Лео Кесслер - Прорыв из Сталинграда
— Ну что, молодняк, вы думаете, что все знаете о сексе, не так ли? — продолжал между тем Матц. — Тогда я расскажу вам одну историю — причем бесплатно. — Он нагнулся поближе к молодым ССманнам «Вотана». — Историю про одну женщину. Как вы думаете, многие из вас смогли бы удовлетворить ее — после того, как она шесть месяцев прожила с самцом шимпанзе? Поверьте мне, у взрослого шимпанзе такой здоровый хрен, что мало найдется на свете мужчин, которые могли бы сравниться с ним в этом плане. И если баба привыкла к такому хрену, привыкла получать от него удовольствие…
Фон Доденбург заставил себя не обращать внимания на слова Матца. Он обдумывал то положение, в котором они оказались. Вся деревня была в руках женщин из полка «Мертвая голова» и их новых союзников из числа немецких дезертиров под командованием Ханно фон Эйнема. Сами эсэсовцы были у них в плену. Правда, основная часть сил «Вотана» под командованием штандартенфюрера Гейера пока оставалась на свободе. А с теми «Тиграми», которые были в распоряжении Стервятника, он мог бы легко потягаться с целой советской пехотной дивизией. У русских просто не имелось танков, с помощью которых они могли бы справиться с 60-тонными бронированными монстрами, которыми располагал Гейер. От напряженных мыслей лоб фон Доденбурга избороздили морщины. Вопрос заключался в том, сможет ли он каким-либо образом вступить в контакт со Стервятником и уговорить его бросить танки ему на выручку.
«Но даже если случится чудо и я сумею связаться с Гейером, — промелькнула у него в голове в следующий миг безрадостная мысль, — захочет ли сам Стервятник рискнуть своей шкурой и возможностью вырваться из Сталинградского котла ради того, чтобы сразиться здесь против русских?»
Фон Доденбург вытер вспотевший лоб. Несмотря на то что в крипте царил страшный холод, от всех этих мыслей ему было жарко. Что же, черт побери, он должен был предпринять в создавшейся ситуации? Какой выход был наилучшим?
— Я говорю вам, ребята, что внизу она была немного великовата для меня, скажем так, — донесся до него голос Матца, который перешел уже к следующей истории — реальной или вымышленной. — Нет, конечно, никто не сможет сказать, что я сам сложен не так, как надо… в этом интимном месте. Вы просто взгляните на мои согнутые плечи, чтобы убедиться в том, что они согнулись оттого, что мне приходится таскать весьма значительный вес между ног…
«Хоть бы он заткнулся», — взмолился про себя фон Доденбург. Он не мог думать, пока Матц бубнил про свои чертовы сексуальные подвиги. Впрочем, в глубине души, Куно прекрасно понимал, что это совсем не было связано с Матцем. Все дело было в том, что он страшился принять окончательное решение, должное предопределить судьбу всех этих парней, которые верили ему и шли до этого за ним. Это был вопрос совести — его совести.
— Господин штурмбаннфюрер, — вдруг донесся до него удивительно знакомый голос. Сердце фон Доденбурга едва не выпрыгнуло из груди. — Господин штурмбаннфюрер, это я. Я здесь, наверху.
Фон Доденбург резко вскинул голову вверх. Матц выдохнул:
— Черт бы меня побрал, парни — это ж Шульце!
— А ты небось подумал, что это пейсатый обрезанный румынский ребе, — поддел его обершарфюрер, а затем медленно и осторожно вылез из узкого прохода, который, судя по всему, проходил по всей длине потолка крипты. Он тяжело дышал и весь был обсыпан пылью.
— Где же… — начал было Матц.
Но торжествующий Шульце опередил его.
— Эти чертовы русские заперли меня в крохотном помещении позади алтаря. Но Шульце невозможно долго держать под замком, за запертой дверью. В нашей семье накоплен многовековый опыт по ускользанию из шведских застенков[24]. И как только я обнаружил ключ, то тут же смылся.
Глядя на розовощекого Шульце, фон Доденбург испытал мгновенный прилив новых надежд. Возможно, у них все-таки имелся шанс выбраться отсюда.
— Шульце, скажи-ка мне, — обратился он к обершарфюреру, — какова обстановка там, наверху?
— Наверху ходят толпы вооруженных русских баб, — ответил здоровяк. — Бог его знает, почему эти тетки вдруг решили сдуру изображать из себя солдат — от них ведь значительно больше пользы, когда они лежат на спине с раздвинутыми ногами, чем когда щеголяют в мундирах наподобие наших и с оружием в руках. — Наткнувшись на выразительный взгляд фон Доденбурга, он осекся и уже другим тоном продолжал: — Думаю, что в целом их там не меньше целого батальона — если считать тех, которые находятся и внутри церкви, и снаружи. Им также удалось призвать к порядку и дисциплине весь этот сброд дезертиров. Наши землячки стоят в караулах и больше уже не вливают водку в свои бездонные глотки. С питьем у них, похоже, покончено. — Шульце жадно облизал губы, точно и сам был бы не прочь опорожнить бутылку водки.
