Евгений Анников - Гильзы на скалах
— Это что-то! Вещь редкая и дорогая. Тебе не жалко ее дарить? — Марат глядел на книгу.
— Нет не жалко. Там все по-арабски. А ты знаешь язык?
— Знаю, мулла учил, когда то. Пошлю отцу. Пусть отнесет в мечеть. Это должно принадлежать всем, а не одному, — при этих словах Вдовин и Сергей переглянулись.
— А этот контрабас, мне сначала показался нормальным. Ну, там в лесу. Вроде все правильно своему летехе объяснил, — продолжил Вдовин.
— Мне тоже. Но теперь я понял. Он перевоевал. Уже не отличает своих от чужих. Помнишь, как он на Марата смотрел, когда спрашивал. Для него уже, раз мусульманин, значит враг, — Сергей достал сигареты и предложил остальным.
— Ладно, пойду, спрячу, — взмахнув книгой и отказавшись от сигареты, Марат пошел вниз. Вдовин и Сергей закурили.
— Серега, я вот что заметил. Ты вот сейчас про контрактника говорил. Мол, завоевался. А ты? Сегодня, когда ты мне фотки показал. Я по твоим глазам понял, что ты уже все решил. Ты просто хотел убедить нас в правильности своего решения. Я видел, как махал штыком Лапа, но это он только для понта. Убивать бы он не стал. А ты убил, причем, не напрягаясь, походя. И в прошлой командировке, когда в Чишках ты пристрелил одного. А в том же Верхнем Алкуне. Когда допрашивал хохла, сначала прострелил ему ноги, а потом прирезал как барана. Ты слишком много стал убивать, Серега. Раньше ты бы его сдал особистам. Что с тобой? — Вдовин смотрел в ночь, выпуская дым.
— А что мне их целовать мразей? Чем больше убью вот таких, которые за деньги сюда едут. Тем быстрее все кончится. Пока они здесь, война не прекратится.
— А чеченцы?
— Что чеченцы? — выбросив бычок, ответил Серега.
— Что с ними делать? Они же так просто не сложат оружие. Будут драться.
— Этих можно раздавить. Как это у Шолохова в «Тихом доне». Половину населения расстрелять, вторую половину привести в исполнение. Да не будут они долго сопротивляться, если давить, как следует. Если наши верха не будут нас продавать. Если дадут воевать в полную силу. Я уже убедился, русский солдат не победим. Мы всегда и везде выиграем самую трудную войну, но только если нас не будут предавать. Мы не стучим показушно себя в грудь, как это делают чеченцы. Я не говорю, что они плохие вояки, но они не воины. При одинаковом раскладе, они проиграют. Нападать из засады, резать головы, это да они могут, но вести настоящую войну нет. Даже вся эта их жестокость от отчаянья и бессилия. А мы тихим сапом, терпением, потом, кровью всегда вырвем победу. Вот только нам бы еще жить научиться. У себя дома порядок навести. И тогда во всех этих бараньих и мандариновых республиках тоже наступит тишь да гладь. Я уверен, что в этом случае нам даже воевать не придется, они сами приползут, как это уже было не раз, но тогда я бы подумал, брать или нет их обратно, — Серега отмахнулся от какого-то насекомого, назойливо пытавшегося сесть ему на лицо. Наступила пауза. Вдовин о чем- то напряженно думал. Почесал стриженый затылок и продолжил.
— Привести в исполнение. А какого черта, ты тогда возишься с чеченскими ребятишками?
Зачем якшаешься с Зелимханом и его старым папашей. Глазки его дочери строишь. На хрена интересуешься их обычаями и прочей мурой. Ты вот вспомнил «Тихий дон», а я так думаю, что ты сам, как Гришка Мелехов запутался. Не можешь определиться. Я вижу, какая каша в твоей сильно умной башке. Правильно говорят, чем больше ума, тем меньше порядка в голове, — Вдовин сочувственно посмотрел на товарища. Серега посмотрел на озадаченное лицо Алексея, который сумел почувствовать, какой бардак творится в мозгах друга. От этого стало весело, и Сергей рассмеялся.
— Вот дурак, точно дурак. Я ему о серьезном, а он ржать. Ладно, ну а в Победу нашу, ты веришь?
— В победу? — Сергей задумался, — а мы уже победили. Но и проиграли одновременно. Запомни Леха, через десяток лет, когда ты будешь по ночам скрипеть зубами, получая копеечную пенсию, здесь будет город сад. Причем, сейчас ты тратишь нервы и здоровье. Но скоро, из твоего кармана на восстановление всего разрушенного здесь, потянут бабки. Ты будешь платить за все сотворенное здесь. А те, кто все это начал, снова будут набивать себе кошельки. Я не верю не единому слову наших политиков, — посмотрел на Алексея Сергей.
— А кому ты веришь. И вообще, веришь ли, во что-нибудь? В Бога, в Аллаха или в Хале Кришну?
