Николай Вирта - Кольцо Луизы
— И уничтожит, черт побери!
— Руди, я полный профан в политике и военных делах, но помню, что фюрер обещал это и в прошлом году.
— И он добился бы своего, не будь в штабе пораженцев.
— Если доблестные силы вермахта стоят так близко от Москвы, почему бы не попытаться в третий раз захватить это логово большевиков? — спросил я, внутренне посмеиваясь.
— Я уже сказал, — надменно проговорил Руди, — это задача моей дивизии, если главный удар летней кампании не переместится в другой район.
— Куда-нибудь потеплее, наверное? — шутливо сказал я.
Руди промолчал. Он, конечно, не знал о директиве фюрера насчет захвата наших хлебородных областей: Донбасса, Кавказа и Сталинграда. Если бы это им удалось, нам пришлось бы туго: турки и японцы обещали фюреру в случае успеха этой кампании вступить в войну.
Я мог бы поднажать на Руди и выдоить из него все, что можно. Но старик снова воспротивился, считая, что Лидеман еще не совсем готов. Впрочем, коготок его уже увяз. Одна и та же дата на рекомендации и расписке в получении двух тысяч марок ставила Руди в некоторую зависимость от меня. Да и вообще он был в наших руках. Старик — человек запасливый. Не знаю уж, что именно заставило его в свое время припрятать подальше кольцо Луизы и все документы, относящиеся к этой истории. Кольцо и рассказ той женщины сослужили нам верную службу. Мы не только рассчитались с Лидеманами, но и приобрели драгоценные сведения. Много раз перепроверенные через разные каналы, они дали немало тому делу, ради которого мы жили там, в Берлине. Прошел год без малого, когда мы пустили в ход кольцо Луизы».
Глава пятнадцатая.
ГЕСТАПО НАЩУПЫВАЕТ СЛЕД…
1
Ничего злодейского или отвратительного во внешности начальника гестапо Мюллера найти нельзя. Средних лет, давно начавший лысеть, с тяжелой челюстью, огромным лбом и умными пристальными глазами, он носил обыкновенный штатский костюм, а в мундире СС появлялся только на официальных приемах. Тем не менее Мюллер наводил страх на всех, знавших его близко или понаслышке.
Гестапо, возглавляемое группенфюрером СС Мюллером, занимало внушительное здание на Принц-Альбрехтштрассе. Всякий вызываемый туда не мог быть уверен в том, что с ним будет: вернется ли он домой, расстреляют его, повесят в подвалах гестапо или отправят в концлагерь.
Агентура гестапо не только проникала во все учреждения рейха, но и протянула свои щупальца в дома частные. Во всяком случае, в главных городах Германии каждые пять домов, так сказать, обслуживал шпик гестапо, в свою очередь, имевший подручных если не во многих квартирах, то уж в любом доме — непременно.
Кабинет Генриха Мюллера на Принц-Альбрехтштрассе, 8, был просторен и светел. Мюллер не признавал лишних вещей, которые могли бы отвлекать его от размышлений. На стенах кабинета ни картин, ни эстампов. Мебель с обивкой тусклых тонов. Никаких лишних вещей на столе: два телефона, микрофон и рупор радиотелефона, подставка для карандашей и автоматических ручек, несколько папок разного цвета с делами, позади шкаф с книгами, внушительный сейф в углу — и это все.
2
В описываемый день Мюллер читал «Дело о деятельности антифашистского подпольного Сопротивления».
Страницы «Дела» пестрели сообщениями о помощи бежавшим из тюрем и концлагерей, об устройстве таких побегов. Начальнику гестапо Мюллеру докладывали о создании в Лейпциге «Интернационального антифашистского комитета», руководители которого — угнанный из России Николай Румянцев и рабочий Макс Гауке. Отмечалась объединенная борьба советских военнопленных и немецких подпольщиков в Шлезвиг-Гольштейне. Все чаще становились нападения на зенитные батареи и полицейские участки.
«Совсем недавно, — доносила агентура гестапо начальству, — возникло "Братское сотрудничество" военнопленных в Баварии и Австрии, а боевые действия "Немецкого народного фронта", руководимого Хутцельманом, Губером и другими, разлагают рабочих…»
На предприятиях Маннгейма арестовали около тысячи непокорных рабочих. Найдены листовки: «Немецкий народ, долго ли ты еще будешь терпеть?», «Мы протягиваем руки всем, кто отказывается от сверхурочной работы, кто совершает хоть самые маленькие акты саботажа, кто, дезорганизуя работу на предприятиях и транспорте, тем самым помогает скорейшему окончанию войны и гибели нацизма».
«Только сотрудничество с Советским Союзом может обеспечить государственную независимость страны», — читал Мюллер запись допроса одного из арестованных.