Фон Доденбург напряженно размышлял несколько мгновений, прежде чем обратиться к бойцам «Вотана».
— Думаю, что общая ситуация сейчас такова, ребята, — мягко произнес он. — Штандартенфюрер Гейер, скорее всего, уже проследовал мимо этой деревни со своими основными бронетанковыми силами, полагая, что ему ничто не угрожает с флангов. Ведь мы ни о чем его не предупредили, поскольку у нас просто не было такой возможности. Это означает, что на него теперь могут напасть с обеих сторон. Это случится, когда русские пересекут реку Карповка, а наша очаровательная полковница узнает, что мы не собираемся помогать ей воевать с нашими соотечественниками.
Бойцы «Вотана» угрюмо покосились на своего командира. Из этих слов они сделали вывод, что штурмбаннфюрер уже принял решение отказаться от любого сотрудничества с русскими. А стало быть, все они обречены на смерть — если только им не удастся найти какой-то выход из всей этой западни.
Фон Доденбург тоже догадался, о чем думают его солдаты, и торопливо бросил:
— Товарищи, вы же знаете старый девиз «Вотана»: «Иди вперед — или сдохни!» Ну что ж, мы вовсе не собираемся подыхать. Мы должны суметь любой ценой выбраться из этого места до того, как положение здесь станет критическим! — Он выразительно посмотрел на Шульце.
Здоровяк мигом понял его намек.
— Ну что ж, господин штурмбаннфюрер, как сказала одна проститутка клиенту с вялым маленьким членом, «все, что заходит вовнутрь, может выйти наружу».
Однако если он ожидал услышать взрыв хохота в ответ на свою шутку, то просчитался. Собратья по оружию смотрели на него с точно таким же мрачным видом, как и раньше. Им хотелось слышать не остроты, а то, как им выбраться из этой западни.
— Продолжай же, Шульце! — прикрикнул на него фон Доденбург.
Бывший докер показал глазами на потолок крипты, где располагался лаз, из которого он сам только что появился.
— Вот так мы сможем выбраться из церкви. Ну, а когда мы окажемся снаружи… Бог его знает, что произойдет тогда.
— Давайте для начала выйдем отсюда, — нетерпеливо бросил фон Доденбург. — Всем снять с себя обувь, плотно обмотать ее портянками и надеть снова. Ваши ботинки не должны издавать ни звука.
— Все правильно. — Шульце угрожающе сжал свои огромные кулаки. — Любой, кто станет шуметь, будет иметь дело личной со мной.
— О, — нарочито застонал и заканючил деланным женским голоском Клешня, — ни слова больше, господин обершарфюрер Шульце! А то у меня со страху месячные начнутся!
Тем не менее все без лишних разговоров принялись за дело. Дождавшись, когда эсэсовцы исполнят то, что приказал сделать им фон Доденбург, Шульце нетерпеливо поманил их:
— Всем следовать за мной.
Затем он подтянулся и без видимых усилий втиснул свое грузное тело в узкий лаз. За ним последовал Матц, за Матцем — следующий. Один за другим все бойцы «Вотана» скрылись в лазе. На полу крипты остался стоять один лишь фон Доденбург. Его сердце гулко стучало в груди. Он отлично понимал, что часовому достаточно бросить лишь один взгляд вниз, чтобы понять, что происходит, и поднять тревогу.
Но все было тихо. Куно глубоко вздохнул и влез в узкий лаз. Он был последним. Штурмбаннфюрер быстро пополз вперед, молясь про себя о том, чтобы этот узкий проход вывел их прямиком на свободу.
Глава седьмая
Стервятник ощущал беспокойство. Становилось все темнее, и над заснеженной степью протянулись длинные черные тени. Прошло уже четыре часа с тех пор, как он в последний раз вступал в контакт с фон Доденбургом. Стервятник знал, что ночью, в темноте, его «Тигры» окажутся крайне уязвимыми перед лицом неожиданных атак со стороны русских, вооруженных противотанковыми ружьями. Для того чтобы эффективно защищаться от них, ему остро требовалось боевое охранение, а штурмбаннфюрер вдруг исчез.
— Черт бы побрал фон Доденбурга, — в сердцах бросил он Крадущемуся Иисусику. — Куда он запропастился? Почему ничего не докладывает мне?
