Сборник - Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии)
Во многом артиллеристы зависели от гидрографического обеспечения районов огневых позиций кораблей, взаимодействовавших с прибрежными войсками. В этих вопросах нам всегда приходили на помощь флагманские штурманы капитаны 2-го ранга Ю. П. Ковель, В. Г. Паршин и начальник гидрографического отделения капитан 3-го ранга В. Е. Половщиков, а также непосредственные исполнители сложных работ по гидрографическому обеспечению старший лейтенант Е. П. Чуров и старший техник-лейтенант Е. А. Косолапов.
Наша совместная с гидрографами работа в конечном итоге свелась к тому, что с согласия капитана 3-го ранга Половщикова мы заполучили «штатного» артиллерийского гидрографа. Им стал Косолапов, весьма энергичный, толковый и исполнительный офицер (уже после войны он трагически погиб от взрыва противотанковой мины).
Велика заслуга и тех, кто обеспечивал нас необходимыми данными разведки. Особенно ценными для артиллеристов были те данные, которые доставляли нам летчик майор Грачев и подводники капитан 2-го ранга Е. Г. Юнаков и капитан 3-го ранга И. Татаринов.
В заключение хочется сказать несколько слов о боевой дружбе, которая объединяла меня с моими товарищами по труду и оружию, со славными артиллеристами береговой обороны.
В первые годы войны береговую артиллерию флотилии возглавлял полковник Н. И. Скородумов — старый, опытный артиллерист. В 1943 году Николая Ивановича перевели на работу в штаб командующего морской артиллерией Ленинграда, и в командование береговой артиллерией флотилии вступил майор Г. Г. Кудрявцев, показавший себя достойным последователем своего предшественника.
Боевые дела и успехи артиллеристов флотилии были тесно связаны с подвигом всех балтийцев, сражавшихся на Ладоге. Они проявили непоколебимую стойкость и отвагу в исторической битве за город Ленина. Краснознаменная Ладожская военная флотилия вписала славную страницу в боевую летопись дважды Краснознаменного Балтийского флота.
На военных транспортах
Капитан 1-го ранга запаса Б. А. ВАЙНЕР
Борис Абелевич Вайнвр с июля по октябрь 1941 года был военным комендантом транспорта „Вилсанди", а затем последовательно — помощником командира корабля, флагманским штурманом и начальником штаба отряда транспортов.
Б. Д. Вайнер — доктор исторических наук, автор ряда трудов о боевой деятельности флотов Советского Союза в Великой Отечественной войне.
Боевое крещение
Создание отряда транспортов Ладожской военной флотилии и его первые боевые действия были непосредственно связаны с прорывом вражеских войск к берегам Ладожского озера.
Противник, начав в первые дни войны наступление северо-западнее Ладожского озера, стремился ударом сильной группировки, состоявшей из пяти дивизий, рассечь наш приозерный фронт, прорваться на северо-западное и восточное побережье, с тем чтобы окружить здесь советские войска и, прижав их к озеру, уничтожить.
К 17 июля неприятелю удалось оттеснить наши части в юго-восточном направлении и выйти в район Питкяранта, Салми. В связи с этим штаб морской обороны Ленинграда и озерного района решил высадить десант на острова Мантсинсари и Лункулансари, чтобы нанести удар во фланг и тыл прорвавшегося врага.
Для осуществления этого решения в Ленинграде сформировали отряд высадки, главным образом из судов, входивших в состав 1-го и 2-го отрядов особого назначения КБФ. В их числе был и транспорт «Вилсанди», на котором я тогда служил.
В ночь на 20 июля 1941 года отряд высадки принял с причалов Васильевского острова 4-ю бригаду морской пехоты под командованием генерал-майора Б. П. Ненашева. Имея головным сторожевой корабль «Пурга» под флагом командующего морской обороной Ленинграда контр-адмирала Ф. И. Челпанова, десантный отряд совершил переход по Неве и вечером того же дня пришел в Шлиссельбург.
Как известно, десант успеха не имел. Среди десантников, которых советские корабли доставили к вражескому берегу, на борту «Вилсанди» я встретил однокашников — лейтенантов В. И. Комиссарова и А. Я. Семенова. На других судах находилось еще несколько наших товарищей. Они, как и я, в марте 1941 года, за три месяца до начала войны, были выпущены из Высшего военно-морского училища имени Фрунзе, но носили не темно-синий морской китель, а гимнастерку цвета хаки. Они, как и я, не имели теоретических знаний по тактике сухопутных сил, а тем более опыта командования стрелковыми подразделениями. Несомненно, это явилось одной из причин неудачи наших первых десантных действий. Когда мы приняли на борт остатки десанта, снятого с захваченных противником островов, моих товарищей по военно-морскому училищу среди живых уже не удалось обнаружить.
