает эти события командующий 5-й армией Н. И. Крылов, в которую приблизительно в конце апреля – мае 1944 г. перевели 215-ю Смоленскую стрелковую дивизию. Теперь она вошла в состав 72-го стрелкового корпуса. Ниже я приведу выдержки из статьи бывшего командарма 5-й армии Николая Ивановича Крылова «На главном направлении» из книги-сборника «Освобождение Белоруссии». Отец мой был к этому времени уже награжден своей первой наградой – орденом Красного Знамени за бои по освобождению Смоленска и Смоленской области. А дивизия его получила почетное наименование Смоленской.
Н. И. Крылов:
«К разработке плана операции было приказано допустить крайне ограниченное число лиц – начальника штаба армии, оперотдела, тыла и родов войск. Причем все расчеты они должны были делать лично, никому не перепоручая. Писать только от руки. И никаких черновиков. Разговоры на эту тему по проводам категорически запрещались. Перегруппировка войск должна была производиться только ночью, при соблюдении при этом строжайшей маскировки.
Возвратясь (с совещания у Черняховского) на КП, в Черныши, я вызвал только начальника штаба армии генерала Н. Я. Прихидько, и мы сразу же приступили к изучению поставленной задачи.
Для того чтобы правильно нацелить на ее выполнение командующих родами войск, надо было вначале продумать все до деталей и принять предварительное решение. Двое суток мы с начальником штаба, склонившись над картой, оценивали обстановку, изучая противника, свои войска, полосу предстоящего наступления, выявляли особенности в выполнении задачи каждым соединением. Когда первая прикидка была завершена, я начал приглашать к себе командующих и начальников родов войск. Каждому из них в отдельности был сообщен замысел операции и поставлена задача. Кроме того, им предлагалось сообщить свои соображения о том, что надо сделать, чтобы войска армии прорвали сильную оборону противника на 11-километровом участке Поднивье – Осетки и успешно развили наступление в направлении Богушевска, Сенно, оз. Палик, на глубину 130–140 км.
В эти дни под видом строительства второй полосы обороны в стрелковых корпусах была выведена в резерв на доукомплектование и приведение в порядок часть сил дивизии. Их личный состав строил позиции, обмундировывался и тщательно готовился к прорыву обороны немцев. Подразделения первого эшелона со своими средствами усиления отрабатывали взаимодействие и технику прорыва сильно укрепленной полосы, штурмуя с этой целью специально построенные макеты, воспроизводившие оборону противника на всю ее тактическую глубину, со всеми препятствиями, минными полями, дзотами, НП, бронеколпаками и артиллерийскими позициями. Одновременно с этим командный состав от комвзвода до командарма, одевшись в солдатскую форму, из окопов или из наблюдательных пунктов командиров рот или командиров батарей рассматривали местность по ту сторону Суходровки, с особым вниманием и настойчивостью изучали оборону врага.
