Константин Черкассов - Генерал Кононов. Том II
Ворвавшиеся в город, вместе с немцами и казаками, усташи сразу же стали вырезать захваченных ими титовцев. Все это приводило в ужас.
Находясь в Окучанах наш дивизион охранял шоссейную и железную дороги, одновременно вел разведку и участвовал в небольших операциях. Однажды здесь произошел забавный случай.
Возвращаясь с одним казаком после выполнения служебного поручения в Босанска-Градишка мы, не доезжая до Окучаны, увидели стоявшую на дороге у отдельного дома подводу, возле которой топтались четыре казака. Они были явно чем-то взволнованы и имели очень расстроенный и растерянный вид.
Я спросил, что случилось и что они тут делают. Вытянувшись, они молча стояли и ничего не решались сказать, я приказал одному из них доложить — в чем дело.
«Мы, вот тут, господин урядник, зашли в хату маленько подкрепиться, — начал он нерешительно, — а с подводой ездовой остался. Все было бы хорошо, да вот он, дурень, бросил подводу и зашел тоже в хату, да еще умудрился винтовку на подводе оставить. Не успели мы это, значит, закусить, как слышим подвода загремела. Выскочили, смотрим, — машина командира бригады стоит, а сам Батько на подводе нашей сидит и коней понукает. Мы аж замерли от страху, а он увидел нас и говорит: «А, сыночки, а я это еду мимо, вижу сыночки мои подводу и на ней винтовку забыли, ну, думаю, давай-ка лучше я все это сыночкам отправлю, а то еще титовцы утащат добро». Сказал, пересел на машину и уехал, только-только перед вами, а мы, вот, стоим и гадаем, что нам теперь будет?!»
Нам стало невольно смешно от такой трагикомической истории, хотя мы и были уверены, что Батько прикажет не погладить их по головкам.
Казаки оказались «новичками» из 3-го дивизиона нашей бригады, совсем недавно прибывшими из лагерей военнопленных, были они тут, потому что их послали за сеном.
Попав после голодовки в лагерях к нам, они, несмотря на вполне достаточное питание в корпусе, все еще болели «психическим голодом» и при каждом удобном случае старались как можно больше поесть.
Я посоветовал им, немедленно по прибытию в сотню, доложить о случившемся. Крупной рысью продолжая свой путь, мы посмеивались над оплошностью бедняг.
Поздней я узнал, что напроказившие получили по трое суток ареста.
В Окучанах наш дивизион простоял довольно долго. Полу-сожженное и разрушенное село, почти покинутое селянами, осенние холодные дождливые дни — оставили у нас об этом месте невеселые воспоминания.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
НАВСТРЕЧУ СОВЕТСКИМ ВОЙСКАМ
В начале осени 1944 года, советские войска маршала Толбухина, заняв Румынию и Болгарию, вышли к Дунаю и соединились на юге с войсками Тито. 18-го октября советские и титовские войска вошли в Белград.
В то же время войска маршала Малиновского успешно продвигались вперед и вытесняли немецкие и венгерские войска из Венгрии.
Отступившие из Греции немцы довольно прочно укрепились на новых рубежах. Однако, в случае прорыва советских войск на северо-восточном югославском фронте, отрезался путь для дальнейшего отхода немецких войск и они могли в любой момент оказаться замкнутыми в балканском мешке.
С целью устранения этой угрозы немецкое командование стало спешно подтягивать к опасным местам свои войска.
В сентябре 1944 года, навстречу наступающим советским, румынским и болгарским войскам был направлен и Казачий корпус. Двигаться ему нужно было через горную местность лежащую между реками Савой и Дравой занятой титовскими войсками находившимися там уже около года и основательно там укрепившимися, плотно закрыв все перевалы. Эту преграду Корпусу необходимо было устранить.
В исключительно тяжелых условиях осенней распутицы в горах и лесах, без дорог, день и ночь ведя тяжелые бои Корпус пробивал себе путь к Восточному Фронту.
Хорошо укрепившиеся и превосходно знавшие местность титовцы понимавшие, что война идет к концу и несет им победу имели приподнятый воинственный дух.
Они радовались пролетавшим над головами тысячным стаям самолетов союзников еще более ободрявших их.
Казакам же ни эти стаи самолетов, ни сведения об огромных надвигающихся на них со всех сторон вражеских силах ни радости, ни бодрости не прибавляли.
Однако несмотря на это мы в эти тяжелые дни не упали духом и нисколько не утратили свою боеспособность. Ни горы, ни леса, ни дождь и распутица не могли остановить нас движимых идеей Освободительного Движения. Казачий корпус, выполняя боевое задание, сметал на своем пути все преграды, опрокидывал противника и обращал его в бегство. Так Корпус прошел свыше 500 километров.
К концу сентября 1944 г. Корпус вышел на рубеж Бела Гора — Беловар.
25 сентября бригада Кононова вела исключительно тяжелые бои за гор Беловар, встречая сильное сопротивление хорошо укрепившихся титовцев поддерживаемых сильными соединениями советской авиации из района Белграда.
Утром 26 сентября подошла 2-я Казачья дивизия и стала наносить сильные удары противнику в 25–30 км юго-западнее Беловара, что сразу же облегчило продвижение бригады Кононова.
В этот же день произошел неожиданный и замечательный случай. Группа советских офицеров-десантников перешла на сторону казаков. Во главе этой группы был майор Л. — образованный и представительный офицер средних лет.
В манере последнего говорить и держаться был виден человек большой силы воли, а в каждом его слове чувствовалась уверенность, твердость и ясный ум. Познакомившись с ним, Кононов долго и серьезно говорил с ним.
«Скажите, дорогой майор, почему вы решили перейти на нашу сторону именно теперь, когда для вас несомненно ясно, что Германия будет побеждена?» ― спросил его Кононов.
«Вот именно поэтому-то я и мои офицеры и решили перейти на вашу сторону что нам совершенно ясно, что Германия поставлена на колени и ей уже теперь не подняться. Не мы, так наши союзники окончательно ее добьют. Кстати сказать. Красной армией достаточно содеяно и союзники не могут быть на нас в обиде за то, что им придется самим добивать уже разбитого нами врага. Но, ведь, союзники должны же войти в наше положение, не могут же народы Советского Союза, такой большой ценой победив Гитлера, по-прежнему оставлять господствовать у себя не менее жестокого врага — Сталина.
Да ведь союзники безусловно понимают, что Сталин пошел с ними на сделку потому, что у него не было другого выхода и что он, по сути, такой же им и всему человечеству враг как и Гитлер, если не хуже — я хочу сказать не менее опасный, чем Гитлер. Именно теперь наступил момент, когда можно избавиться и от Гитлера, и от Сталина. Я пребываю в совершенном и абсолютном убеждении, что немцы уже теперь повержены и при всех обстоятельствах они не смогут быть какой-либо угрозой ни нам, ни союзникам.
Теперь, в отношении генерала Власова и его идеи, товарищ полковник, я смею с полной уверенностью доложить вам, что сейчас не только Красная армия, но и все население Советского Союза знает о том, что генерал Власов находится на этой стороне и что он организует вооруженные силы из народов Советского Союза для борьбы со сталинской кликой. Поверьте мне, Армия и народ, зная о действиях Власова, таят в душе радость и надежду освободиться сразу от двух врагов — Гитлера и Сталина. В армии и в народе многие преднамеренно вслух говорят об этом. Вот, к примеру, как мне приходилось часто слышать: «Слышали ли вы о генерале Власове? Говорят, он на немецкой стороне организовал армию и собирается воевать против Советского Союза, вот предатель-то какой, А…?» А в душе, задающий такой вопрос, думает: как бы поскорей этот «предатель» выступил, как бы поскорее попасть в его Армию. Подобные реплики о Власове я не раз слышал и от моих офицеров, которые теперь здесь со мной.
Боясь сталинских сексотов, люди умышленно ругают Власова, а на самом деле разговорами о нем только преследуют в душе скрываемую цель: как можно больше распространить слух о действии Власова; как можно больше обнадежить и обрадовать свои тоскующие по свободе души. С этой же целью советские солдаты и офицеры, говоря об армии Власова, умышленно неимоверно увеличивают ее численность. Одни говорят — у Власова миллион, другие — два, а третьи категорически протестуя восклицают: «Да что вы… какие там два! У немцев одних советских военнопленных пять миллионов, да на работу в Германию вывезли молодежи миллионов десять-двенадцать, если не больше, а сколько миллионов населения отступило с ними? А ну-ка подсчитайте, сколько людей у Власова?!» Сколько раз мне приходилось замечать, как говоривший такие слова из осторожности озирался по сторонам и, заметив кого-либо подозрительного, обыкновенно начинал «крестить» Власова и власовцев предателями, изменниками и другими подобными эпитетами.
Однако, все это только подтверждает скрываемое в душах всеобщее мнение, что вырвавшиеся из сталинских рук люди, кто бы они ни были, — военнопленные или вывезенные на работы в Германию, или каким-либо другим путем попавшие на немецкую сторону люди, — все они, вне малейшего сомнения, пойдут за Власовым», — подчеркнул майор Л.
