Петр Андреев - Военные воспоминания
Оценив обстановку, я решил, что здесь пытаться прорваться в деревню рискованно. До деревни было метров 800 открытого хорошо простреливаемого пространства, еще и с уклоном в сторону противника. На этом участке даже слабенький артиллерист поразит цель. Да и пулеметы справа из-за речки достанут. Решил испытать другой участок леса, левее, где деревья подступали значительно ближе к деревне, располагаясь метрах в трехстах. И спуск к деревне там был значительно круче, что позволяло преодолеть это расстояние значительно быстрее.
Мы вернулись к саням, потом углубились в лес, проехали до нужной нам точки и повернули вправо по направлению к деревне. Стрельба и разрывы позволяли ориентироваться безошибочно. Снова, стараясь себя не демаскировать, выползли на опушку и оценили обстановку. Прямо на нас выходила дорога, которая метрах в ста от деревни под прямым углом поворачивала в сторону бывшей помещичьей усадьбы. Лутцев подвел лошадь к опушке. Я завалился в сани. Несколько минут бешенной скачки -и мы уже скрыты от глаз противника домами деревни. Подъехали к штабу дивизиона. Лутцев остался с лошадью, чтобы поставить ее в сарай, а я побежал в дом.
В доме темно. В окнах вместо стекол, подушки и скрутки из тряпья и одежды. Командир дивизиона, начальник штаба и другие офицеры и солдаты сидят или лежат на полу. Подниматься выше подоконника опасно - залетают осколки и пули. Передал приказ начальника штаба полка. Офицеры с радостью сменили сапоги на валенки. Майор Родионов решил, не дожидаясь темноты, доложить штабу полка обстановку. Ефрейтору Саранину приказали в седле, уже испытанным мною маршрутом, выскочить из деревни. Оседлали лошадь и двое сопровождающих повели ее в поводу до выхода из деревни. Но через некоторое время Саранина привезли с ранением в щеку. Лошадь убита. Вторую попытку установить связь не делать не стали.
Перед немецким наступлением, наш наблюдательный пункт у деревень Конево и Луковицы был вынесен вперед, на высотку, расположенную метрах в 700 от деревни Луковицы. Это был небольшой оборудованный телефонной связью окопчик, накрытый плащ-палаткой. В ту ночь на НП дежурил помощник командира взвода разведки старший сержант Дрегляйнов и один связист, фамилию которого не помню - невысокого роста солдат лет 30, из запаса. Летом 1942 года он погиб. Пехоты ни впереди, ни на рубеже НП не было. Она занимала оборону в самой деревне Луковицы.
Старший сержант Дрегляйнов обнаружил немецкую пешую колонну, когда она уже прошла мимо наблюдательного пункта между деревней и НП. Телефонный кабель, видно, примело поземкой, и колонна прошла через него, не заметив.
Дрегляйнов, посчитав себя отрезанным от дивизиона, и ничего другого придумать не мог, как бежать в деревню, где находился штаб полка. А оставшийся на НП связист сообщил о случившемся в штаб дивизиона и оставался на месте, пока не получил приказ покинуть НП. За это он был награжден орденом Красной Звезды.
Пройдя мимо НП, немецкая колонна разделилась на две части. Одна круто повернула направо на Луковицы и заняла ее, выбив малочисленную роту, занимавшую там оборону без артиллерийского прикрытия, а вторая напала на деревню Конино, где стоял штаб нашего дивизиона, 1-я батарея и одна рота, такая же малочисленная, как и в Луковицах.
Деревня Конево речкой разделена на две части. Меньшая часть - не более десяти домов, совхозная конюшня и еще кое-какие постройки, находилась за речкой на стороне противника. В этой части деревни и располагался личный состав батареи, а в пустующей с начала войны конюшне теперь стояли лошади батареи. Огневая же позиция батареи находилась на противоположном берегу речки у огородов. Таким образом, получилось что, когда противником были заняты Луковицы, жилье и коновязи оказались впереди самой батареи и сектор стрельбы стал проходить чуть левее своей же конюшни. Пехота тоже находилась в самой деревне и когда немцы обошли Луковицы слева, они вышли на незащищенную часть Конево.
Спас батарею дневальный, топившейся батарейной кухни, вовремя заметивший на снежном поле приближение немецкой колонны. Поднятые по тревоге огневики убежали на батарею, а ездовые на конюшню. Немцы без единого выстрела заняли эту часть деревни. А когда при попытке перейти речку получили отпор, атаковать деревню не стали, а занялись подготовкой к осаде.
