Николай Скоморохов - Резерв высоты
Внизу под ними шел полк — двумя группами, в плотных боевых порядках. «Зачем так близко прижались друг к другу?» — подумал Анатолий. И сам ответил, хорошо понимая обстановку. Ведь большинство — молодые летчики, жмутся к ведущему, как цыплята к наседке, боятся не только врага, но и своего командира.
Анатолий вспомнил, каким был он сам несколько месяцев назад. Таким же птенцом. Сейчас другое дело, кое-что начинает соображать.
Находясь выше всех, Фадеев внимательно осматривался, ожидая возможного появления немецких самолетов. Главное — увидеть врага первым и дать возможность командирам групп занять выгодное для боя положение. Если же врагу удастся атаковать полк внезапно, большие потери неизбежны, не говоря уже об упадке морального состояния оставшихся в живых. Это Анатолий хорошо знал по себе и по своим товарищам.
Почему же Давыдов так спокоен? Почему не рассредоточивает полк по группам? Может быть, боится, что летчики, не зная района, заблудятся в воздухе?
Внимательно всматриваясь в западный сектор, Анатолий далеко на подходе заметил сначала одну группу немецких бомбардировщиков, затем вторую. Где же «мессеры»? Неужели бомбардировщики идут без прикрытия? На мгновение Фадеев закрыл глаза, дав им отдохнуть, затем снова напряг зрение и увидел мелкие точечки, разбросанные чуть выше горизонта. Так вот где они!
Дав полный газ, вместе с ведомым он пошел еще выше.
Внизу от основной группы отделилась тройка ЛаГГ-3 и пошла тоже в набор высоты.
Фашисты приближались. Уже отчетливо был виден боевой порядок двух девяток Ю-88 и до десятка истребителей. Двадцать восемь против… Фадеев взглянул вниз — против восемнадцати. Кто-то еще не взлетел, кроме Гончарова. Где же Богданов? «Ищешь наседку, цыпленок?» — улыбнулся себе Анатолий.
Самолеты быстро приближались, напряжение нарастало. Вдруг Фадеев увидел, как основная группа полка стала медленно разворачиваться влево. Что они делают, неужели не видят?! И тогда он закричал во все горло:
— Командир! Давыдов! Куда отворачиваете? «Бомберы» идут с запада!
— Где, где? — услышал Анатолий взволнованные голоса Давыдова и Кутейникова.
— На западе, километрах в десяти, почти на одной высоте с вами!
Мгновение в эфире было тихо.
— Вижу! — резко произнес Давыдов и тут же скомандовал: — За мной, в атаку на «бомберов»! Звену прикрытия связать боем истребителей! Где ты, Фадеев?
— Выше звена прикрытия.
— Оставайся там, — приказал Давыдов. Анатолий спросил ведомого:
— Слышишь? — Тот утвердительно кивнул. — Отойди подальше, проверь оружие, сейчас пойдем в атаку.
Заняв исходное положение, Фадеев резким разворотом сверху обрушился на зазевавшуюся пару «мессеров». Дистанция между ним и «мессерами» сокращалась.
— Не спеши открывать огонь, — предупредил ведомого Фадеев и подумал, что Овечкин совершает первый боевой вылет. Конечно, многого еще не видит и еще большего не понимает, в подсказке очень нуждается, иначе в азарте боя такой ведомый может испортить атаку. А первая атака — половина успеха. Будет результат — враг дрогнет, промажешь — свои утратят уверенность.
Фадеев подошел к «мессеру» вплотную, дал длинную очередь, и первый факел загорелся в небе! Немцы не ожидали атаки сверху, да еще с запада. Не разобравшись, сколько советских истребителей их атакует, «мессеры» переворотами спешно бросились вниз. Атака Фадеева была настолько ошеломляющей, что командир звена прикрытия закричал: «Ура!» По голосу Анатолий узнал командира первой эскадрильи Кутейникова.
Сбив фашистский самолет, Фадеев снова взмыл вверх, стремясь рассмотреть оттуда, где же основная группа полка. ЛаГГи беспорядочно носились вокруг «юнкерсов», мешая друг другу, и только одиночные самолеты вели огонь по немецким бомбардировщикам. Наконец-то задымил один из них. Фадеев слышал в наушниках охрипший голос Давыдова, пытавшегося навести порядок, но «войско» не повиновалось ему. Где же истребители противника? Так хотелось ввязаться в драку! Но здравый смысл и приказ командира требовали быть на своем месте. И тут Анатолий увидел четверку «мессеров», которая занимала исходное положение для атаки группы командира полка.
«Шалите, сволочи, вам это не удастся!» — усмехнулся про себя Фадеев. Немцы были уверены, что сверху их никто не тронет, но поплатились за эту ошибку. Анатолий — врезался в их строй, поливая свинцом то одного, то другого, немцы отскакивали в стороны, как испуганные воробьи от коршуна.
