Генрих Гофман - Черный генерал
Ушияк еле успевал переводить Мурзину этот быстрый поток слов. Правда, кое-что тот понимал и сам. За последнее время общение с чехами обогатило его познания в языке. Когда штабс-капитан Отиск замолк, Ушияк спросил:
– Что скажешь, Юрий-братор?
– Чего ж говорить? Тут дело ясное. В Лондоне почувствовали, что у них земля из-под ног уходит. Ваша земля, чешская. Как бы то ни было, а разведка у них работает. Народ к нам толпами валит. Коммунистическая партия Чехословакии хоть и в подполье, но действует очень активно. Вот они и хотят… – Мурзин на минуту замолк, а потом спросил: – Ты ведь, Ян, сам любитель разных поговорок. Небось и английские знаешь? Должен соображать.
– Таскать чужими руками каштаны из огня?
– Вот, вот. Это я и имел в виду. Только у нас говорят: загребать жар чужими руками. Ты с ним пока побеседуй, а я к радистам схожу. Скоро вернусь. – Мурзин с подчеркнутой неторопливостью поднялся с нар и вышел на улицу.
Через десять – пятнадцать минут в Киев ушла срочная радиограмма, в которой сообщалось о предложении парашютистов из Англии. И еще через полчаса радисты получили ответную радиограмму. В ней была всего одна фраза: «С парашютистами будьте осторожнее».
Мурзин вернулся в землянку и подал радиограмму Ушияку, Тот прочитал, кивнул одобрительно. Штабс-капитан Отиск с недоумением поглядывал то на одного, то на другого.
– Юра! Он нам деньги опять сует. А денег у нас не хватает. За медикаменты и за продовольствие надо же чем-то платить местным жителям.
Только теперь Мурзин увидел на нарах возле Ушияка толстую пачку немецких марок.
– Вот я и думаю, – продолжал Ушияк. – Правительство Бенеша – это вполне законное правительство Чехословацкой Республики. И если наше правительство дает нам деньги, от них не следует отказываться.
– Что же, ты хочешь взять группу «Вольфрам» под свое командование?
– Нет. Мы с ним уже договорились. Пусть они, как и прежде, действуют самостоятельно. А мы пошлем к ним в лагерь на несколько дней человек двадцать своих партизан, чтобы они помогли им построить землянки на зиму. Жалко ведь, если люди померзнут. Это же наши, чехи.
– Та-ак! Хорошо! Тебе виднее. Действуй по своему усмотрению.
Поговорив о положении на фронтах, штабс-капитан Отиск собрался уходить. Но перед тем как покинуть землянку, попросил выдать ему расписку за подписью Ушияка и Мурзина в получении тридцати тысяч немецких марок.
– Нет, нет. Такую бумажку я не подпишу, – замахал руками Мурзин. – Переведи ему, Ян. Скажи, что я гражданин Советского Союза. И без указания Советского правительства не могу принять деньги от англичан. А ты, как чех, можешь делать на своей земле все, что тебе угодно. Не хватало еще, чтобы после войны английский банк предъявил эту расписку Советскому правительству. Пусть уж лучше президент Бенеш такие долги оплачивает.
С утра сильный северо-западный ветер разметал по небу дождевые тучи. В голубых просветах заиграли яркие солнечные лучи. На сизых макушках высоких гор появились первые снежные россыпи. Партизанский лес был значительно ниже, и, хотя холод, особенно по ночам, давал о себе знать, земля еще не оделась в снежный наряд. Днем снежинки таяли прямо в воздухе, а ночью оставались лежать на палых листьях до восхода солнца.
В тот день Мурзин и Ушияк уже собрались отправиться на встречу с представителями подпольных организаций, когда в лагерь пришел Гаша Ташиновский.
– Ой, хорошо, что застал вас здесь. Всю дорогу боялся разминуться, – сказал он Ушияку.
– А что случилось? – нахмурившись, спросил Мурзин. Мысли о Дворжаке не покидали его последнее время.
– Нет, все в порядке, – поспешил успокоить его Ташиновский. – Просто руководители городских подпольных групп компартии решили переменить место встречи. В населенном пункте рискованно собираться. Боши могут нагрянуть. Поэтому совещание перенесли в маленький туристический ресторанчик на горе Мартыньяк. Там обеспечена надежная охрана. Пойдемте. Нас ждут ровно в полдень. А туда добираться не меньше двух часов…
И действительно, скрытый в лесу возле горной дороги, заброшенный летний ресторанчик оказался самым подходящим местом для тайного совещания. Туристский сезон уже кончился. А проливные дожди, хлеставшие последние дни, вряд ли могли привлечь в горы случайных путников.