Они обошли деревню слева и установили пулеметы, перерезав дорогу, связывавшую деревню с внешним миром. Вторая дорога на Луковицы уже была перерезана. В овраге у речки установили минометную батарею, и началась осада. Деревня была взята в подкову. Разрыв в этом круге приходился на поле, шириной около 300 метров, круто поднимающееся от деревни к лесу. Загадка, почему немцы не вошли в лес на холме, буквально нависающем над деревней? Скорее всего, побоялись повернуться спиной к расположению наших войск. Если бы они это сделали, тогда и деревня и батарея была бы у них, как на ладони. Может быть, они не хотели мерзнуть, оторвавшись от жилья или, может быть, посчитали, что поляна и так надежно перекрывается не только минометным огнем, но и пулеметами.
Командир дивизиона, узнав, что батарея лишилась лошадей, приказал командиру батареи отбить у противника конюшню.
Огневики, оставив пушки, взялись за винтовки. В атаку батарейцев повел командир батареи старший лейтенант - молодой, темпераментный, грузин. К сожалению, фамилию уже не помню. Положение атакующих усложнялось тем, что они не могли вести артиллерийский огонь по конюшне, надо было сохранить лошадей. И все-таки, внезапность атаки и храбрость солдат и командира сделали свое дело. Конюшню отбили. У стога сена нашли ездового с простреленными автоматной очередью ногами. А второй спрятался в ясли конюшни и остался жив. Не пострадали во время боя и стоявшие в конюшне лошади.
Бой за деревню шел весь день. К вечеру, когда я оказался в деревне, наша батарея уже отбила у немцев конюшню конезавода и дома за речкой, где до нападения находились расчеты. Лошадей вывели в деревню, а солдаты отошли на батарею. После этого часть деревни за речкой снова была оставлена противнику, поскольку защищать ее было некому. Вынесли и наспех похоронили погибших. В этом бою, поднимая в атаку огневиков, от ранения в шею погиб командир батареи - молодой, энергичный и бесстрашный офицер.
С настплением темноты в центр деревни стали стягиваться немногочисленные группы пехотинцев. Разрывы мин на улицах стали реже. Снялась с боевой позиции и батарея, на которой уже не осталось снарядов. Поскольку дорога, ведущая в наш тыл, была перерезана противником, двинулись по полю. Отсутствие техники и наступившая темнота позволили нам покинуть деревню незамеченными и без приключений прибыть в расположение штаба полка.
На маршруте я поговорил со старшиной батареи. Он раненый лежал в санях. Рассказал, что ничего не подозревая, проехал мост через речку, поднялся на гребень холма и примерно в том же месте, где и я, попал под пулеметный огонь. Ему ничего не оставалось делать, как только гнать лошадь вперед. Кондаков и его лошадь были ранены, но успели вскакать в деревню под защиту каменных сооружений.
Батарея заняла новую огневую позицию у одной из двух огромных конюшен конезавода в селе Воскресенское, а мы - в каком-то подсобном помещении этой фабрики лошадей для нашей славной конницы. Ночь прошла спокойно, а утром за речкой неподалеку от села появились немецкие танки. Мы хорошо их видели и слышали. Они весь день перемещались вдоль речки. А мы, заняв оборону, весь день ждали, когда они перейдут речку и выбьют нас из села. По-другому и быть не могло. Винтовочным огнем мы бы их не остановили, а снарядов на батарее не было. Но все кончилось «миром». Мы тогда в своей среде пытались разгадать причину такой нерешительности противника и сходились на том, что у немцев не было разведанных. Не знали они, кто перед ними стоит, а идти на авантюру, видно, не решились.
Здесь мы впервые увидели, как противник применял тяжелые бомбардировщики. Точно посередине между двумя конюшнями осталась огромная воронка от бомбы, такая большая, что в ней свободно поместился бы деревенский дом, если его поставить вниз крышей.
Это были последние дни ноября. Противник перешел в наступление от Каширы на запад, перерезал железную дорогу Тула-Москва и уже замыкал кольцо окружения вокруг Тулы. Дивизия оборонялась в двух направлениях - на запад и на восток. Расстояние между наступающими навстречу друг другу частями противника составляло не более пяти километров. Деревни переходили из рук в руки. Наши подразделения были так малочисленны, что ни один полк не мог бы всем своим составом укомплектовать и батальон. А фронт обороны дивизии был огромен. Вот и приходилось командованию затыкать дыры, чуть ли не ежечасно перебрасывать батальоны, роты и батареи из деревни в деревню. Бои шли только за деревни. Все пространство между деревнями было ничейной землей.
