Олег Коряков - Странный генерал
Они дали коням шенкеля и понеслись к опушке. Лес притих; казалось, смолкли птицы. Или просто буры уже ничего не замечали, не до этого стало.
Дозорный на опушке указал им на группу всадников, едва заметно мельтешивших вдали, у края широкой долины, уходившей к югу. Петр поднес к глазам бинокль. Всадников было семеро. Они не спеша и беззаботно, должно быть переговариваясь, рысили вдоль дороги, направляясь, наверное, к своей части.
– Ну, пора, пожалуй, рвать. – Брюгель кивнул на железнодорожное полотно.
– Нет, капрал, рано. Давай-ка потихонечку двинемся вперед, а? Надо же узнать, куда направляются эти молодчики. А подорвать всегда успеем.
Брюгель глянул в озорноватые Петровы глаза и махнул рукой: «Давай».
Остальным предложение Петра тоже понравилось. Вообще этот парень был по нраву товарищам Брюгеля. Такому – спокойному, сильному, рассудительному – хотелось подчиняться.
Время от времени останавливаясь, сторожко вслушиваясь и всматриваясь, всё всматриваясь в окружающую местность, они миновали еще один лес, поднялись на скалистую гору, и тут глазам их предстал городок Данди, а возле него в котловине, под горой, английский лагерь. Множество остроконечных палаток торчало вдоль речушки, прорезавшей горную долину. У буров палатки были низкие, приземистые, а эти возносились высокомерно. Меж палаток сновали солдаты в красных мундирах, коротких клетчатых юбочках и белых гетрах.
– Гайлендеры, – хрипло сказал Брюгель.
То был лагерь горного шотландского полка. Дымила полевая пекарня, из кузницы доносился еле слышный на расстоянии перезвон. У многих повозок громоздились зарядные ящики, тут же стояли пушки. Петр насчитал восемь орудий.
– Ну вот, – сказал он, – теперь можно и дорогу ковырнуть.
Они договорились с Брюгелем, что на железнодорожное полотно Петр выйдет вдвоем с Каамо, а остальные будут страховать их на всякий непредвиденный случай. Спустившись с горы и оставив лошадей на краю леска, буры пробрались поближе к полотну и залегли меж камней. С взрывчаткой в переметных сумах Петр и Каамо поползли к стальной колее.
Они уложили уже три заряда динамита, вкопав их в разных местах, – чтобы рвануть, так уж разворотить дорогу основательно, – когда Брюгель крикнул тревожно:
– Побыстрее, Питер!
И тут же раздался выстрел. Стреляли англичане. С высотки, поднявшейся по ту сторону железнодорожного полотна. Была ли это группа сторожевого охранения лагеря или патруль – кто разберет, важно, что противник заметил диверсантов на дороге и открыл огонь. Первая пуля просвистела над головой Петра, вторая ударилась о рельс неподалеку и, скользнув по нему, отлетела с противным жужжанием.
– Беги к лошадям, я справлюсь один, – нервно бросил Петр Каамо, но тот не тронулся с места, только прижался к земле.
Гулко ахнул роер Брюгеля. Сразу же выстрелил кто-то еще из буров. Петр не оглядывался, он спешил закончить свою работу.
Бурские пули прижали английских стрелков к камням высотки. Но, видимо, в лагере сообразили, что происходит, и какой-то командир принял быстрое и грозное решение. По дороге ударила пушка. С визгом хлестнула по деревьям шрапнель. Снаряд разорвался далеко, но ведь это был только первый снаряд…
Рядом с Петром плюхнулся запыхавшийся Дмитрий.
– Подмогнуть? – выдохнул он.
– Пошел отсюда! – почти закричал Петр, разматывая бикфордов шнур.
Еще один снаряд тарарахнулся в сторонке. Уже ближе.
– Каамо, беги! Подрывать буду!
Парень прыгнул в сторону и понесся к лесу. Снова засвистели пули.
– Скажи там ребятам, пусть отходят, – повернулся Петр к Дмитрию. – Я сейчас… – Он отполз к ближнему камню, ткнулся в него головой, шнур был зажат в кулаке.
Разорвались еще два снаряда, и солдаты в красных мундирах ожили на высотке, перебежками двинулись к дороге… От леска раздался резкий свист. Петр оглянулся: товарищи были уже возле лошадей. Он поджег шнур, вскочил и побежал. О ствол дерева рядом шмякнулась пуля. Петр бросился за большой валун: надо было подождать взрыва.
С высотки проворно спускались гайлендеры и кричали что-то.
Земля дрогнула и ухнула, столб пламени, дыма и песка рванулся ввысь. Смоленая шпала хлопнулась около Петра. Он кинулся к товарищам…
Они сразу же взяли в карьер по торной лесной тропе. Только мелькали стволы деревьев, жарко дышали кони, у Петра чуть дрожали руки. Через несколько миль, переходя на рысь, капрал Брюгель крикнул, не оглядываясь:
– Эй, черноносый, что не поешь? Теперь можно!..