Семьсот пятьдесят арестов каждый месяц в первой половине 1941 года, тысяча сто семьдесят — в июле, тысяча триста сорок — в сентябре, больше грех тысяч арестов в последние месяцы года.
Агенты Мюллера выследили и арестовали некоего У рига на одной из явочных квартир. Ему предъявили обвинение в заговоре против национал-социалистского государства.
Уриг приговорен к каторжным работам. Нацистам и в голову не приходило, что «каторжанин» посмеет вернуться к своим прежним занятиям. Но вот к началу войны с Советским Союзом в делах гестапо появляется донесение агентуры о «Берлинском антифашистском центре».
Этот центр — дело Урига.
3
Он находит единомышленников не только среди рабочих. Бывший офицер рейхсвера Иозеф Ремер, по кличке Беппо, не пожелал разделить со своими сослуживцами честолюбивые помыслы и веру в фюрера. Он говорил об этом слишком громко и там, где надо бы помолчать. Ремера хватают и посылают в концлагерь Дахау. В 1939 году, думая, что Ремер остудил пылкую голову, его выпускают. Он тут же связывается с офицерами, разделяющими его непримиримость к нацистам, и создает военную подпольную организацию «Революционные рабочие и солдаты». Солдаты в организации есть, рабочих нет.
С помощью рабочего Заксе Ремер входит в контакт с пролетариями «цитадели красных» — так нацисты называли район Берлина Веддинг. Семь организаций Ремера, как могут, подтачивают оборонную мощь рейха.
Уриг через того же Заксе узнает о Ремере. Они встречаются на конспиративной квартире. И решают работать локоть к локтю.
Тут же создается комитет; его руководители — Уриг, Ремер, Будойс.
И вот результат: на двадцати двух заводах Берлина (в том числе и военных) — добротно законспирированные антифашистские организации.
Организация У рига — Ремера печатает газету «Служба информации». Она выходит регулярно. Иногда печатают тысячу экземпляров; раздобудут бумагу, печатают больше. Там правда о войне. Письма солдат с фронта, чудом миновавшие цензуру. О работе подпольщиков. О забастовках на заводах. А бастуют не одиночки, а десятки тысяч. Сообщения о контакте с угнанными в Германию иностранными рабочими и военнопленными.
Все это нацисты скрывают. Обо всем этом через свою скромную газету говорят подпольщики Сопротивления.
Поле битв антифашистского подполья с ищейками гестапо ширится. Оно залито кровью, как и там, на востоке. И здесь, и там поражения сменяются успехами. На востоке нацисты безжалостны в расправе с русскими. В Германии они звереют; звереют от бессилия. На востоке им не удалось сломить силу русских, здесь они не могут, никак не могут сломить мужество людей Сопротивления.
4
Но не только газетой группа Урига досаждала гестаповцам. Не только между собой толковали эти люди, мечтая о формировании боевых вооруженных групп, чтобы помочь Красной армии, когда она войдет в Германию. Они верили: она придет. Они уже тогда знали: и Германия станет на путь социализма, и их жертвы не напрасны.
Смелая мысль подпольщиков будила совесть солдат вермахта. Отпускники, так или иначе связанные с Уригом или Ремером, везли на фронт письма от жен, от приятелей, ушедших в подполье. «За кого вы сражаетесь? Знаете ли вы, что немецкий рабочий не прекратил борьбы с нацистами? Известны ли вам поражения вермахта?»
Уриг в контакте с еще одной широко разветвленной организацией. Ею руководит токарь-инструментальщик Герман Топс. Через Топса идут связи с организацией Антона Зефкова и Франца Якоба.
Уриг и Ремер пытаются, не всегда, правда, успешно, связаться с группами Сопротивления в Эссене, Ганновере, Лейпциге, Гамбурге. У них есть друзья и единомышленники в Вене и Инсбруке; они координируют работу с берлинским подпольем.
Инженер Топшик, банковский служащий Бекер — представляют в организации Урига интеллигенцию.
Сто человек — основное ядро организации, а вокруг тысячи и тысячи. Кто делает свое дело в одиночку, кто плечом к плечу еще с дюжиной единомышленников. Созревала идея создания национального общегерманского руководства антифашистским подпольем.
Антон Зефков, Франц Якоб, Бернгард Бестелейн сумели объединить в мощную организацию антифашистов Тюрингии, Саксонии, Баварии, Рура, Гамбурга. Обманув бдительность гестапо, им удалось собрать конференцию руководителей нелегальных антифашистских групп. Отодвигая на задний план далеко идущие требования, коммунисты заявили о готовности сотрудничать со всеми силами, которые подобно им полны решимости свергнуть режим наци…
