Анатолий Гончар - Шейх
— Аркадий, бери автомат, винтовку и бегом на ту сторону к Тушину! — отдав команду Кудинову, Сергей тут же поманил Вячина. — Николай, ты — в центр. Цели те же. Остальные здесь, со мной. Гаврилюк, подрывные машинки?! Юдин — слева. — И снова обращаясь к Гаврилюку: — Ты — здесь, я — справа. Подрыв по команде, — и не дожидаясь ответов, Сергей начал смещаться под прикрытие кустов шиповника, растущих на самом краю леса.
Чтобы вовремя увидеть боевиков, Сергею пришлось стоять, укрывшись за чахлым, изогнутым ореховым деревом…и даже стоя, он чуть не прозевал момент выхода боевиков на убойную дистанцию.
— Огонь! — крикнул Ефимов, и сам тоже шлёпнул раскрытой ладонью по чёрной кнопке подрывной машинки. Грохот взрывов, чей-то перекрывающий трескотню не слишком частых выстрелов вой и вдруг неожиданно наступившая, словно призванная этим пугающим воем, тишина.
Несколько секунд передышки и частые, но беспорядочные выстрелы со стороны боевиков — бандиты вытаскивали своих убитых и раненых. Оружие глядевших в их сторону разведчиков молчало — с занимаемой ими позиции находящегося в глубине леса противника можно было увидеть, разве что встав в полный рост.
Телеоператор.Хогарт сидел в приготовленном для него местечке и никак не мог понять происходящего: обещанный расстрел русского спецназа если начался, то происходил он не здесь и не так, как было предусмотрено сценарием.
— Сценарием! — повторив это слово уже вслух, Хогарт усмехнулся. Где-то там, на западе, гремели взрывы, слышалась беспрестанная стрельба, а здесь царила тишина и покой. Моджахеды сидели на своих замаскированных позициях совершенно неподвижно, никоим образом не реагируя на происходящее, словно оно — это происходящее — их вовсе и не касалось. Словно стрельба должна была с минуты на минуту прекратиться. Но время шло, а ничего не менялось — бой никак не желал заканчиваться. И Роберт понял, что всё самое интересное происходит там, за его спиной. Медлить было нельзя, иначе всё, ради чего он перетерпел столько неудобств, оказалось напрасным.
— Побежали! — скомандовал телеоператор своему помощнику, подхватил телекамеру и, с трудом выбравшись из окопа, понёсся навстречу громыхающему бою. Он спешил — самые первые, самые ценные кадры были уже упущены, но оставался ещё финал, завершающая часть разгрома. Роберт бежал навстречу гремевшим разрывам и выстрелам. Он спешил, спешил к своему окопу, отрытому, как им казалось, так, на всякий случай, но как оказалось, предусмотрительный Ибрагим Келоев не зря приводил его туда. Хогарт вспомнил, как сам выбирал себе позицию. И как именно в том месте, где он указал пальцем, боевики по приказу Ибрагима вырыли ему небольшую ячейку. Окопчик, как раз достаточный, чтобы без особого комфорта вместить двух человек. А к чему комфорт, если всё действо не должно было затянуться не более чем на пять минут?
Хогарт бежал, с трудом переставляя отвыкшие от быстрых движений ноги. Бежал, смешно перепрыгивая через валяющиеся ветки, раздирая одежду о вездесущий шиповник, бежал, не обращая внимания на давно отставшего и теперь блуждающего по лесу помощника. Тяжело дыша, он, наконец, достиг своей ячейки, прыгнул в неё и, вытирая бегущий по лбу пот, огляделся по сторонам. И тут оказалось, что, находясь в ней, он не видит противостоящего моджахедам противника. Выругавшись, Роберт осторожно положил видеокамеру на бруствер, вылез вслед за ней и, не обращая внимания на изредка рикошетившие в его сторону пули, начал выбирать подходящую позицию.
— Где его носит? — помянув недобрым словом своего затерявшегося вместе с треногой помощника, Роберт опустился на одно колено и, взгромоздив телекамеру себе на плечо, включил видеосъёмку.
А из прорехи густых облаков на миг выглянуло и исчезло солнце.
Рядовой Кудинов.Аркадий едва успел плюхнуться в окоп (в соседний от приникшего к пулемёту Тушина) и примоститься к собственной винтовке, как увидел блик, мелькнувший со стороны противника. Блик оптики. Он не смог бы его спутать ни с чем другим.
«Снайпер!» — возникшая мысль тут же потерялась за необходимостью действовать. Аркадий прильнул к окуляру и повёл ствол в сторону. — Ну, где же он? Где? Пока не зашло случайно выглянувшее солнце, пока не ушёл в тень так неосторожно подставившийся солнечным лучам снайпер. «А, вот он, гад, вот он!» — теперь точно в бликующее стекло… Быстро прицелившись, Аркадий послал туда пулю, и тут же, мгновенно сместив ствол чуть вправо и чуть ниже, снова нажал спусковой крючок.
