Арон Шнеер. - Из НКВД в СС и обратно. (Из рассказов штурмбаннфюрера)
А.Ш. А что особенного было в его описании?
А.П. Я запомнил несколько вещей и десяток фамилий. Понимаете, одно дело, когда человек пишет, стиснув зубы, понимая, что он подлец, или сознательно идет на обман немцев, там были и такие вещи. Они бросались в глаза. 43-й год уже, война вспять повернула, это было уже видно. Другое дело, когда видишь, что писал человек злорадствующий. Правда, писания этого Ковальчука были датированы декабрем 41-го года. Поэтому я его особо и запомнил, и сейчас помню.
Как эти документы прошли мимо наших — меня удивляет. Видимо, из этих «историков» никто не проговорился.
А.Ш. Какие фамилии «историков» вы еще запомнили?
А.П. Подполковник Юров — командир полка тяжелой артиллерии.
Комбриг Дворкин. То, что он комбриг, говорит о том, что он сидел и вышел из лагеря, как Серпилин у Симонова, не был переаттестован и не успел получить новое звание. Вот ему сам бог велел писать против советской власти. Правда, с другой стороны, с такой еврейской фамилией, но я не знаю, кем он был по национальности. Еще запомнил, что он был бывший секретарь какого-то Свердловского райкома, участник гражданской войны.
В Ясенево, в Москве, архивы КГБ, может, там что-то есть, напишите.
Комментарий 16.О комбриге Дворкине удалось кое-что удалось узнать. 7 октября 1944 г. в Маутхаузене, по приказу Гиммлера расстреляли 38 членов БСВ (Братский союз военнопленных) — подпольной организации советских военнопленных, действовавшей на территории Германии. Среди расстрелянных был комбриг (в немецких документах — генерал) Борис Дворкин. (На самом деле Б. Дворкин был призван в армии из запаса и не успел пройти переаттестацию. — А. Ш.). Во время расстрела он отказался повернуться лицом к стене и сказал по-немецки коменданту лагеря Цирайсу, что он военнопленный и не видит причин для расстрела. Цирайс ответил, что Дворкин провинился перед рейхом и поэтому должен быть расстрелян. После этого Цирайс лично застрелил комбрига.
А. Streim. Die Behandlung sowjetischer Kriegsgefangener im «FallBarbarossa».Eine Dokumention/ Heidelberg.Karlsruhe, 1981. S. 143.А.Ш. Занимались «историками», вероятно, абвер и отдел военной истории при немецком генштабе?
А.П. Конечно, но вызывали товарища в отдел абвера, их представитель был в каждом лагере для военнопленных. Абверовец говорил: «Война, как ты видишь, твоими проигрывается», — в особенности, это было легко сказать в 41-м году, — «мы под Москвой, мы под Ленинградом». В 42-м году весной-летом тоже хорошо звучало: «Мы находимся под Сталинградом. Но, дорогие друзья, мы не требуем от вас предательства, вы — пройденный этап войны, вы нам ничем не поможете, но мы хотим написать объективную историю войны. Вы можете в этом помочь. Не надо льстить и обманывать нас, пишите правду о том, как вас разбили. Вспомните, где вы воевали и как, вот вам карты этих участков, нанесите расположение своих, это не предательство, это давно актуальность потеряло, давно занято немцами, — опишите, как вы воспринимали этот бой оттуда. Какие ошибки были с вашей и нашей стороны».
Года полтора — два немцы этих историков держали. После Сталинграда стали рассуждать по-другому.
А.Ш. А вы не знаете дальнейшую судьбу этих людей?
А.П. Их перевели в Нюрнберг. Там в лагере была мастерская по изготовлению игрушек. В ней работали перебежчики, которых на работы не посылали. Делали игрушки, а подчинялись абверу. Некоторые, но немного, оттуда попадали в немецкие разведшколы. В мастерской еще делали разные изделия из соломки, но это обычно делали во всех лагерях и меняли на кусок хлеба. А это была специальная мастерская. Когда я впервые услышал о ней — не поверил. В эту же мастерскую направили и «историков», создав для них особые льготные условия. Мне удалось добраться до этой мастерской. Было там 2 капитана-генштабиста и 15–20 подполковников и полковников. Что с ними стало в дальнейшем я не знаю. Но одному, я говорил, 25 лет я обеспечил.
Комментарий 17.Уже в июле-августе 1941 г. представители Абвера и военно-исторического отдела ОКВ отобрали среди пленных несколько десятков старших офицеров и предложили им описать историю разгрома своей воинской части, указать ошибки советской и немецкой стороны, допущенные в ходе боев. Это было важно немцам с практической точки зрения: они изучали опыт победоносной, как им казалось в 1941 г., войны на Востоке. Так, в офлаге Кальвария майор С.Е. Еременко, помощник начальника оперативного отделения по связи 39-й армии, написал статью об окружении своей армии. Бывший начальник артиллерии 61 стр. корпуса комбриг Н.Г.Лазутин, попавший в плен 28 июня 1941 г. составил описание боевых действий 61 стр. корпуса. «Историки» были собраны в офлаге XIII-D в Хаммельбурге. Там был создан Военно-исторический кабинет, который возглавлял полковник Захаров (сведений о нем нет. — А.Ш.) Один из членов этой группы комбриг М.В.Богданов — командующий артиллерией 8-го стрелкового корпуса, попавший в плен 10 августа 1941 г. под Уманью, написал историю этого корпуса и обобщил все написанное о боевых действиях Юго-Западного фронта в июне-августе 1941 г.
