Александр Корзников - Ради мира на земле
СВОЯ ИСТОРИЯ
Седьмого марта 1945 года над немецким городом Бунцлау за Одером фашистские зенитчики подожгли советский самолет-штурмовик. Управлял им двадцатитрехлетний командир авиазвена, комсомолец Иван Кузнецов. Он был тяжело ранен, стрелок-радист Василий Муженский убит.
Ивану Кузнецову каким-то чудом удалось посадить самолет. Его выбросило из кабины. Машина, объятая пламенем, взорвалась. Иван не видел, как на бреющем полете над ним пронесся краснозвездный штурмовик: помахав крыльями, летчик прощался с боевыми друзьями.
Обгоревший, с переломами ног, в бессознательном состоянии, Кузнецов попал в Герлицкий лагерь для военнопленных.
Второго мая над поверженным Берлином взвилось знамя Победы, а шесть дней спустя, после упорных и ожесточенных сражений, войска 1-го Украинского фронта, сломив отчаянное сопротивление противника, овладели восточнее Дрездена рядом населенных пунктов, в том числе городом Герлиц. Наступление наших войск было настолько стремительным, что гитлеровцы не успели осуществить свой варварский план: уничтожить подготовленный к взрыву лагерь военнопленных.
Ивана Кузнецова перевезли в армейский госпиталь.
— Кто вы, молодой человек? Как оказались в лагере? — склонившись над его изголовьем, забрасывал вопросами седоусый полковник, начальник госпиталя. — В вашей истории болезни сплошные белые пятна.
— Летчик я. Штурмовик. Сбит зенитчиками, когда возвращался из разведки. Как посадил самолет, не помню. А родом с Урала, из-под Челябинска.
Опираясь на костыль, вошел Никифор Подгайко, бывший партизанский разведчик, с которым Иван сблизился в фашистском лагере. Пристально рассматривая Кузнецова, он то и дело переводил взгляд на журнал, что держал в руке.
— Ты что, впервые видишь или не узнал? — не выдержал Иван.
— А, может, и впервые! А может, и не узнал! — бросил Никифор и громко на всю палату дробно расхохотался: — Хлопцы, полюбуйтесь на него, красавчика! Лопнить мои очи, колы це не Иване!
Кузнецов взглянул на снимок. Вспомнил, как прошлым летом в полку появился корреспондент журнала «Фронтовая иллюстрация» и командир эскадрильи сказал:
— Этого сфотографируйте в первую очередь. Боевой, заслуженный летчик. Командир звена. Комсомольский вожак…
Кузнецов читал, перечитывал подпись под снимком, а перед глазами стояли командир полка Герой Советского Союза Семен Егорович Володин, командир эскадрильи Георгий Клецкин, боевые друзья-однофамильцы Алексей и Иван Филатовы, Евгений Бурнашов, Герой Советского Союза Владимир Ермолаев..
Раненые повскакивали с коек, окружили перебинтованного, закованного в гипс Кузнецова. Набежали из соседних палат. Старый потрепанный журнал ходил по кругу из рук в руки.
Старшина-артиллерист поднял над головой снимок и, откашлявшись, начал громко читать:
— «Среди штурмовиков-гвардейцев Н-ского полка, которым командует Герой Советского Союза полковник С. Е. Володин, своими подвигами выделяются летчики-комсомольцы. По всему соединению славятся они своим бесстрашием и мастерством. Среди них — член бюро комсомольской организации полка, командир звена гвардии лейтенант Иван Кузнецов. Он награжден двумя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны I степени и Красной Звезды».
Томительно тянулись госпитальные дни. Память часто уводила в прошлое.
…Кумиром Ванюшки Кузнецова был Валерий Чкалов, о бесстрашии, мужестве и летном мастерстве которого ходили легенды. Над кроватью висел портрет авиатора, вырезанный из газеты.
Однажды в комнату ввалился школьный дружок Иван Алексеев, едва дыша, затараторил:
— Владимир Аблин со станции Троицк кружок парашютистов организует. Обещает нас записать. Только, говорит, проверю в школе, как успеваемость. Я сказал, что с оценками и дисциплиной у нас полный порядок.
Ванюшка от радости запрыгал вокруг стола. Михаил Иларионович и Евдокия Акимовна не разделяли восторгов сына. В тайне они думали, потешится, успокоится, пройдет увлечение. Не прошло!
На занятия кружка бегали в любую погоду. Несколько километров, из села Клястицкое до станции, покрывали одним махом. Затаив дыхание, слушали рассказ Аблина о парашютистах, об их смелости, мужестве, пристально следили потом за каждым движением его рук, учились укладывать парашют.