Когда Мурзин, Ушияк и Ташиновский в сопровождении шести партизан вошли в зал ресторана, их там ждали. Здесь собрались представители партийных организаций Коммунистической партии Чехословакии из городов Брно, Всетин, Валашские Мезеричи, Моравская Острава, Преров. Рассевшись за маленькими ресторанными столиками, делегаты попросили Ушияка рассказать о деятельности партизанского отряда имени Яна Жижки и подробно остановиться на том, какую помощь партизаны хотели бы получить от подпольных организаций.
Ушияк встал, вышел из-за стола и, опершись спиной о стойку пустого бара, сказал:
– Товарищи! Наш партизанский отряд прибыл в Моравию для активных действий. До сих пор мы находимся в стадии организации, но уже приступили к диверсиям. Только за последнее время наши люди взорвали железнодорожный мост на участке Злин – Преров, подорвали возле Всетина три немецких воинских эшелона с оружием и боеприпасами. Действуя из засад, партизаны уничтожили восемь немецких грузовиков с военным имуществом. Мы разгромили небольшой гарнизон в селе Карловице, обезоружили роту венгерских солдат на дороге Злин – Всетин. Взорвали два склада с боеприпасами.
Это только начало. Численность наших отрядов растет с каждым днем. В дальнейшем партизаны намечают усилить удары по немецким коммуникациям. Но впереди зима. У нас нет теплого обмундирования. Не хватает медикаментов и продовольствия. Местное население помогает нам в меру сил. Но мы не хотим брать продовольствие бесплатно, мы просто не имеем на это права. Поэтому нам нужны деньги, чтобы расплачиваться с крестьянами.
Люди молча слушали Ушияка. Некоторые понимающие поддакивали. А когда он кончил говорить, поднялся представитель города Брно.
– То ясно, – сказал он. – Теплую одежду и деньги мы соберем. Но партизанская война – это очень мало. В Моравии надо поднимать людей на восстание. Брновский военный гарнизон готовит вооруженное восстание под руководством генерала Лужа. Нам надо объединить свои силы. Надо поднять восстание и в других городах. Время для этого подходящее. Много немецких дивизий ушло из Моравии в Словакию, много отправилось на восточный фронт. Сегодня в Моравии боши не имеют больших сил. Так давайте пользоваться моментом, давайте ставить вопрос о вооруженном восстании на Моравской земле…
Делегаты других-городов тоже высказались в поддержку этого предложения.
– А хватит ли у вас оружия, хватит ли людей? – спросил Ушияк.
– Оружие добудем, и люди есть!
– Можем и вам людей дать!
– Берите наших людей!
– Надо организовать партизанскую бригаду!
Возгласы неслись со всех сторон.
После бурного обсуждения было принято единогласное решение: готовить на Моравии вооруженное восстание. Партизанский отряд имени Яна Жижки преобразовать в бригаду. От каждой подпольной организации послать в партизанскую бригаду по пятьдесят человек. В десятидневный срок собрать для партизан деньги и теплую одежду.
Мурзин стал прикидывать в уме, во что это выльется. По самым скромным подсчетам, в ближайшее время в бригаде должно появиться еще около семи тысяч бойцов. Надо подробнейшим образом спланировать их размещение, найти подходящие районы для базирования новых отрядов.
Довольно потирая руки, к нему подошел Ушияк. В его добрых голубых глазах, в простодушной улыбке сквозила радость.
– Скоро настоящую войну начнем, Юра, – сказал он.
– Это неплохо. Но как-то стихийно все получается. Разве такое восстание можно проводить без решения Центрального Комитета Компартии Чехословакии?
– Не беспокойся. Я уже говорил с товарищами. Предварительное решение о восстании принято нашим ЦК, Сейчас мы должны подробно разобрать все организационные вопросы, а потом окончательный план будет представлен на утверждение в ЦК Компартии. Товарищи просят разрешения воспользоваться нашей радиостанцией, чтобы по ней передать сигнал к вооруженному восстанию.
– Что ж, если на то будет решение вашего ЦК, мы будем его выполнять. Но об этом надо немедленно сообщить и советскому командованию. В Москве должны знать о наших планах.
– Да, да. Иначе я и не мыслю. Сейчас в Москве находится Клемент Готвальд. Наш подпольный ЦК имеет с ним надежную связь. Без его указания восстание не может начаться…
К Ушияку подошел молодой высокий чех и, взяв его под руку, начал что-то рассказывать. Улавливая отдельные знакомые слова, Мурзин понял, что разговор идет о партизанском отряде Грековского.