Участвовали в работе Военно-исторического кабинета комбриг А. Н. Севастьянов — начальник артиллерии 226-й стрелковой дивизии, полковник Н.С.Шатов — зам. начальника артиллерии 56-й армии, подполковник Г.С.Васильев — начальник 3-го топографического отдела штаба 6-й армии и еще 15–20 полковников и подполковников. Все они находились на особом довольствии: получали дополнительный паек. Просуществовала эта группа до весны 1943 г.
Архив Яд ва-Шем. М-37/678, л. 4. А. И. Муранов; В.Е. Звягинцев. Досье на маршала. Из истории закрытых судебных процессов. М.,1996, с.222. К. М. Александров. Офицерский корпус генерал-лейтенанта А.А. Власова 1944–1945.СПБ,2001, с. 92, 110, 253, 293.А.Ш. Абвер с первых дней плена курировал военнопленных?
А.П. Как правило, да. Абверовцы занимались опросами среди военнопленных. Выявляли, кто есть кто. Искали готовых к сотрудничеству или искали потенциальных коллаборационистов. В большом лагере, как в Нюрнберге, после перевода туда пленных из Хаммельбурга, могло быть человек 7–8 абверовцев. В маленьком лагере обыкновенно абвера не было, но, как и везде, абвер имел своих осведомителей среди пленных. Если находили евреев или комиссаров, старших офицеров, скрывавших свое звание, чаще всего передавали гестапо.
А.Ш. Передавал абвер? То есть чистые руки абвера — это миф. У абвера ручки тоже в крови?
А.П. А как же, особенно после того, как в 44-м году убрали Канариса, и абвер оказался под контролем СС у Гиммлера.
Кстати, в 44-м году у немцев стала ощущаться резкая нехватка солдат. И они пошли на то, что формировать части из бывших заключенных.
Я был свидетелем, как однажды во Флоссенбюрг прибыла комиссия. Выстраивают всех, и господин, приехавший начальник, обращается к заключенным. Вы наверно, знаете, что на воротах Бухенвальда была надпись: «Право оно или нет — это мое государство».
Комментарий 18.Возможно, такая надпись была в одном из лагерей, однако на воротах Бухенвальда была надпись: «Каждому свое».
И вот этот начальник произносит: «Мы все немцы, господа». А господа стоят в полосатом с номерами. За его спиной — стандартная виселица, которая стоит на аппельплацу и напоминает о «жизни». Примерно раз или два раза в месяц, а то и три на ней кого-то вешают для того, чтобы ты себя лучше чувствовал. Понятно? Так вот прибывший продолжает: «И Германия обращается к вам. Мы прощаем друг другу все обиды, и перед вами открывается шанс доказать свою преданность Германии. Тот, кто не желает добровольно вступить в немецкую армию — два шага вперед!» Вы поняли, как у нас — из лагеря в дивизию или штрафной батальон. Что будешь делать? Если бы сказали, добровольцы, два шага вперед — не вышел бы никто. А здесь конец войны, у каждого мысль: «Попаду на фронт — сбегу».
И сделал два шага вперед только один, по фамилии Красовский Эдди — известный уголовник и бандит. Так вот — это единственный человек, этот бандюга, который сделал эти два шага вперед, посмел заявить: «Я буду из-за вас умирать? Не получится!» Говорили, что он еврей. Его сразу забрали, а через два дня он уже болтался на виселице. Всякий знал, что за отказ повесят, поэтому не рискнули. Но все они просчитались. Им моментально сделали наколочки, чтоб «не потерялся», и отправили в войска СС.
Справка и комментарий 19.Специальная татуировка группы крови, порой и знак СС (руны) делали под левой грудью или под мышкой у большинства эсэсовцев, подтверждавшим свое арийское происхождение. Наколки не делались членам национальных (латышских. эстонских, французских, мусульманских, русских, украинских и др.) эсэсовских формирований. Маловероятно, чтобы эсэсовцам, бывшим политическим заключенным сделали такие наколки.
Прежде чем наша и английская разведки успели сообщить, что сейчас будут сдаваться эсэсовцы, не трогать, а доставлять в особые отделы, югославские партизаны сделали свое дело. Этих «эсэсовцев» бросили в Югославию. И когда, такой «эсэсовец» приходил с поднятыми руками и вдруг говорил: «Я бывший коммунист, я сидел там-то и так далее…» Поставьте себя на место этого югославского партизана: «Спасает шкуру, а где ты был в 41-м году?» — он ему не верит. И прежде, чем была дана команда не трогать эту компанию, а разбираться с ними, сотни дорогих товарищей были поставлены к стеночке.
