Василий Красавин - Так сражались чекисты
В трудные для города дни, когда фашистские стервятники буквально засыпали его бомбами, я получил распоряжение возглавить работу по переброске с левого берега Волги в Ленинск ценных грузов.
Ящики были сгружены на песчаной косе, около самой воды, и видны были, как на ладони. Изредка бомбы с фашистских самолетов падали и на левом берегу, и любая из них могла уничтожить ценный груз. Что тогда? Необходимо было немедленно убрать ящики в какое-нибудь укрытие. И вот работники управления, их было человек двенадцать, стали вручную перетаскивать неподъемные ящики в безопасное место. На это ушел не один час.
Теперь предстояло добыть транспорт, чтобы перевезти ценный груз в ахтубинский лес, а затем в Ленинск. Обращение в местный колхоз ничего не дало. Транспорта не было. Тогда мы решили действовать по неписаным законам военного времени: выделили двух работников в военной форме и организовали на главной дороге свой контрольно-пропускной пункт. Чекисты останавливали машины, проверяли путевки. Если машина шла в сторону ахтубинского леса, ее загружали ящиками с ценным грузом. Таким образом в течение двух дней — 24 и 25 августа — все ящики были надежно укрыты в лесной чаще, а затем переправлены в Ленинск.
Эта работа, связанная с невероятным физическим и нервным напряжением, по праву может быть названа настоящим подвигом сталинградских чекистов.
Я рассказал здесь лишь о нескольких эпизодах, связанных с деятельностью работников областного управления государственной безопасности в суровые дни Сталинградской битвы. Таких эпизодов были десятки, сотни…
Будни чекистов
И. Ф. ПАНТЕЛЕЕВ, полковник запаса
Читателя, который хотел бы найти в этих воспоминаниях рассказ о романтических подвигах, я должен сразу предупредить: ничего такого не будет. Будни чекистов сложны и трудны.
Война застала меня в бывшей автономной республике немцев Поволжья, куда я был направлен после окончания чекистской школы. Молодой и неопытный, прямо со студенческой скамьи, я попал в водоворот напряженной работы. Кантонное (районное) отделение НКВД, начальником которого меня назначили, осенью 1941 года отошло к Сталинградскому областному управлению. Основной нашей задачей с первых дней войны стала борьба с вражеской агентурой, шпионами, диверсантами и другими антисоветскими элементами.
Осенью 1941 года в Обердорф, наш районный центр, прибыл представитель Сталинградского управления НКВД. Он зашел ко мне в кабинет как раз в то время, когда я проводил очную ставку между двумя арестованными шпионами. Так как оба они не говорили по-русски, я вел допрос на немецком языке, которым к той поре уже неплохо владел.
Представитель управления оставался в кабинете до конца допроса. Когда арестованных увели, он сказал мне:
— Управлению нужны чекисты, владеющие немецким языком. Мы переводим вас на работу в областной аппарат.
Так на пятом месяце войны я оказался в Сталинграде. Фронт был еще далеко от города, но дыхание войны чувствовалось во всем ежедневно и ежечасно. Помимо решения оперативных служебных задач, приходилось много времени уделять занятиям в истребительном батальоне. Не давали покоя и налеты вражеской авиации.
Управление работало напряженно, но четко. Коллектив был слаженным и дружным, к тому же надо отдать должное организаторским способностям тогдашнего начальника управления А. И. Воронина. Он сам отличался большим трудолюбием, личной смелостью и не оставил своего поста даже после ранения во время бомбежки.
Наш отдел занимался главным образом выявлением шпионов и диверсантов, которых гитлеровская разведка систематически забрасывала в район Сталинграда. Чаще всего переброска осуществлялась воздушным путем. Лазутчики, переправленные непосредственно через линию фронта, стали появляться позже, когда враг приблизился к городу.
Агентов выбрасывали на парашютах в ночное время в степи, вдали от населенных пунктов. Большинство из них были снабжены офицерскими удостоверениями личности, военными билетами или паспортами, командировочными удостоверениями и другими фальшивыми документами. Важно было захватить агентов сразу же после их приземления, иначе они уходили на значительное расстояние от места выброски, и обезвредить их становилось куда сложнее.
Первые агенты-парашютисты были переброшены в район Сталинграда с чисто разведывательными целями. Радист и его напарник получили задание собрать сведения об организации обороны города, о количестве и дислокации находящихся в этом районе войск, о расположении батарей зенитной артиллерии.
