Николай Скоморохов - Резерв высоты
Наземный эшелон давыдовского полка приступил к работе.
Далеко не у всех дело заладилось сразу, но люди понимали, что опыт добывается трудом, и старались изо всех сил.
7Начальство не забывало их.
В один из дней на аэродром прилетел командующий ВВС Южного фронта. Анатолий впервые видел его. Это был высокий, стройный, красивый генерал с орлиным взглядом серых глаз.
— Немцы вплотную подошли к Ростову, рвутся к Дону, — без особых вступлений начал командующий свой разговор. — На левом берегу Дона советских войск мало, авиации еще меньше, от фашистских ударов с воздуха наши наземные войска истекают кровью. Летчики дерутся храбро, но не всегда умело. Как дальше будут развиваться события? Отвечу: будет хорошо, если мы научимся использовать все, даже самые малейшие возможности для нанесения ударов по врагу. Плохо, если будем ждать, когда кто-то нам посоветует, что делать, и научит, как бить врага. Товарищ Сталин сказал: фашистов надо бить так, чтобы у них земля под ногами горела. Я прилетел напомнить вам об этом и сообщить, что авиационная промышленность в ближайшее время новых самолетов нам не даст, идет эвакуация заводов на восток. Вам самим надо искать и находить любую возможность для восстановления самолетного парка. Направляйтесь на аэродромы, на поля, ищите самолеты, ремонтируйте, ставьте на них пулеметы; пушки — и в бой, на защиту нашей великой Родины. Она сейчас переживает самые трудные дни и очень надеется на вас…
Все внимательно и с чувством скорби выслушали командующего ВВС. Многие поначалу надеялись услышать от него приятные вести: о том, например, что скоро будут новые самолеты, что прилетят боевые летчики — участники боев в Испании и на реке Халхин-Гол, поделятся опытом… Откровенные слова командующего заставили призадуматься каждого.
Русанов по телефонным проводам разыскивал летный состав своего полка. В Батайске и на аэродромах других летных школ Давыдова обнаружить не удалось. Район поиска расширили. И как-то от прилетевших экипажей узнали: его видели на аэродроме под Котельниковом.
— Далековато, но надо проверить. Ищи самолет, — сказал капитан Анатолию.
Эту новость Фадеев тут же сообщил Глебу.
Во время перехода наземного эшелона полка, когда Фадеев возглавлял группу разведки, друзья почти не виделись. Лишь здесь, в Ейске, на ремонте самолетов, они снова проводили вместе многие часы. Сержанты часто вспоминали Сергея Есина, о котором не было вестей. Оба понимали — война. Всякое на ней случается.
Прошло несколько дней после их разговора, и как-то после завтрака Конечный шепнул Анатолию: «Есть самолет!»
Они пошли к Русанову.
— Товарищ капитан, можно позаимствовать связной По-2. Он находится на стоянке около ангара. На нем мы можем быстро слетать с Фадеевым в Котельниково, — предложил Глеб. Начальник штаба призадумался, потом почесал затылок:
— Пойдемте-ка посмотрим.
Глеб вывел Русанова и Фадеева к одиноко стоявшему самолету. Русанов обошел вокруг По-2.
— Фадеев, проверь-ка горючее и масло.
Анатолий, всегда носивший при себе плоскогубцы и отвертку, быстро открыл горловину и убедился: горючего маловато.
— Дозаправьте самолет и будьте готовы к вылету вместе с моим заместителем, — приказал Русанов Фадееву.
Глеб уставился на Русанова, от обиды не в состоянии произнести ни слова.
— Что стоишь? Бегом за бензозаправщиком! — приказал ему начальник штаба.
Спустя час По-2 взлетел и взял курс на восток. Осматривая знакомые места, где уже летал не однажды, Анатолий повел рукой по левому борту, взял планшет, взглянул на карту и похолодел — она заканчивалась на меридиане Сальска. А оттуда до Котельникова еще более сотни километров! Что делать? В спешке он забыл подклеить нужный лист карты. Как быть? Садиться — сорвешь задание. Лететь? А вдруг заблудишься? Фадеев загрустил. Посмотрев на землю влево и вправо, он немного успокоился — кругом все было знакомо. Анатолий с благодарностью вспомнил требовательного штурмана эскадрильи, заставлявшего курсантов десятки раз чертить на память схемы района. Курсанты проклинали штурмана, но сейчас Фадеев был готов низко поклониться ему за науку.