После высадки десанта отряд транспортов остался на озере, войдя в состав Ладожской военной флотилии. Так было положено начало его существованию.
В отряд транспортов ЛВФ, командиром которого назначили капитана 2-го ранга Г. П. Нестведа, военкомом политрука А. Благова, вошли небольшие транспорты Эстонского и Латвийского морских пароходств и суда Северо-Западного речного пароходства со своими экипажами. Для военного командования ими и обслуживания вооружения на каждый транспорт направили военного коменданта из офицеров ВМФ и небольшую группу краснофлотцев. Меня в первые дни июля назначили военным комендантом транспорта «Вилсанди». В буржуазной Эстонии «Вилсанди» являлся частной увеселительной яхтой эстонского «короля сланцев». После установления Советской власти эта яхта стала грузо-пассажирским судном Эстонского морского пароходства.
В начале войны транспорт «Вилсанди» был мобилизован и вошел в состав Краснознаменного Балтийского флота. На борт пришел военный комендант, но экипаж оставался прежним. Капитаном судна был А. П. Яксон.
Первые недели войны «Вилсанди» использовался для снабжения гарнизона Ханко боеприпасами. Доставив очередным рейсом героическим защитникам Гангута 130 тонн снарядов и авиационных бомб, судно получило приказ и составе конвоя следовать в Кронштадт. На переходе Финским заливом конвой подвергся нападению подводной лодки, а затем пяти торпедных катеров. «Вилсанди» удачно уклонился от торпед.
Спустя несколько дней после стоянки в Усть-Луге транспорт «Вилсанди» прибыл в Ленинград. Здесь он был включен в отряд особого назначения и вскоре с десантом ушел на Ладожское озеро, где вместе с судами «Илга», «Стенсо», «Ханси», «Совет», «Кремль», «Чапаев» и «Щорс» составил отряд транспортов Ладожской военной флотилии.
Все эти суда имели небольшой тоннаж, малую осадку и предназначались для морского каботажного плавания или применения на реках и озерах. Среди них самым крупным оказался транспорт «Вилсанди», имевший осадку более трех метров. На кораблях не было никакого вооружения, даже пулеметов.
Оснащение судов в ту пору было самым несовершенным. Навигационное оборудование состояло из одного магнитного компаса. Для определения скорости служил примитивный буксируемый лаг, двумя ручными сигнальными флажками исчерпывались все средства связи: ни радиоаппаратуры, ни ратьера, ни даже клотика не существовало. После отхода от стенки корабль терял всякую связь с берегом и другими судами, если он находился в одиночном плавании. В условиях 1941 года, когда оперативная обстановка на суше и море так быстро менялась, это иногда ставило военного коменданта и весь экипаж в тяжелое положение и могло привести к неоправданной гибели корабля. В таком положении, например, оказался «Вилсанди» вскоре после очередной высадки десанта.
Вечером 7 августа «Вилсанди» с баржей на буксире вышел из Лахденпохья, получив от командира отряда приказание следовать в район Липолы, где принять с армейского склада боеприпасы и доставить их в Лахденпохья. Севернее этого поселка велись тогда ожесточенные бои. Войска остро нуждались в боеприпасах.
Мы шли, придерживаясь берега, так как компас вышел из строя еще два дня тому назад, когда после высадки десанта на остров Воссинансари «Вилсанди» атаковали два бомбардировщика. Убедившись, что транспорт не вооружен, они одновременно с двух бортов пикировали на судно и с высоты около 50 метров сбросили 16 малых бомб. Компас сорвало с цапф и разбило, разрушило камбуз, прогнулись под-палубные стойки спардека, были и другие повреждения.
На рассвете вошли в шхеры района Липола — Каралахт, что находится в 10 милях севернее Кексгольма. Продвигались по шхерам на ощупь, без лоцмана, даже не имея подробной карты. Удивительно, что мы нигде не коснулись грунта или подводных камней, изобилующих в этой узкости.
После грохота артиллерии и взрывов бомб, которые так часто слышались в минувшие дни, необычной была тишина, стоявшая в этом глухом шхерном уголке. Безмолвие августовского утра, окружавшее корабль, пейзажи изумительной красоты, сменявшиеся один за другим, заставляли забыть войну. Казалось, воцарился мир.
