Ютака Ёкота - Субмарины-самоубийцы
К этому времени уже стемнело, и армейский офицер, командовавший этим катерком, вел себя в высшей степени нагло, разговаривая с нашим старшим лейтенантом Миятой. «Флот возместит вам все убытки», — не переставал повторять лейтенант Мията, но армеец, хотя и младше его по званию, все поносил нас. И вот, когда разгрузка катера была закончена, лейтенант Мията сказал нам:
— Вы, ребята, можете взять себе что-нибудь за ваши труды.
Катерок был загружен всякими вкусностями, предназначавшимися для армейского гарнизона на Осиме. Там были карамель, драже, сладкая соевая паста, сухое печенье и различные консервированные продукты. Будучи водителями «кайтэнов», мы могли получать большинство этих деликатесов в любое время, но техники, обслуживавшие наше оружие, были лишены такой возможности. Мы быстро похватали все, что только могли унести в руках, и кинулись к шлюпкам, на которых прибыли с базы. Вернувшись в казармы, мы устроили там целое пиршество, пригласив всех желающих, и гуляли до тех пор, пока не истребили все трофеи. Ядзаки и даже шишка на его голове стали главными героями этого импровизированного праздника.
Мы все еще говорили об этом случае, вытирая липкие губы и повторяя: «Какая вкуснота!», когда на Хикари появилась целая делегация армейцев, прибывшая, чтобы выразить протест против всего случившегося и в особенности против хищения их продовольственных пайков. Разумеется, никто ни в чем не сознался, и столкновение с катером было признано простой случайностью. Армейцам были принесены все возможные извинения, но это была просто вежливая отписка. Ни мы, водители «кайтэнов», ни наши техники ничуть не жалели о происшедшем и не уставали повторять: «Почаще бы выпадали такие случайности!»
Все это произошло после моего второго учебного старта с подводной лодки И-58. В первый же раз я стартовал 17 февраля с И-368, причем достаточно неудачно. Дело в том, что иногда во время учебных выходов водители «кайтэнов» делали двойной заход на цель. Второй заход осуществлялся после того, как был полностью закончен первый. В реальных условиях мы пошли бы на второй заход, промахнувшись в первый раз. Между собой мы часто спорили, могла ли сработать такая тактика в боевых условиях, так как враг почти наверняка мог заметить оставляемый нами на поверхности след и открыть огонь из палубных орудий или забросать нас глубинными бомбами. Мы также говорили об опасности выработать горючее в ходе долгого преследования. Запас кислорода в наших «кайтэнах» обеспечивал ход в течение часа, а подводная лодка-носитель, разумеется, не имела бы возможности спасти нас, если бы мы остались без горючего. Для себя я разработал свой собственный план на случай, если такое произойдет со мной. На реальном задании боевая часть моей торпеды будет заполнена не водой, но тремя тысячами фунтов сильнейшей взрывчатки. В случае если я выработаю все горючее, то всплыву на поверхность и буду лежать там без движения. На войне бывает полезно знать о противнике даже самые незначительные мелочи. В частности, мы знали о том, что американцы одержимы страстью к добыванию всяких сувениров. Мне представлялось весьма вероятным, что они попытаются поднять на борт мой «кайтэн», чтобы их эксперты по вооружению могли изучить его. Если они и в самом деле попытаются сделать это, то я ничем не буду им мешать. Но как только увижу, что мое оружие оказалось на палубе корабля, то тут же поверну выключатель, которым был оснащен каждый «кайтэн» на случай, если не сработает его детонатор, и отправлю американский корабль и себя в вечность.
Об этом я размышлял, когда команда лодки И-368 отдавала крепившие торпеду концы. Стартовав, я расстыковал также и разъем телефонной линии, оставшись наедине с самим собой. Мне предстояло совершить один-единственный заход на цель. И я совершил его, сначала, как положено, в погруженном состоянии, потом подвсплыл, бросил последний взгляд в перископ, скорректировал курс и понесся на полной скорости на «цель».
Я шел на нее на глубине 30 футов, так что должен был спокойно пройти под килем учебной цели. Миновав ее, я двигался еще около минуты, что было больше, чем необходимо. Я хотел надежно удалиться от цели, чтобы не помешать моим товарищам, стартовавшим на своих торпедах вслед за мной. Затем я поднялся к поверхности и, бросив взгляд через перископ, увидел скалистую гору, возвышавшуюся к северу от Хикари. Я был доволен собой. Оказалось, что стартовать с подводной лодки куда проще, чем с торпедного катера. При выходе я получил с лодки указания скорости, курса и направления, которым и следовал. Ничего удивительного, что капитан 2-го ранга Итакура возлагал такие большие надежды на «видящие торпеды».
