Андрей Жариков - Крушение «Кантокуэна»
Утром, когда наши войска выбили противника с окраины, были найдены погибший ефрейтор Колобов и тяжело раненный советский воин. В развалинах остались около сотни трупов вражеских солдат и офицеров.
События на всех фронтах развивались быстро и успешно. Японскому правительству стало ясно, что затянуть войну и добиться приемлемых для себя условий мира невозможно. Япония поняла неизбежность капитуляции и вынуждена была принять условия Потсдамской декларации. Главным фактором, заставившим ее сделать этот шаг, было вступление в войну Советского Союза.
14 августа командование Квантунской армии получило телеграфный приказ генерального штаба с требованием уничтожить знамена, портреты императора, императорские указы и важные секретные документы. Но приказа прекратить сопротивление не последовало. На отдельных направлениях шли кровопролитные бои.
Тогда Генеральный штаб Советской Армии выступил со специальным разъяснением, в котором подчеркивалось, что сообщение о капитуляции Японии является только общей декларацией о безоговорочной капитуляции, а поэтому Вооруженные Силы Советского Союза на Дальнем Востоке будут продолжать свои наступательные операции против Японии.
Быстрые темпы наступления войск позволили перерезать коммуникации противника и сорвать отход главных сил Квантунской армии на Ляодунский полуостров и в Северный Китай. Вражеские войска потеряли управление, полностью нарушилось взаимодействие, и гарнизоны оказывали сопротивление без поддержки, некоторые группировки войск противника оказались без боеприпасов и продовольствия, занимались грабежом местного населения. Фанатичная преданность императору толкала их на гибель.
На огромной территории, которую невозможно окинуть взглядом, горели костры боев и сражений, проливалась человеческая кровь. Люди умирали по вине безумных японских правителей и командования Квантунской армии.
15 августа кабинет премьер-министров Японии К. Судзуки пал. Многие высшие чиновники, ответственные за развязывание войны, покончили жизнь самоубийством. Однако Квантунская армия все еще не прекращала сопротивления. Некоторые полки даже пытались наступать. И только через двое суток, 17 августа, главнокомандующий Квантунской армией генерал О. Ямада обратился к Маршалу Советского Союза А. М. Василевскому с предложением начать переговоры о прекращении огня. Одновременно он сообщил по радио, что войскам уже отдан приказ, запрещающий боевые действия. Но этот приказ оказался невыполненным.
В Хутоуском укрепленном районе японские офицеры отвергли предъявленный им ультиматум. Парламентер-японец из пленных, доставивший письменное требование советского командования о сдаче в плен, был зарублен японским офицером. Гарнизон укрепрайона на ультиматум ответил артиллерийским огнем.
Чтобы избежать ненужного кровопролития и не позволить японцам разрушать промышленные объекты и города, уничтожать местное население, требовалось ускорить капитуляцию Квантунской армии. С этой целью Главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке маршал Василевский принял решение высадить воздушные десанты в районах наибольшего скопления японских войск в городах, где размещались крупные штабы противника. На карте маршала города Харбин, Гирин, Чанчунь, Порт-Артур, Мукден, Пхеньян были обведены красным карандашом. Десантные группы советских войск должны были заставить японские гарнизоны немедленно капитулировать и сложить оружие.
Начальник штаба Главного командования советских войск на Дальнем Востоке генерал С. П. Иванов 17 августа передал генералу О. Ямада радиограмму маршала А. М. Василевского: «Штаб японской Квантунской армии обратился по радио к штабу советских войск на Дальнем Востоке с предложением прекратить военные действия, причем ни слова не сказано о капитуляции японских вооруженных сил в Маньчжурии. В то же время японские войска перешли в контрнаступление на ряде участков советско-японского фронта. Предлагаю командующему Квантунской армией с 12 часов 20 августа прекратить всякие боевые действия против советских войск на всем фронте, сложить оружие и сдаться в плен…»
Времени у японского командования было достаточно, но ответа не последовало.
Василевский приказал начать высадку воздушных десантов. Одновременно были сформированы небольшие, но хорошо вооруженные подвижные отряды советских войск, включающие танковые роты, дивизионы самоходной артиллерии, истребительно-противотанковые батареи, орудия крупного калибра на механической тяге и подразделения автоматчиков, посаженных на машины. Подвижные отряды устремились к городам, в которых высаживались воздушные десанты. Для ускорения выхода советских войск в Порт-Артур и Далянь полки 6-й гвардейской танковой и 39-й армии перебрасывались туда по железной дороге.