— Верю тебе Леха. Верю парням, что сейчас спят под нами. Верю еще нашему комбату. А вот всем, кто выше «Бати» не верю. Если им понадобится, они сунут нас в такое пекло, откуда мы уже не выберемся. А потом начнут восхвалять наш подвиг. Но за всем этим, будет страх за свою задницу, за свое теплое кресло. Да, хочешь, скажу секрет о Зелимхане и его дочери? Чтобы ты знал, его мать и бабка Зарины — русская. Только не болтай, об этом даже местные чехи не знают. — Сергей снова достал сигареты.
— Ни хрена себе! А ты откуда узнал?
Сергей не успел ответить. В этот момент со стороны леса по блокпосту начали стрелять. Ребята присели за бруствер, закурили. В амбразуру Сергей видел, как трассеры, пронзая ночь, летели прямо на него, лишь в последний момент было видно, что пули уходят в сторону.
— Кажется, Степанец был прав, — устанавливая ночной прицел на СВД, пробурчал Вдовин.
В последних числах марта подтвердилось, начальство приедет. Началась подготовка к встрече руководства. Всех заставили привести в порядок форму и оружие, подстричься, побрить бороды, отросшие за время командировки, заставить не смогли. Никто не захотел изменять традициям.
1 апреля начальство прибыло. Состоялось торжественное построение, всем раздали подарки, Лапа, наконец, получил медаль. Правда, не ту что хотел, поэтому обиделся. Хотел «За Отвагу», а дали «За укрепление боевого содружества». Он не мог понять, что он такое укреплял.
Выдали премиальные деньги. Немного, всего тысячу рублей, но в этих условиях это было богатством. 2 апреля начальство собиралось объехать блок посты.
Сергей подошел для разговора к ротному.
— Герман, есть разговор.
— Давай, поговорим — Герман был в хорошем настроении.
— Ни ездили бы Вы завтра на блоки. В городе неспокойно. Чехи на рынке, только и говорят, что к русским начальники приехали. Могут быть провокации. — Серега достал сигареты и зажигалку.
— Дай и мне. Не я решаю, Сергей, там звезды побольше. Им же надо сфотографироваться, пострелять, потом в Москве отчитаться, получить по ордену и еще одной звездочке. — Герман тоже закурил, — смотри, что мне дочка прислала.
Герман достал носовой платок, на нем были вышиты слова по-армянски.
— Любимому папочке. Возвращайся быстрее. Лола, — перевел он Сергею, — еще медвежонка плюшевого, и вытащил из кармана разгрузки игрушку.
— Сколько дочери?
— Десять. Приходи сегодня в штабной вагончик, там начштаба утром фазана подстрелил, вечером банкет. Ты же теперь тоже начальство, — ротный улыбнулся.
— Приду. С меня бутылка «Киндзмараули», осталась еще одна, — Сергей знал, что Герман, как кавказец любил хорошее вино, — только ты завтра одень бронежилет на всякий случай, прошу не как командира, как друга.
И они разошлись до вечера.
Утром начальство, загрузившись в видавший виды УАЗ буханку, поехало по блокам.
Серега и Вдова, свесив ноги, из распахнутых настежь задних дверей машины поехали в качестве охраны. Проезжая мимо рынка, Серега обратил внимание, что рынок не работает.
— Черт, плохая примета, — подумал Сергей, и в сердце закралась тревога. Он оглянулся в салон машины, Герман о чем-то беседовал с приехавшим подполковником Климовым. Герман был без бронежилета. Остальные тоже. Из-за тесноты в салоне, а может и для того, что бы все видели их звезды (понты везде понты) бронежилеты были оставлены в отряде.
Только Сергей и Вдова были в броне. Сергей начал тихо матерится.
— Ты что, молитву шепчешь? — улыбаясь спросил Вдова.
— Ага. Каску надень мудило! — раздражаясь, ответил Серега, и под недоуменным взглядом Вдовы, натянул «сферу» на голову. Пожав удивленно плечами, Вдова сделал тоже.
Побывав на одном блоке, поехали на следующий. Так объехали все. Оставалось только вернуться в отряд. Ничего не произошло. На сердце у Сергея, стало спокойнее.
Тронулись в обратный путь, через 10 минут машина подъезжала к мостику через арык, отсюда до отряда оставалось не более 10 минут езды.
— Серый, ты, что такой хмурый сегодня? — Вдовин грыз сухарь черного хлеба.
Перед мостиком УАЗик сбросил ход.
— Да лезло с утра в башку дерь… — Сергей не успел договорить, как почувствовал как дикая сила выбросила его как тряпку из машины. В полете увидел как от того же мощного удара кувыркался волчком Вдова. Сзади раздался грохот разрыва. Машина, потеряв управление полетела мимо мостика в арык. Все происходило как в замедленной съемке. Сергей на время оглох.
