Гейнц Зенкбейль - Джонни Бахман возвращается домой
Джонни положил сумку на прежнее место, спустился с колеса, свернул записку и сунул ее в карман. «Какое странное поручение», — подумал он.
— Ну, тогда до свидания! — пробормотал он, потупив глаза.
— Что? Ну да, конечно, до свидания, мальчуган, — сказал Ешке громче, чем обычно, — и, как говорится, держись наших, тогда ты будешь в хороших руках, как у Христа за пазухой.
Джонни знакомым путем быстро пошел обратно. Тем временем все вещи из операционной палатки были уже погружены на машину. Все раненые разместились на повозках. На одной из повозок в середине колонны сидел солдат, который еще раньше играл на гармошке. Он все еще мучил свой расстроенный инструмент, у которого, кажется, не хватало нескольких ладов.
Вдруг перед Джонни словно из-под земли выросла Ганка.
— Нам пора попрощаться, — сказала она.
Этого Джонни не ожидал.
— И ты тоже? — спросил он с недоверием. — А куда ты поедешь?
Ганка указала на колонну с ранеными:
— Вот с ними в тыл.
— Как раз сейчас, когда мне разрешили остаться здесь, — уныло сказал Джонни.
— Это все из-за Пети! — Она сжала свою маленькую руку в кулак и погрозила им назад. — Ох уж этот несносный мальчишка!
— А в чем дело?
— Я как раз хотела с медсанбатом вперед пойти, — объяснила Ганка. — Я ведь тоже хочу стать санитаркой, настоящей санитаркой, как тетя Даша. Петю я могла бы тайком взять с собой. Все для этого было подготовлено. Только бы этот бездельник оставался в своем убежище. Но он, видите ли, не смог там выдержать. Как только в лагере поднялся шум, он вылез из повозки и на виду у всех прошел по расположению! — Ганка взглянула на Джонни, насупив брови. — Ты, конечно, спал, или же ты видел, как он это делал?
— Я ничего не видел, — признался Джонни. — Иначе я, конечно, удержал бы Петю.
Ганка прикусила нижнюю губу.
— Жаль, — проговорила она, — а то мы могли бы ехать дальше втроем. Ну, теперь ты останешься один с тетей Дашей…
Джонни встрепенулся:
— С тетей Дашей?
— А что ты удивляешься? — сказала Ганка. — Разве ты не рад? Если повезет, то ты уже сегодня будешь в Берлине. — Тут она поправилась: — Разумеется, где-нибудь на окраине Берлина. В городе сейчас идут упорные бои.
Джонни не очень обрадовался, что ему придется остаться с санитаркой, которая вчера не удостоила его даже взглядом и которая вообще казалась ему такой неприветливой.
— А почему мне нельзя остаться с дядей Колей?
— Нельзя.
— Разве он тоже едет в тыл?
— Конечно. А кто же будет кормить раненых в пути?
Петя стоял около кухни с унылым видом. Ганка не обращала на него никакого внимания. Она дернула Джонни за рукав старой, поношенной куртки и повела за собой. Он послушно засеменил рядом.
Когда они прошли всю колонну, Ганка показала на опушку молодого леса. Там, примерно метрах в ста, стоял грузовик. Это была машина темно-зеленого цвета с кузовом в виде коробки, напоминающим жилой дом. Больше таких машин нигде не было видно.
— Вот тот, — сказала девушка. — Другие уже уехали. С машиной что-то не в порядке, но водитель исправит.
Только теперь, когда он остался один между грузовиком и колонной с ранеными, Джонни полностью осознал, какие изменения должны были произойти с ним. Его сердце больно сжалось. Ему хотелось, чтобы Ганка повернула назад!
Но девушка даже не обернулась. Она взяла Петю за руку и пошла с ним вдоль колонны. У одной из головных повозок она остановилась. Джонни видел, как сначала на повозку залез Петя, а за ним и Ганка. Когда она сделала широкий шаг и поставила ногу на подножку, ее платье натянулось, а карабин мотнулся в сторону.
Джонни побежал к ним. Они сидели на передке. Петя держал в руках вожжи и болтал ими, явно гордясь тем, что ему доверили править. Он подмигнул Джонни.
— Увидимся ли мы когда-нибудь? — спросил запыхавшийся Джонни. Сердце его колотилось, будто хотело вырваться наружу.
Ганка смотрела прямо перед собой. Не меняя выражения лица, она сказала:
— Может быть, увидимся, а может быть, и нет. Что из этого?
— Ты шутишь? — крикнул ей Джонни. — Конечно же мы увидимся.
В голове колонны раздалась команда. Она передавалась от повозки к повозке. Стоявшие у повозок солдаты быстро разошлись по местам. Заиграла гармошка, впереди кто-то затянул песню.