3Бой гремел на высотах у городка Данди, в сорока милях на север от Ледисмита. Шла яростная перестрелка.
Продвигаясь вдоль железной дороги на юг и все ожидая нападения англичан, передовые отряды буров дошли до лагеря противника в котловине возле города. Это был тот самый лагерь, рядом с которым подорвали дорогу, только теперь войска в нем прибавилось. На горе Дундигиль, с которой гайлендеры обстреляли Петра, англичане установили пушки – приготовились обороняться.
Генерал Мейер приказал выкатить в стрелковые цепи свои орудия. Это походило на дерзость: пушек было всего две против двенадцати английских. Вообще с артиллерией бурам приходилось туговато: на всю трансваальскую армию насчитывалось только четыре осадных орудия Крезо, сорок восемь полевых пушек да двадцать скорострельных тридцатисемимиллиметровых орудий, называемых гранатными пулеметами. Впрочем, и у англичан на первых порах артиллерии было не густо.
Обе пушки поставили на прямую наводку. Петр залюбовался артиллеристами. Они стреляли спокойно, не суетясь, вроде бы и не обращая внимания на град пуль и снарядов. Они были совсем юными, эти бравые пушкари. Артиллеристов буры отбирали специально, инженер Леон самолично проверял их знания, особенно напирая на математику. Старички были сильны в ней лишь тогда, когда требовалось посчитать монеты в кубышках, потому в артиллерии и служила в основном молодежь.
Петр почувствовал, что рядом с ним, за камнем, появился еще кто-то. Он оглянулся – это был Лука Мейер, генерал.
– Где фельдкорнет Бозе? – спросил он.
Петр указал, – Бозе залег за ближним скальным выступом, Мейер перебежал туда, Петр – на всякий случай – за ним.
– Почему молчит твой пулемет, Бозе? – сердито спросил генерал.
Седой гигант отмахнулся:
– Зачем я буду зря тратить патроны? Мы и ружьями перебьем их всех.
Мейер было нахмурился, но тут же рассмеялся:
– Узнаю старую бурскую закваску… Ну смотри, тебе виднее. – Тут он глянул влево и увидел под горой развороченное полотно железной дороги; ткнул в его сторону коротким толстым пальцем. – Славно твои ребята сварганили это дельце.
Бозе кивнул на Петра:
– Его рук дело.
Мейер внимательно посмотрел на Петра. Парень, видно, понравился ему.
– Добрый бур, – сказал генерал.
Снаряды англичан рвались все чаще.
– Надо ждать атаки, – сказал Мейер. – Вот что, молодец. Бегом вниз, на коня – и лети навстречу комманданту Эразмусу. Его колонна уже должна подойти. Пусть он разворачивает ее по ту сторону дороги, чтобы огонь – во фланг англичанам. Понятно?
– Понятно! – Петр вскочил и побежал.
Он пробегал совсем близко от пушки, когда английский снаряд разорвался, ударившись прямо об орудие. Наводчик рухнул без головы. Рядом, весь в крови, упал заряжающий. Осколки просвистели над Петром…
Колонну Эразмуса он перехватил за милю до бурского лагеря. Коммандант, густо заросший черным волосами, неуклюжий, угрюмый мужлан, выслушав приказание, буркнул:
– Показывай куда – веди.
Петр вывел колонну во фланг англичан в самое подходящее время. Гайлендеры только что двинулись на штурм высоты, занятой отрядом Бозе. Перебегая от укрытия к укрытию, они стреляли и продвигались, упрямо продвигались вперед. Эразмус приказал рассыпаться в цепь и открыл огонь.
– Действуйте! В бою каждый сам себе офицер, – напутствовал он подчиненных, сам поудобнее устроился за обомшелым камнем и тут же метким выстрелом свалил подвернувшегося на мушку шотландского лейтенанта.
Петр пристроился неподалеку. Ему хорошо были видны идущие в атаку шотландцы. Их красные мундиры несуразно четко выделялись на зеленом фоне. Буры били по ним с безжалостной меткостью.
Огневой удар с фланга для атакующих был неожиданным. Гайлендеры поспешно отступили.
– Эй, проводник, – окликнул Эразмус Петра, – возвращайся к генералу, сообщи, что я выполнил его приказ…
Луку Мейера Петр рассчитывал найти на огневых позициях, но, едва въехал в лагерь, сразу наткнулся на генерала. Сидя у костра возле палатки Бозе, он жадно ел. В бороде застряли кусочки хлеба и мяса. Петр доложил.
– Садись, – кивнул Мейер. – Положи-ка ему, красавица, рагу. Он этого вполне заслужил.