В памяти Кузнецова всплыл самый первый прыжок с парашютной вышки. Осторожно, боязливо он придвинулся к краю вышки, будто шагал босым по раскаленным углям. Взглянул вниз, и внутри вдруг похолодело. Пересилил свой страх и решительно прыгнул. А когда почувствовал под ногами землю, обрадовался, поняв, какую огромную победу одержал над собой. Тогда еще твердо решил: из тысячи жизненных дорог выбрать одну единственную.
— Буду летчиком! — заявил Иван родителям.
Евдокия Акимовна всплеснула руками, взглянула на мужа; Михаил Иларионович, немногословный по природе, не стал выговаривать:
— Каждый выбирает себе дело по душе. Запомни, сынок, коль выбрал — иди прямо, на обочину не сворачивай.
В 1939 году уехал Иван в Челябинск.
— Этот летать будет! — определил инструктор аэроклуба Петр Васильевич Сизов.
Быстро прошли месяцы наземной подготовки. Настало время показать, чему научился, как освоил учебно-тренировочный самолет УТ-2. За контрольными полетами наблюдала строгая комиссия. Однако и она выставила Кузнецову отличные оценки.
— Авиация, Ваня, твоя стихия, — внушал ему Сизов. — Твои успехи меня радуют. Но не останавливайся на полпути, настойчиво набирай высоту.
В числе лучших курсантов-выпускников Челябинского аэроклуба Иван Кузнецов получил путевку в Тамбовскую военную авиационную школу. Там, в разгар летной практики, воскресным утром 22 июня 1941 года, узнали о нападении фашистской Германии. Десятки рапортов с просьбами направить в Действующую армию легли на стол начальника школы. Было в их числе и заявление комсомольца Ивана Кузнецова.
— Придет ваше время, — ответили им.
Наступил сорок третий год. Радостные, вдохновляющие вести шли с полей боев. Летчики-фронтовики, побывавшие в Тамбовской авиационной школе, восторженно рассказывали о появлении грозного самолета-штурмовика ИЛ-2.
— Гитлеровские асы боятся штурмовика, как черти ладана! Окрестили его «Черной смертью», — говорили они.
С завистью смотрел Кузнецов на летчиков, успевших опробовать ИЛ-2 в схватках с врагом, а когда узнал, что подбираются курсанты для переучивания со скоростного бомбардировщика на штурмовик, подал рапорт зачислить во вновь создаваемую группу.
Накануне величайшего сражения Отечественной войны, развернувшегося на Курской дуге, лейтенант Иван Кузнецов посадил на прифронтовом аэродроме свой штурмовик. Рассветным утром 5 июля по боевой тревоге он поднялся в воздух и ринулся на противника. Эскадрилью вел капитан Клецкин. Слева и справа шли Владимир Ермолаев с Иваном Филатовым и Евгений Бурнашов с Алексеем Филатовым. Кузнецов старался разгадывать маневры ведущего, поближе держаться к напарнику.
Первый бой явился для Кузнецова первым суровым испытанием, экзаменом на мужество и отвагу, на воинское мастерство. Приказ — разгромить колонну танков и артиллерии, следовавшую к линии фронта, — выполнили блестяще. Заградительный зенитный огонь, которым гитлеровцы встретили штурмовики, был подавлен в первые же минуты атаки. Затем ИЛы начали утюжить дорогу. Кузнецов кидал машину в пике, забрасывая вражеские танки бомбами, стрелок-радист Волошин метко бил по разбегавшимся фашистам из пулемета.
Клецкин собрал эскадрилью и лег курсом на свой аэродром. Кузнецов догнал напарника и пошел за ним на установленной дистанции. На земле, разбирая результат операции, комэска, скупой на похвалу, сказал Кузнецову:
— Вел ты себя молодцом. Выдержка есть, нервы в порядке. Машину чувствуешь хорошо. Представляю тебя к награде.
Друзья поздравили Ивана.
Пятьдесят дней, не затихая, шли на Орловско-Курской земле упорные бои. Десятки схваток провел в воздухе с врагом Кузнецов, не раз возвращался в изрешеченном самолете. Ордена, украшавшие грудь молодого летчика, свидетельствовали о его растущем мастерстве, отваге и мужестве.
…Шли бои за Харьков. Пасмурным августовским вечером лейтенант Кузнецов вел звено штурмовиков к линии фронта. Цель — железнодорожная станция — была совсем близка, когда из-за тучи вынырнули «мессершмитты». Два фашистских истребителя ринулись в атаку, стремясь зайти с хвоста. Стрелок-радист Муженский резанул по ним из пулемета, и они поспешно отвалили, взмыв за облака.
— Пойдут сверху, — предупредил Муженского Кузнецов. — Будь внимательнее.
Муженский опередил врага, всадил длинную пулеметную очередь в передний самолет, прошил его, и тот, вспыхнув, закувыркался, рухнул на землю. Остальные «мессеры» поспешили восвояси.