— Я не знаю, встретятся ли еще наши пути, — сказала Ганка, голос ее звучал решительно. — Мы ведь еще на войне, и надо следовать туда, куда приказывают.
Джонни заметил, как глаза девушки стали влажными. Она судорожно сглотнула.
Джонни было больно видеть ее плачущей.
— Но я тебе обещаю, что, как только появится возможность, я снова уеду на фронт. И Петю постараюсь взять с собой: он должен видеть, как издыхает проклятый фашизм!
В голове колонны появилось легкое облако пыли. Это двинулись грузовики, за ними повозки. Послышалось хлопанье кнутов. Лошади навострили уши.
Вытерев слезы, Ганка крикнула Джонни:
— Подожди! Я хочу что-то подарить тебе на память!
Она перекинула свою тяжелую русую косу назад, сняла фуражку. В это время повозка тронулась. Джонни медленно пошел рядом.
— Вот, возьми! — сказала девушка и сунула ему в руку маленькую красную звездочку. — Приколи ее себе. Тогда все поймут, что ты вместе с нами!
Лошади в упряжке пошли сильнее. Заскрипели колеса, зазвенели цепи постромок — эти звуки стали знакомыми для Джонни за последние дни. Он остановился. Повозка с Ганкой и Петей удалялась все дальше.
Повозка за повозкой проезжали мимо Джонни. Раненые солдаты, лежавшие на соломе, задумчиво смотрели на деревья. Казалось, война для них уже кончилась. Нельзя было понять, были ли они рады своей судьбе. Вскоре появилась и походная кухня, которую тянул пегий пони. На повозке неподвижно сидел старый повар.
— Дядя Коля! Дядя Коля! — крикнул Джонни и замахал рукой.
Усы солдата дрогнули, он посмотрел на обочину дороги.
— До свидания, дядя Коля!
В ответ старый повар коротко махнул ему кнутом, В тот же момент ему что-то пришло в голову. Он потянулся назад, пошарил позади себя, пока не нашел то, что искал. В помятой тряпице он протянул Джонни полбуханки хлеба и большой кусок сухой колбасы. Затем он указал на ложку, которую Джонни с первого дня их знакомства носил в кармане куртки.
— Кушать! Хорошо! — крикнул он на ломаном немецком языке.
Дядя Коля взмахнул вожжами. Повозка проехала мимо, за ней просеменил с опущенной головой пони, запряженный в походную кухню.
28
Санитарная машина.
Тетя Даша курит.
Чуть-чуть не опоздал.
Поездка по тылам.
Вокруг воцарилась тишина. На старом месте осталась лишь небольшая команда, которая все еще занималась сворачиванием палаток и погрузкой оставшегося имущества. В команде было не больше десяти солдат. Вот упала еще одна из оставленных палаток. Два солдата свалили связку колышков и шестов в общую кучу. Остальные грузили ящики и бутылки на два открытых грузовика. Только теперь Джонни ощутил себя покинутым, Он тихо всхлипнул.
Капот на машине, которая должна была его забрать, был поднят вверх. Солдат, стоя коленями на крыле, копался в моторе. Он, видимо, работал ключом и другим инструментом, так как время от времени слышалось металлическое позвякивание. Наконец сделал рукой знак, крикнув что-то: мотор заработал.
Водитель выпрямился и спрыгнул с крыла на землю. Это был молодой парень с продолговатым, свежим лицом. У него были каштановые вьющиеся волосы, которые сейчас разлохматились. Вытерев выпачканные маслом руки о тряпку, он оправил гимнастерку. Над левым карманом блестела медаль. На руке были золотые часы.
Джонни, который уже прикрепил маленькую красную звездочку Ганки на куртку, оглянулся в поисках тети Даши, но ее нигде не было видно. Он чувствовал себя одиноко, так как водитель не обращал на него никакого внимания и, вытянув шею, обходил машину, прислушиваясь к звуку мотора. Из открытого окна кабины шли струйки голубого дыма.
«Второй водитель курит», — подумал Джонни.
Вдруг он услышал из кабины сварливый голос, недовольный и нетерпеливый. Он показался ему знакомым. В кабине, оказывается, сидел не мужчина, а женщина! Тетя Даша?
Санитарка уже вылезала из машины. В руке она держала самокрутку, которая была толще ее большого пальца. Но курение, видимо, не доставляло ей особого удовольствия. Когда она сунула цигарку в рот, лицо ее приняло такое выражение, как будто ей нужно было проглотить жабу. И вообще она выглядела по-другому. В уголках глаз собрались морщинки с синеватым оттенком, а щеки в крапинках немного подпухли.
— Добрый день, тетя Даша, — поздоровался Джонни и выжидательно посмотрел на нее. — Я пришел.