Больше часа Фадеев летел над районом, который он знал, но дальше опять начались сомнения. Фадеев решил выйти на железную дорогу Ростов — Сальск, потом вышел на станицу Егорлыкскую, узнал ее сверху и очень обрадовался значит, летит правильно. Вскоре показался Сальск, над ним Фадеев развернулся влево, карта закончилась. Анатолий решил лететь параллельно железной дороге, идущей на Сталинград. Через полчаса, чтобы уточнить место своего нахождения, он произвел посадку на одном из полевых аэродромов и подрулил к какому-то человеку. Убрав газ, Фадеев подозвал его и спросил:
— Что за аэродром?
Старшина назвал расположенный рядом населенный пункт. Его название ничего не говорило Анатолию.
— Далеко ли до Котельникова? — спросил Фадеев. Старшина развел руками:
— Не знаю.
Фадеев дал газ и пошел на взлет. Дальнейший полет проходил в сомнениях и тревогах. Анатолия очень беспокоило: удастся ли дойти до Котельникова, хватит ли горючего?
По дороге встречались крупные населенные пункты. Анатолий делал круги над ними, но аэродромов не видел. Напрягая зрение, искал Котельниково, а тревога все глубже и глубже забиралась в его душу. А что, если не дотянет до аэродрома, не найдет Давыдова? У Фадеева все похолодело внутри. Все чаще он посматривал на часы. И вдруг впереди показался населенный пункт, на окраине которого виднелся аэродром.
Фадеев приземлился. Как только экипаж разведчика вылез из кабины, почти сразу на поле появились Давыдов и Богданов.
— Вот они, первые ласточки! — радостно воскликнул Давыдов, крепко обнимая замначштаба и Фадеева.
Когда немного утихла радость встречи, заместитель Русанова доложил о делах наземного эшелона. Выслушав капитана, Давыдов распорядился:
— Фадеев, возвращайся в Ейск один. Начальнику штаба через полк, базирующийся в Ейске, послана шифровка, в ней указано все, что ему следует делать. На словах передай: с отъездом не задерживаться!
— Ясно, товарищ капитан, — ответил Фадеев, — разрешите лететь после заправки бензином и маслом?
— Подожди, — Давыдов вырвал из блокнота листок бумаги и написал на нем что-то: — Возьми, пригодится для оправдания самовольного полета.
Фадеев улыбнулся:
— Попробуем выкрутиться, товарищ капитан.
— Как там наши? — спросил Богданов.
— Нормально!
— Лети, — Богданов и Давыдов пожали Анатолию руку и пожелали успеха.
Обратный путь был более коротким, но последствия полета — плачевными. Едва Фадеев доложил Русанову о выполнении задания, как его тут же вызвали к командиру полка. После беглого опроса Анатолия отправили на гауптвахту.
Фадеев раньше о гауптвахте имел представление лишь понаслышке. Сам не сидел и в караул туда не попадал. И вот довелось познакомиться с ней. Несколько небольших комнат в старом здании, рядом караульное помещение. В одиночке, куда водворили Анатолия, кроме голого топчана, ничего не было.
На следующий день началось следствие. Допросы длились несколько дней. Наспех написанная записка Давыдова и докладная начальника штаба полка Русанова оградили Фадеева от главного обвинения — в дезертирстве.
Когда Анатолий услышал это от следователя, он возмутился, сгоряча наговорил грубостей и разозлил представителя юстиции, который в отместку приложил максимум усилий, чтобы найти подтверждение своим подозрениям. Но факты, оправдывающие поступок Фадеева, были столь убедительны, что ретивому работнику прокуратуры пришлось снять обвинения с сержанта.
Распрощавшись со следователем, Анатолий зашел в штаб местного полка, где его ждало предписание следовать в Котельниково. Путь до него на попутном транспорте был куда сложнее, чем на самолете. Почти неделю Фадеев добирался до места назначения, но… там полка уже не оказалось, убыл в Горький, получать новые самолеты.
Посетовал Анатолий на неудачу и пошел на поиски попуток, чтобы ехать дальше по фронтовым дорогам — в Горький, в свой родной полк.
8Напряженная, тяжелая, но такая нужная для защиты Родины работа продолжалась. Каждый трудился с величайшим энтузиазмом. Глубина противотанкового рва приближалась уже к трем метрам. Наступили холода. Жечь костры запрещалось. Грелись днем, ночью старались спать там, где днем горели костры, и в наспех отрытых землянках.
Женщины мерзли, кутались во все, что было привезено с собой из дома. Но холод донимал. Кое-кто не выдерживал и с наступлением темноты степью уходил домой. Оставшиеся, держались стойко, вставали чуть свет и, наскоро перекусив, принимались за дело. Это помогало и согреться, и выполнить намеченный объем работ. Сведения о положении на фронтах доходили сюда случайно, были они не всегда точными, все находились в постоянной тревоге за свою судьбу и за судьбу тех, кого оставили дома.