Я двинулся к катеру сопровождения. Открыв люк, увидел перед собой лицо младшего лейтенанта Миёси.
— Ну, как прошел выход? — спросил он.
— Все отлично! Видимость была прекрасная, и я только один раз подправил курс. Попал наверняка!
— Какая уверенность! — сказал он, округлив глаза. Я не обратил внимания на его слова. В этот момент
во всем мире не было человека счастливее меня. Я подошел к рубке, оперся на нее спиной и закурил сигарету, наслаждаясь каждой затяжкой и наблюдая, как поднимают на борт мой «кайтэн».
Результаты тренировок в этот день подводил лейтенант Камиура. На берег он сошел последним, вернувшись вместе с кораблем-мишенью. Мы, водители «кайтэнов», успели вымыться, поужинать, а затем направились к офицерским комнатам, сияя от предвкушения. Камиура уже был там, на столе перед ним была разложена схема «ударов» сегодняшнего дня. Он, склонившись, наносил на нее последние отметки.
Не в силах утерпеть, я позволил себе заговорить первым.
— Как прошел номер второй, господин лейтенант? — спросил я.
Лейтенант Камиура еще продолжал наносить на план схемы прохождения последних торпед. Он должен был бы упрекнуть меня за нетерпение, но вместо этого медленно поднял взгляд на меня.
— Ёкота? — переспросил он. — Что ж, сейчас поглядим… Ваш след был примерно в тридцати футах впереди корабля-мишени. А поскольку ваш «кайтэн» уже миновал цель, когда мы увидели ваш след, это значит, что вы промахнулись… примерно на… сто двадцать футов.
— Что? — Я ошеломленно смотрел на него.
Я был совершенно уверен в том, что прошел точно под целью. Но лейтенант Камиура не обратил внимания на мою вторую бестактность и продолжал говорить. Он показал по схеме, что все остальные смогли точно перехватить «цель». Например, «удар» Китамуры пришелся точно в центр мишени. След от его торпеды прошел рядом с форштевнем корабля-цели.
— — Господин лейтенант, — сказал я, когда лейтенант Камиура закончил поздравлять моих товарищей, — может быть, у меня была скорость чуть больше, чем надо. Двигатель торпеды отрегулирован недостаточно точно. Или индикатор на пульте управления показывал скорость несколько ниже, чем я в действительности набрал. Видимо, из-за всего этого я и прошел впереди цели. Ведь меня на следующем семинаре сотрут в порошок, если узнают, что я прошел на сорок ярдов впереди цели. Пожалуйста, помогите мне, господин лейтенант.
Камиура посмотрел на меня, улыбаясь, очевидно, моему волнению и моей странной просьбе.
— Помочь вам? — переспросил он. — Но как?
Мое лицо запылало еще сильнее, чем тогда, когда я узнал о своем промахе. В действительности, если бы я попал по крупному американскому кораблю в 150 футах перед его мидель-шпангоутом, я все равно потопил бы его. Но я был не спокоен. Это был слишком большой промах для человека, уже выбранного для осуществления задания. Имея мою подготовку, я должен был бы попасть точно в центр корабля, не в корму и не в нос.
— Не могли бы вы показать… может быть… футов шестьдесят… господин лейтенант? — заикаясь, попросил я его.
Камиура нахмурился:
— Это совершенно невозможно, Ёкота. На палубе было еще много других, которые видели все это так же, как и я. Не хотите же вы, чтобы я предстал перед ними лжецом? Запомните, точные данные по нашим пускам чрезвычайно важны. Если бы не будем их иметь, никто ничему не научится в ходе наших семинаров.
Лицо его расплылось в улыбке, а затем он рассмеялся в голос, в чем его поддержали и все остальные.
— Все, что вам нужно, Ёкота, — сказал он, — это найти как можно более крупный корабль. Может быть, вам надо дать задание уничтожить авианосец. Оставьте корабли поменьше для других.
Общий смех был ему ответом. Пристыженный, я, понурив голову, поплелся к себе в казарму. На самом деле, как сказали мне более опытные товарищи, мой результат был не так уж плох для первого выхода с подводной лодки. Со временем я вполне мог показать лучшие результаты. Постепенно я успокоился. Пусть мне придется вкусить горькое лекарство семинара, как его принимали и другие, в том числе и от меня.
Но все обошлось. На семинаре мне досталось не так уж сильно. Возможно, мои товарищи решили не огорчать человека, уже готового отправиться на задание. Они задали всего несколько вопросов относительно моего последнего определения на поверхности для финального броска к цели, в остальном же меня пощадили. Таким образом, день моего первого выхода на «кайтэне» с подводной лодки закончился вполне благополучно.
