Богдан Сушинский - Черные комиссары
Как раз после этой учебной тревоги Гродов собрал в кают-компании цитадели некое подобие военного совета.
– О том, что на границах наших неспокойно, вы знаете, – сказал он, подходя к карте южного театра военных действий. – Комиссар батареи политрук Лукаш не раз сообщал вам о том, что по ту сторону границы накапливается живая сила и техника нашего возможного противника; германские, а в последнее время уже и румынские самолеты то и дело совершают разведывательные облеты приграничных районов, в которых резко активизировалась вражеская агентура.
Поскольку с Германией у нас Договор о мире, дружбе и экономической взаимопомощи, я не стану предсказывать возможное развитие событий и гадать, когда может настать тот самый «роковой день». Пусть этим занимаются дипломаты. Мы же с вами люди военные, а потому должны вести себя так, будто враг уже находится на расстоянии прямой наводки от нас.
– По-моему, в последнее время именно в таком состоянии «прямой наводки» мы и живем, – язвительно улыбнулся командир взвода технического обеспечения и связи лейтенант Дробин.
– Ошибаетесь, лейтенант, мы еще только учимся так жить, – парировал комбат.
– В таком случае интересно, чем мы здесь раньше занимались?
– Благоденствовали, свято уверовав, что в ближайшие двадцать лет войны не будет, поскольку быть ее не должно. Теперь настала пора вести себя так, словно мы уже оказались блокированными на своей батарее. И еще: впредь высказываться только после моего разрешения.
– Уже учел, товарищ капитан, – осенил свое круглое, розовощекое лицо плутовской улыбкой Дробин.
В штабе военно-морской базы знали о муторном характере Дробина и его любовных похождениях, о которых в окрестных селах уже слагали легенды. Но знали и то, что мощную орудийную автоматику и вообще всю механику батареи лейтенант Дробин и его краснофлотцы не только хорошо знали, но и содержали почти в идеальном порядке. Поэтому никто даже не пытался найти ему замену.
– Старшина батареи.
– Я, товарищ капитан, – поднялся мичман Юраш, кряжистый сорокалетний мужик с небрежно исполосованным морщинами крестьянским лицом.
Лицо это казалось явно ассиметричным, поскольку правая часть его почему-то была вздернута и существовала как бы сама по себе, независимо от левой. А рано поседевшие кончики усов старили старшину настолько, что трудно было поверить, будто их обладатель все еще пребывает на действительной военной службе.
– С завтрашнего дня весь гарнизон батареи переводится сюда, в цитадель. В наземной казарме будет оставаться только наряд из трех бойцов – дежурного и двух дневальных, назначенных из хозвзвода.
Юраш удивленно осмотрел присутствующих, однако от вопросов и возражений воздержался.
– Есть завтра же перевести весь гарнизон в цитадель.
У старшины были непомерно длинные, неухоженные брови и привычка без конца подкручивать косматую правую бровь, словно казачий ус.
– Старший лейтенант Лиханов, проследите, чтобы все командиры взводов как минимум трижды провели своих бойцов по потерне, от цитадели до командного пункта, то есть до боевой рубки. Все до единого должны знать расположение наших казематов, ориентироваться в цитадели, привыкнуть к влажной глубине потерны. Точно так же бойцы должны освоить пятидесятиметровые подземные галереи, соединяющие между собой орудийные капониры. На тот, крайний, случай…
– А в ближайшее воскресенье устраиваем батарейный заплыв в сторону Турции, – напомнил обоим командирам Дробин. – Курс на ближайший минарет, под пение муллы.
– Приказ комбата о зачетных заплывах остается в силе, – сдержанно отреагировал Лиханов, который обычно не очень-то ладил с воентехником. – Подтверждаю это.
– Мне известно, что все учебные стрельбы наша батарея проводила совместно с Западной береговой батареей, доказывая командованию, что своим огнем они более или менее надежно прикрывают вход в гавань. Их поддерживали 21-я и другие батареи.
– Но мои комендоры всегда показывали лучшую подготовку среди комендоров военно-морской базы, – не удержался командир огневого взвода Куршинов. И при этом худая, не по-армейски ссутуленная спина его на какие-то мгновения распрямилась.
– Так вот, теперь вам нужно будет сформировать группу бойцов, которые бы определили и оборудовали корректировочные посты у сел, – приблизился капитан к карте, – Григорьевка, Чабанка, Булдынка, Свердлово, а также на окраине хутора Шицли. А затем нанесли на карты основные, предварительно «пристрелянные» на приборах цели и ориентиры.