Долю секунды спустя в двухстах метрах от Кудинова пули нашли цель — первая вошла в телекамеру, вывернув электронные внутренности и уничтожив весь отснятый материал, вторая прошила грудь, разорвала аорту и вылетала наружу, плотно засев в стоявшем за спиной дереве. Так и не успевшего ничего толком отснять Роберта тряхнуло мышечной дрожью. Боль в последний раз в жизни пронзила угасающее сознанье, и телеоператор, нелепо взмахнув руками, завалился на спину.
Вскочившего на ноги и бросившегося ему на помощь боевика Аркадий снял третьим, завершавшим выстрелом, после чего юркнул в окоп и быстро сменил позицию.
Уса Умаров.Вот чего не ожидал Умаров, так это одновременного срабатывания трёх осколочных мин. Он понял, что просчитался, но изменить что — либо было уже нельзя. Из десяти находившихся под его командой боевиков — лучших воинов братьев Келоевых — четверо оказались убиты сразу, один выглядел едва ли лучше мёртвых, ещё у одного осколками пробило плечо и посекло левую ногу, сам Уса получил лёгкое ранение в руку.
— Отходим! — заорал он и, стреляя по предполагаемым позициям русских, начал отступать в глубину леса. Его поддержали оставшиеся в живых. Продолжая вести огонь, боевики начали оттаскивать убитых. Двое моджахедов заматывали бинтами того, что, скорее всего, уже готовился к встрече с небесами.
— Ибрагим, — голос Усы дрожал, — мы отходим, русские установили мины. У меня четверо… — начал он и, взглянув на переставших возиться с повязками моджахедов, — пятеро убитых.
— Что? — гневно взревел старший Келоев. Цифра пять буквально взорвала его разум. — Пятеро? — Ибрагим, последние годы полюбивший осторожность и уже успевший отвыкнуть от таких значительных одномоментных потерь, пришел в ярость. — Да я с тебя… — он отпустил тангенту, не договорив. Гнев — плохой советчик, а он хорошо помнил, что слово может ранить гораздо сильнее меча. — Говори, — потребовал, но уже гораздо более спокойным тоном, старший Келоев.
— Похоже… похоже… — Уса нарочито отвечал медленно, словно не решаясь высказать Ибрагиму посетившую его голову мысль.
— Говори! — требовательно взревел Ибрагим.
— Похоже, Махамед убит, и русские захватили верхние траншеи.
— О, шайтан! — возопил Келоев, потрясая руками и при этом почему-то подняв голову к небу, где в принципе должен был находиться Аллах, а вовсе не тот, к кому сейчас обращался этот правоверный мусульманин. — Закрепись на высоте и никуда не ходи!
— Да, мы сделаем так! — согласился Уса и, отложив в сторону «Кенвуд», вытащил из нарукавного кармана индивидуальный перевязочный пакет. Как незначительна была его рана, но перевязать её всё же следовало.
Группа старшего прапорщика Ефимова.Отразив нападение противника на правом фланге и прижав пулемётным огнём тех, кто находился на левом, разведчики получили небольшую, хотя и относительную передышку. Опустившись на дно окопа, Сергей попытался до конца разобраться с творившейся у него в голове кашей разнообразных мыслей. То, что до этого в голове только проскальзывало, мгновенно вымещаясь необходимостью принимать решения и действовать, теперь настигло его, как сползшая с горы лавина. Калейдоскоп мыслей вдруг встал, выдав целостную картину происходящего. Его уже почти оформившееся намерение не жалея патронов огнём всех стволов прижать засевшего в окопах противника и решительным броском добить его остатки растворилось бесследным облаком. До него вдруг дошла вся мерзостная подлость сложившейся ситуации — точные координаты мест встречи, охренительно заманчивая цель, слишком небольшая для такой цели охрана, свежие, только-только отрытые окопы — причём своими брустверами направленные не на отражение напавшего на базу противника, а на… — от одной этой мысли в груди Сергея начала разрастаться злость. Всё, что он видел, совпадением не могло быть никак, просто такое было невозможно. Их ждали. Их готовились встретить. Зайди они с другой стороны опушки, и тогда бы уже точно никто из его ребят не ушёл бы живой. Но получилось так, как получилось. Судя по всему, их прозевали и сами готовившие засаду бандиты, слишком неслаженным, недружным оказался первый произведённый залп. Впрочем, как минимум, с половиной своей задачи враги справились — радисты и командир роты оказались тут же выведены из строя. Сергей даже не знал, успел ли Каретников сообщить о начале боя. Засевшим в окопах чехам просто не повезло — окажись Сергей и его группа чуть-чуть глубже в лесу, разделяй их дополнительно ещё метров десять, и ему бы уже никогда не успеть, не добежать, не сделать тот первый рывок, после которого появилась робкая надежда на спасение.