Уже через несколько часов агенты были в наших руках. Их немедленно допросили, чтобы выяснить, кто, они, как оказались у немцев, при каких обстоятельствах были завербованы, где и какую подготовку прошли, какие конкретные задания получили. В ходе допроса у нас создалось впечатление, что радист и его напарник искренне раскаиваются в своих преступлениях и дают правдивые показания.
Мы решили ответить немецкой разведке хитростью на хитрость. Агенту-радисту было предложено искупить свою вину, приняв участие в осуществлении разработанного нами плана. Нужно было немедленно передать первую радиограмму в немецкий разведорган. Задержка может вызвать недоверие к агентам, и тогда на успех задуманного мероприятия рассчитывать было трудно. Вот почему мы вынуждены были начинать операцию без тщательной проверки показаний агентов, которая неизбежно отняла бы несколько дней. В данном случае риск был оправдан.
Первый сеанс между радистом и немецким разведывательным органом прошел благополучно. Он был проведен в настоящих полевых условиях. В противном случае гитлеровцы могли запеленговать радиостанцию определить ее необычное местонахождение и понять, что агент работает под нашим контролем. Кроме того мы не исключали, что противник будет проверять деятельность своей первой разведывательной группы в районе Сталинграда и агентурным путем.
Последующие сеансы радиосвязи все более убеждали нас в том, что агент работает добросовестно. Окончательно мы убедились в этом, когда немцы радировали, чтобы агент подготовил необходимые условия для встречи других групп парашютистов, переброска которых была намечена на ближайшее время.
«Условия» были нами, конечно, созданы, и сброшенные парашютисты попали непосредственно с неба к чекистам.
В самые трудные дни Сталинградской битвы мы верили, что город выстоит, не склонит перед врагом свою гордую голову. Сталинградские чекисты, мои коллеги внесли немалый вклад в дело разгрома врага на берегах Волги.
Вахта на море
А. А. ПИСКУНОВ, подполковник запаса
Как всегда, разговор в управлении НКВД по Сталинградской области был коротким:
— Надо выезжать немедленно!
Вероятно, все мы, оперативные работники, вызванные сюда, испытывали одинаковое чувство досады. Еще бы: в Сталинграде идут бои, а нам надо ехать не на передовую, а в Астрахань, в тыл.
Словно угадав наше состояние, работник управления НКВД разъяснил:
— Доставка военных грузов защитникам Сталинграда — фронтовое задание. Надеюсь, вы понимаете, что без оружия, боеприпасов, горючего и продовольствия нельзя оборонять город. И вы не должны знать ни сна, ни отдыха, чтобы грузы для Сталинграда шли без задержки.
Только потом мы поняли все значение этого напутствия.
Нелегко было пробиваться от Астрахани к Сталинграду. Во многих местах гитлеровцы заминировали Волгу. Каждую ночь они бомбили караваны судов, не оставляя в покое даже одиночные лодки. Вблизи Сталинграда немцы били по реке из тяжелых орудий. Нелегко приходилось в такой сложной обстановке нашим речникам.
Теперь плечом к плечу с ними на боевой вахте должны были находиться мы, чекисты, чтобы помочь в выполнении ответственного задания.
12 сентября 1942 года я прибыл в Астрахань, в распоряжение водного отдела НКВД Нижне-Волжского бассейна. И сразу исчезло впечатление, что Астрахань — город тыловой. Близость фронта чувствовалась во всем. Город бомбила вражеская авиация. Но, несмотря на бомбежки, люди работали самоотверженно, не щадя себя. Нелегко приходилось и работникам НКВД: коварный враг старался использовать каждую возможность для засылки в Астрахань шпионов и диверсантов.
Мне предложили отдохнуть после изнурительной и опасной дороги, но я сказал, что хочу сразу приступить к работе. Меня назначили представителем НКВД на грузо-пассажирский пароход «Гелиотроп», курсировавший в северной части Каспийского моря. Первый рейс — в Гурьев за военным грузом.
В это время из Астрахани вывозилось наиболее ценное оборудование промышленных предприятий, эвакуировались лечебные и другие учреждения, а в Астрахань доставлялись для защитников Сталинграда вооружение, боеприпасы. Судов не хватало, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы избежать задержек при погрузке и разгрузке военных грузов.