Осмотревшись, фашисты, очевидно, определили, что это всего лишь пара ЛаГГ-3 наделала паники. Четверка «мессеров» стала собираться для атаки, но Фадеев, находившийся значительно выше их, по очереди со звеном прикрытия атаковал «мессеров», не давая им возможности помешать группе Давыдова. Анатолий видел, как было сбито два бомбардировщика, клюнул носом и один наш ЛаГГ-3, сбитый стрелками «юнкерсов».
Бой длился уже более пятнадцати минут. «Юнкерсы», не дойдя до цели, сбросили бомбы куда попало и повернули на запад. «Мессершмитты» последовали за ними.
Бой окончился. Анатолий сел на аэродром в числе первых. Вылез из кабины и встретился взглядом с Ваней Гончаровым, вторым своим ведомым.
— Товарищ командир, я поспешил, — оправдывался Гончаров, — техник соседнего полка не успел отсоединить штуцер шланга, а я уже дал газ, вырвал штуцер и воздух стравил. Я не хотел этого, я не умышленно…
— Верю, что не умышленно, — ответил Фадеев, — но от этого не легче полку, если два летчика остались на земле. Ладно, кончай лить слезы, займись вводом самолета в строй.
— Есть, понял! — обрадованно ответил Гончаров.
Анатолий едва закончил отчитывать одного подчиненного, как второй выскочил из самолета и бросился к нему с поздравлениями.
— Спасибо, но почему ты не стрелял? — строго спросил Фадеев.
— Стрелял! Я все боеприпасы израсходовал! Можете проверить.
— Да? А результат где? Боеприпасы тоже с умом надо расходовать, упрекнул Фадеев. Овечкин потупился.
Подскочили с поздравлениями и летчики первой эскадрильи. Конечный так тискал Анатолия, что тот едва не взвыл от боли: — Тише, Глеб! Я еще жить хочу!
На разборе командир полка строго и размеренно говорил им:
— Товарищи, сегодняшние бои — продолжение большого пути нашего полка. Чтобы обрести уверенность и научиться наносить немцам ощутимый урон, мы прошли через неудачи, поражения и огромные потери. Мы обрели опыт, и сейчас лучшие летчики нашего полка показывают пример, как надо бить немцев. Сегодня у всех на виду сержант Фадеев в двух боях сбил три самолета, в трудную минуту помог звену прикрытия и обеспечил свободу маневра ударной группе. За успешные действия и разумную инициативу объявляю благодарность.
У Анатолия перехватило дыхание.
— Но у нас есть и минусы, — продолжал командир полка. — Нет должного порядка на земле и в воздухе. Молодые летчики в воздухе никого не видят, кроме своего ведущего. Потеряв его, суются к любому самолету, словно телята к матке в поисках соска. Нарвавшись на рога чужой коровы, такой теленок бросается к другой. Так случилось и со сбитым нашим летчиком. Пока он пристраивался, принюхивался к фашистскому бомбардировщику, стрелок «бомбера» прошил его очередью. Через несколько дней его родные получат горькое известие. Больно и обидно. Я говорю об этом для того, чтобы все помнили о необходимости быть постоянно бдительными и активными в бою, а молодые набирались опыта побыстрей. А теперь командирам эскадрилий и звеньев вместе со всеми летчиками тщательно разобрать ошибки, выявить причины и найти пути их устранения. Пока нет техников, внимательнее готовьте самолеты сами и не надейтесь на соседей…
3Богданов подошел к Фадееву и, пожимая руку, сказал:
— Молодец! Очень хорошо, блестяще провел бой, эскадрилья тобой гордится!
Товарищ капитан, а вы не ругаете меня, что не нашел вас в воздухе? — спросил Фадеев.
— Не ругаю, но, честно говоря, я бы хотел в бою иметь тебя рядом, ответил Богданов.
— Я искал вас в воздухе, но не нашел и решил набирать высоту, оправдывался Фадеев.
— Тактически ты действовал грамотно, чего многим пока еще не хватает.
Богданов отвел свою эскадрилью в сторону, к стоянке самолетов, и продолжал разбор.
— Я буду краток. Остановлюсь на недостатках. Молодые летчики слабо маневрируют, стрелять совершенно не умеют. Атаковали многие, а результата нет.
Фадеев вспомнил Овечкина — весь боекомплект израсходовал без толку. А Богданов продолжал:
— Есть и другие недостатки, о которых есть смысл поговорить подробнее, по душам. Поэтому пусть каждый из вас выскажет свои впечатления о прошедшем бое и скажет, как, по его мнению, лучше было бы вести бой.
Летчики нерешительно повели разговор о тактических приемах в воздушном бою. Анатолий не спешил высказываться, боясь, чтобы его не осудили за самоуверенность более опытные летчики. Но когда командир эскадрильи сам обратился к нему, Фадеев осмелел:
