Фил Эшби - Неуязвимый (в сокращении)
Существовала и другая, менее позитивная причина, по которой мы не хотели бы возвращаться домой прямо сейчас: нам нужно было поостыть, и эмоционально, и психологически. Вернись я сейчас домой, из меня вряд ли получился бы приятный в общении человек. Я провел с Анной долгий телефонный разговор, и она со мной согласилась. Мне ужасно хотелось снова увидеть ее, однако сначала следовало успокоиться. Каждый встречный мальчишка все еще казался мне повстанцем, и я не хотел, чтобы то же самое происходило и дома. После выпавших нам испытаний лучшая терапия состояла в том, чтобы заняться делом.
Через неделю после появления британских солдат силы ООН начали вновь укреплять свои позиции, меж тем как у нас, военных наблюдателей, все еще оставалась работа, которую надлежало выполнять. Мы получили сообщение от ополчения, именуемого «Парни с Запада», на этом этапе они сотрудничали с силами ООН и Соединенного Королевства. «Парням с Запада» удалось отбить у ОРФ городок Рогбери-Джанкшн. Городок этот представлял собой не более чем скопление глинобитных хижин, однако был важен в стратегическом отношении, поскольку в нем пересекались две главные дороги Сьерра-Леоне. Именно здесь ОРФ не так давно использовал тактику «троянского коня», чтобы выбить из городка нигерийских миротворцев. Солдаты ОРФ переоделись в форму взятых в плен замбийцев и принудили замбийских водителей провезти их в замбийских же бронемашинах через блокпосты ООН. Нигерийцы не поняли, что происходит, и многим из них пришлось заплатить за это жизнью. «Парни с Запада» заявляли теперь, что обнаружили в Рогбери-Джанкшн тела казненных солдат ООН, в результате Энди Самсонофф и я получили задание провести расследование. Нас сопровождал тяжело вооруженный патруль нигерийцев, которые временно сменили форму солдат ООН на форму нигерийской армии.
Мы отправились в Рогбери-Джанкшн на нигерийских бронемашинах, с бешеной скоростью несшихся по кишевшей бандитами территории. Достигнув пункта назначения, мы обнаружили, что городок сожжен дотла отступившими частями ОРФ.
«Парни с Запада» отвели нас на край города, в место, расположенное лишь в паре сотен метров от линии фронта. Смрад гниющей плоти заставил нас заткнуть рты и носы. Тела пролежали под знойным тропическим солнцем почти две недели, так что осталось от них немногое. Не нужно было состоять в судмедэкспертах, чтобы понять, что здесь случилось. На некоторых из тел была нигерийская форма, этих людей застрелили в окопах. Они по крайней мере погибли, сражаясь. Рядом были найдены тела замбийцев — их привязали к деревьям и расчленили. Так солдаты ОРФ обошлись с замбийскими водителями, когда те стали им больше не нужны.
Я поднял один из торсов и, одолевая приступы рвоты, обыскал карманы мертвеца, нашел его паспорт и удостоверение. Мы быстро переходили от тела к телу, собирая все документы, какие удавалось обнаружить. Место было не слишком здоровое, чтобы задерживаться в нем надолго, к тому же мы не знали, как долго протянется затишье — бои еще продолжались. Я попросил нескольких местных ополченцев помочь Энди и мне собрать останки и захоронить их в одном из покинутых окопов. Мы составили план местности с указанием могилы, чтобы тела можно было, когда позволит ситуация, дезинфицировать и отправить домой. Уходя оттуда, я увидел двух солдат, со скучающим видом игравших в футбол человеческим черепом.
Я разозлился и крикнул им: «Что вы, черт побери, делаете? Имейте хоть какое-то уважение!»
Человек с «мячом» не понял меня и, вероятно, решив, что я хочу присоединиться к игре, сильным ударом направил череп в мою сторону. Я преодолел искушение отбить череп обратно, подобрал его и поместил во временную могилу. В Сьерра-Леоне черепом разжиться было легче, чем футбольным мячом.
Меньше чем через неделю, 24 мая 2000 года, два западных журналиста, Курт Шорк из агентства Рейтер и оператор по имени Мигель Гиль Морено де Мора, добрались до Рогбери-Джанкшн в поисках темы для репортажа. Тема нашлась. Они попали в засаду ОРФ и были изрублены в куски.
Я не надеялся снова увидеть кенийских солдат из Макени. В тот день, когда мы добрались до Фритауна, они по радио сообщили в штаб-квартиру ООН, что попробуют с боем выйти из Макени. Мы знали, что некоторые из них уже неделю ничего не ели и едва держались на ногах. И с тревогой ожидали новостей.
Позже мы узнали, что там произошло. Не получив официальных распоряжений от штаб-квартиры ООН, командир кенийцев приказал своим изнуренным солдатам пробиться с боем. Под прикрытием первого сильного дождя 1-я рота погрузилась в машины и на большой скорости пронеслась сквозь глинобитные стены, застав повстанцев врасплох. Кенийцы прорвались сквозь оцепление, паля из всех видов оружия, и проехали по улочкам Макени до северной оконечности города, где воссоединились с 4-й ротой и штабом своего батальона. Затем они колонной двинулись на север, в Кабала — город, который еще удерживала армия Сьерра-Леоне. Весь путь кенийцы проделали под обстрелом, неся большие потери. Уцелевшие застряли в Кабала еще на три недели, по истечении которых их вывезли оттуда вертолеты ООН и британские «чинуки».
У меня состоялась очень теплая встреча с моими кенийскими коллегами. От некоторых их рассказов просто разрывалось сердце. Вот, например, история кенийца, тяжело раненного во время нападения солдат ОРФ на лагерь РДР. Товарищи сочли его мертвым, однако дружественно настроенные мирные жители спасли его и выхаживали у себя дома. Раненый кениец послал к товарищам человека с запиской, в которой просил прийти за ним или хотя бы передать ему с посланцем немного денег и лекарств. Впоследствии храбрый посланец попытался пробиться в лагерь, привязав раненого кенийца к заднему сиденью мотоцикла. Однако повстанцы прознали об этом и, когда мотоцикл подъехал к лагерю, расстреляли и посланца, и раненого. Да заодно уж вырезали и всю семью посланца.
Невероятно, но после всего, что пережили уцелевшие кенийские солдаты, бюрократы из ООН не позволили им даже бесплатно позвонить домой. А самый короткий звонок по спутниковой связи стоил больше, чем кенийцы получали за месяц. Поэтому мы с Джимом предоставили в их распоряжение телефон, принадлежавший британской армии. В Кении семьям некоторых из них уже сообщили о том, что их близкие погибли, и трогательно было слышать, как закаленные в боях воины-масаи заверяют своих жен, что те все же не стали вдовами.
Что касается Фергуса, то он и его коллеги тоже сумели чудом выбраться из Макени. На рассвете того самого дня, когда мы покинули лагерь, Фергус спокойно и смело вышел из лагеря и направился к удивленным повстанцам. Проявив поразительное хладнокровие, он каким-то образом убедил полковника Каллона позволить ему и его товарищам уйти. Не знаю точно, что сказал полковнику Фергус, однако его обаяние (и несколько тысяч долларов), очевидно, сработало. Фергус и его люди, сопровождаемые полковником Каллоном, покинули на машинах территорию повстанцев.
Я получил во Фритауне сообщение от нигерийского часового — человек, назвавшийся Усманом Камара, пришел к наружному блокпосту отеля «Мама Йоко» и просит о встрече со мной. Усман был учителем, в феврале он помог мне организовать в Макени футбольные соревнования нескольких школьных команд. В благодарность я подарил ему пару ботинок, и мы стали добрыми друзьями. Теперь мы с Усманом отправились выпить, и он рассказал мне о том, что произошло с ним и его семьей.
Как только вновь разгорелась гражданская война, ОРФ начал проводить в Макени «рекрутский набор». И сам Усман, и его шестилетний сын Мохаммед годились по возрасту в рекруты. Не желая присоединяться к ОРФ, Усман с семьей присоединился к десятитысячной колонне беженцев из Макени. Посреди четырехдневного пути жена Усмана, Мариату, родила мальчика.
Потрясенный услышанным, я спросил Усмана, могу ли я чем-то помочь ему. Он поблагодарил, но сказал, что в помощи не нуждается. Уже уезжая в Соединенное Королевство, я дал ему денег, чтобы он создал какой-нибудь маленький бизнес, — как учитель, Усман не получил за три года ни гроша.
А что же Энди Харрисон, майор воздушного десанта, плененный повстанцами? Я внимательно следил за развитием событий и сейчас расскажу о нем подробней. Он работал в команде военных наблюдателей в Кайлахуне, городе, находящемся в юго-восточной части страны. У него сложились довольно теплые отношения с местными командирами ОРФ, оборвавшиеся в тот день, когда я разоружил в Макени повстанцев. В тот самый день Энди, командира его группы и нескольких индийских миротворцев пригласили в дом командира кайлахунского батальона ОРФ. Поначалу разговор шел дружелюбный, но затем командир ОРФ объявил, что намечается «мирный протест» и что весь присутствующий здесь персонал ООН будет арестован. И тут же в комнату ворвалось около полусотни вооруженных повстанцев, схвативших Энди и его коллег. Объявили, что персонал ООН задерживается в знак возмездия за то, что служащие ООН якобы задержали в Макени десятерых «дезертиров» из ОРФ. То были те самые десять повстанцев, которых мы столь добросовестно разоружили.