На рассвете кто-то раза три постучал кулаком по борту грузовика:
— Подъем! Строиться!
Солдаты, уставшие за день, поднимались с трудом. Но приказ есть приказ.
Сержант Котин, хотя и не моложе всех, выскочил из кузова первый. Поторопил солдат своего взвода стать в строй.
Новый командир роты лейтенант Великанов и офицер политотдела старший лейтенант Шикин ходили от машины к машине и поднимали солдат.
— Подъем! Строиться! — командовал лейтенант певучим голосом.
Минут через пять рота Великанова выстроилась. Отобрали двенадцать человек. Старшим назначили сержанта Котина.
— Вы поступаете в распоряжение представителя политотдела армии старшего лейтенанта Шикина, — объявил лейтенант.
— На сборы десять минут! — приказал Шикин. — Всем иметь при себе по три боевых комплекта патронов, побриться, получить сухой паек и быть вот здесь! — Он посмотрел на лейтенанта. — Все понятно? Ждите машины.
Вскоре подкатили пять крытых машин с солдатами. Котину и его группе было приказано садиться в последнюю машину. Привезли на аэродром. На летном поле стояли большие двухмоторные самолеты. Входные двери раскрыты. Иллюминаторы зашторены. На хвостовом оперении под красной звездой темный круг с белым номером.
Сержант Котин никогда не летал на самолетах. Подумал: «Три боевых комплекта патронов и гранат… Скорее всего, на другой участок фронта».
— Построиться по подразделениям! — приказал все тот же старший лейтенант. — С вами будет говорить начальник политотдела танковой армии генерал Филяшкин Кирилл Иванович.
Генерал сбросил с плеч плащ-накидку и подошел ближе к строю.
— Товарищи, вы не раз проявляли бесстрашие, совершали подвиги во имя нашей Советской Родины, — начал он. — Командование доверяет вам одну из сложных задач. С этой минуты вы бойцы воздушного десанта. Военный совет армии приказывает вам высадиться в районе штаба японской армии и заставить японское командование немедленно капитулировать, а затем и разоружить противника…
Говорил генерал и о том, что задача сложная, опасная, но он уверен в успешном ее решении. Пожелал воинам успеха. Потом подошел к старшему лейтенанту Шикину, обнял его:
— Ну, Коля, удачи тебе…
Группа сержанта Котина самая малочисленная, но ребята молодые, крепкие. Только образцового вида нет. Один в бушлате, другой — в шинели и с большим вещевым мешком. Не у всех при себе саперная лопата. Кто-то набросил на плечи плащ-палатку и лихо сдвинул пилотку набок. Почти все в ботинках с обмотками.
— Положить вещевые мешки возле ног! — приказал Котин. — Показать автоматы и патроны.
Он придирчиво осмотрел оружие, проверил, сколько у каждого патронов, заставил потуже затянуть ремни, привести себя в порядок.
Послышалась команда:
— Становись! Равняйсь! Смир-р-но! Командирам проверить у солдат наличие боеприпасов и оружие! — приказал старший лейтенант. — Доложить мне. Вольно!
Сержант Котин первым доложил о готовности его группы к выполнению боевого задания.
— Возьмите в свой взвод еще пять солдат, вон тех, с левого фланга, и — в самолет номер тринадцать!
— А потом что делать? — спросил Котин, удивив вопросом Шикина.
— Выполнять приказ! Генерал все предельно ясно объяснил. А вы, товарищ Котин, потребуйте от своих солдат, чтобы без вашего ведома ни на шаг! Прежде всего дисциплина и организованность. Ведите взвод на посадку!
На ровном поле большого аэродрома после дождя зеленела трава, утро прохладное, небо затянуто сплошной высокой облачностью. Вдали — истребители. Их много. Ровный ряд продолжают двукрылые самолеты ПО-2.
К большим самолетам, издали похожим на китов, группами по двадцать — тридцать солдат, не соблюдая равнения, шли на посадку автоматчики. Многие из них совсем недавно были в бою. Гимнастерки пропитаны потом, пилотки, выгоревшие на солнцепеке, побелели, обувь истоптана по каменистой земле. Лица мужественные, глаза полны готовности выполнить боевой приказ.