– То есть переориентируемся на наземные цели, – согласно кивнул Куршинов.
Еще вчера, во время беседы с комбатом, Куршинов дал понять, что придерживается того же мнения: главный удар батарее придется принимать не с моря, а с суши. И появление такого единомышленника сразу же укрепило Гродова в уверенности, что избранная им тактика верна.
– Для этого им отводится трое суток, – определил капитан. – Когда задание будет выполнено, мы с вами, лейтенант, побываем на каждом из указанных постов, чтобы изучить местность и предложенные бойцами ориентиры. Это очень важно: иметь реальное представление о пристрелочных целях, о самих селах.
– Так, может, уже сейчас стоит подумать о создании группы разведчиков и корректировщиков? – неожиданно предложил обычно отмалчивавшийся комиссар. – Многое ли мы сможем узнать о противнике, находясь на командном пункте или на огневых позициях комендоров и полагаясь только на дальномерщиков и наблюдателей?
– Вот и соглашайтесь возглавить эту разведгруппу, политрук.
Лукаш на несколько мгновений замер с приоткрытым ртом, но быстро сумел погасить свое удивление и радостно, с озорным огоньком в глазах, улыбнулся.
– А что, с удовольствием возглавлю. В свое время мне посчастливилось окончить полковую разведшколу.
– Этого я не знал. Что же вы скромно отмалчиваетесь?
– Тогда мне казалось, что сбылась моя давнишняя мечта – стать армейским разведчиком. У меня даже была рекомендация для вступления в разведывательно-диверсионную школу. Но что-то там пошло не так, и вместо школы мне было приказано окончить курсы комиссаров. – Он выдержал паузу и добавил: – Что, конечно же, очень почетно, хотя…
– Так вот, считайте, политрук, что вам еще раз посчастливилось: вы служите в батарее, в которой все самые безнадежные мечты сбываются.
– Рад, что мы понимаем друг друга.
– Людей подбирайте сами. Вместе с корректировщиками группа не должна превышать двенадцати штыков. Занятия по скрытному передвижению, маскировке и ориентированию на местности, по видам боевой техники предполагаемого противника и рукопашному бою будут проводить все офицеры, в том числе и я, по особой программе, которую нам еще только предстоит составить. Впрочем, уверен, что удастся пригласить кого-то из специалистов разведотдела штаба округа; возможно, с составлением программы нам тоже помогут профессионалы.
Гродову вспомнились курсы спецподготовки, организованные Бекетовым. Рукопашные бои в спортзале и в руинах какого-то здания, создающих впечатление схватки во время уличного боя; первые прыжки с парашютом в сопровождении «благотворительно-десантных» пинков…
«Сюда бы двух-трех специалистов из ведомства полковника!» – мечтательно подумалось ему. И тут же в памяти возникла маскировочная химера ложного учебного аэродрома и образ Валерии Лозовской, который теперь являлся в его воображении все чаще и чаще.
– А теперь вопрос по существу: где и как долго мы собираемся готовить свою ударную разведку? – спросил политрук.
– Разве возникают проблемы с выбором места? Поставим две палатки у родника, между батареей и командным пунктом. Там извилистый овраг, кустарник у небольшой рощи, рядом – равнинное поле… Словом, как раз то, что нужно для работы на местности. Подбираться разведчики могут к орудиям главного калибра, а также к батарее зенитного прикрытия, к командному пункту или к любому из окрестных сел. Заодно можно определиться с местами возможного укрытия на окраинах сел и даже наладить отношения с крестьянами, которые, в принципе, готовы будут помогать нашим лазутчикам. Только понятно, что прощупывать людей следует осторожно, деликатно, ни в коем случае не полагаясь при этом на сельский партактив.
– Который в случае военного конфликта будет тут же призван в армию, а в случае временной оккупации эвакуируется в тыл или же окажется…
– В лагере военнопленных, – благодушно подсказал Гротов. – В лучшем случае…
– То есть под контролем оккупационных властей, – все же завершил свою мысль политрук, исподлобья взглянув при этом на воентехника.
– И еще, – тут же вмешался Гродов, – подготовку разведчики обязаны проходить, оставаясь на своих штатных должностях, поэтому расчеты дальнобойных орудий старайтесь не потрошить. Задача ясна?
